Вот ваши бумаги.
Спасибо, до свидания.
Вова уверенно зашагал к выходу.
Свидание будет, только если судьбе будет угодно. Как вы сказали. Хоть подсказку дайте, прикрикнула она вслед Вове.
Ничего нового. Следуйте за белым кроликом.
Вова подмигнул и вышел из широкого, светлого кабинета.
Алена, немного озадаченная молодым человеком и его двойным «нет», встала из-за стола, прошлась по кабинету и направилась к просторному чистому окну за ним зеленые кроны подпирали куполообразную синеву неба, а вальяжное, норовящее соскочить с грани солнце вплетало ниточки света между ветвей, просвечивая насквозь широкие, жилистые листья. Лето начиняло здоровой беспечностью все, к чему прикасалось, искрилось и играло сочными красками за бликующим окном.
Алена, запросив у Веснушки кофе латте, добро улыбалась, просматривая последние фото, выложенные в Сеть застывшим фрагментом воспоминания, в котором по-субботнему нетрезвый брат по обыкновению принял лишнего, наговорил лишнего и сделал много лишнего в клубе. А она по обыкновению геройски спасала его из очередной передряги. Брат всегда был на короткой ноге с глупостями, считая их началом приключений. Особенно с тех пор, как родители погибли. И она активно участвовала в глупостях брата, как бы отговаривая его и пытаясь остановить, но на самом деле получая ни с чем не сравнимое удовольствие от выходок брата Алекса, которые действительно иной раз перерастали из авантюры в эпопею. У нее самой не было смелости быть отвязной. И, как ей казалось, не было смелости быть настоящей, быть искренней. И не важно, кто что подумает. Но в этом псевдобунтарстве она нехотя прослеживала тонкую нить тоски по родителям они уже ничего не могут запретить и прочитать мораль, а значит, нужно вести себя так, словно тебя отправили в лагерь на лето и можно жить на полную/оторвиивыбрось, а когда лето закончится, вернуться домой и сказать, обнимая родителей, что вела себя хорошо. Вот только когда лето закончится, родителей не будет дома.
Алена отмахнулась от назойливой реконструкции ослабевшего чувства потери, в рельефную глубину которого иной раз страшного всматриваться, ловкие мысли о потере родителей лезли в ее рассуждения постоянно, без элементарного спроса и разрешения. Лезли из каждой незначительной детали, из оброненного слова, из незнакомого взгляда, из огонька зажигалки перед сигаретой. После мысли крепли. И вот, наблюдая извечно пьяный полет пестрой бабочки за окном, внезапно всю голову отрезвляюще заполоняют уже не такие страшные, но до тошнотворного отвращения надоевшие мысли о падающих с неба вместе с разваливающимся самолетом закрытых гробах. И горькое, бесконечно горькое похмелье любви к самым дорогим людям, которых больше нет, оседает прохладным пеплом в голове.
Алена вздохнула полной грудью, задержала дыхание и перевела мысли на другой путь.
«Странно только лишь, что, когда я в ту ночь вытащила брата практически на себе из клуба, никто не останавливался, чтобы подвезти нас. Да, брат, не стоял на ногах. Но мы выглядели как всегда идеально. Стильно и дорого. А это обещало любому водиле солидный кэш. Как уже часто бывало раньше. Но не тогда. Все ехали мимо. И только этот Владимир с низким голосом остановился. Странно», Алена в раздумьях покручивала давно остановившиеся часы на запястье, обрамленные золотым браслетом.
Телефон на ее широком черном столе пронзительно завибрировал, точно кто-то был заперт внутри. Так и оказалось внутри устройства томилось сообщение от недорогой подруги Юли:
«Дорогая, быстро открой гугл-карты и найди мой любимый рестик на Малышева и присмотрись повнимательнее!!!)))))»
Алена, вздохнув, открыла карты, вбила адрес и стала рассматривать просторные окна ресторана.
«Очень расплывчато, а лица вообще все в мозаике, кто там?» без толики энтузиазма написала она в ответ.
«Это Я с Ларгой!!! Прикинь!!! Нас прям в цвет сфоткали))))))».
«Вау»
Юля прислала еще сотню сообщений, смакующих, подавившись слюной, свежайшую сплетню и пищащих от восторга и восхищения закрытыми скобочками, но Алена перестала читать, начиная с третьего. Вместо этого она следовала по улицам и проспектам города вместе с причудливой фотомашиной. Клубы, бары, рестораны, лофты, дома друзей и знакомых Сколько приятных, теплых воспоминаний, сколько веселья и куража стены их ломились от нетривиальной событийности минувших дней и ночей. И все же Что-то не так. Препарируя каждый момент, Алена ощущала среди обнаженных эмоций и широких спецэффектов отсутствие чего-то важного, того, чего раньше не было, того, в чем она раньше не нуждалась.
Прокатившись по памятным местам, она вбила адрес своей улицы. Проехалась по ее архитектурной выверенной мелодичности: чистый асфальт, облагороженные тротуары, ухоженные дворы, подстриженные кустарники. А вот и дом, милый дом шикарный, просторный особняк, воцарившийся на внушительной территории, сокрытой от посторонних глаз могучим забором, фотомашине, как и всем чужим взглядам, не нужно видеть, что внутри. Ни синей широты бассейна, ни бани в отдельном доме, ни просторного гаража на четыре элитарных автомарки (две из которых почти всегда стояли без движения), ни эксклюзивных бильярдных столов из массива дуба в подвале, ни винного шкафа с коллекционными винами, ни мебели премиум сортов дерева и кожи, ни ультрамодных гаджетов системы «умный дом», ни пресловутого антиквариата, ни
На фото в интернет-картах Алена увидела человека, стоящего у ворот их дома, бледно-зеленая панама, надвинутая на самые глаза, небольшой рюкзак за спиной, безвкусная серая рубашка в большую клетку и странные шорты с множеством карманов. Алена узнала его, несмотря на вымазанное мозаикой лицо, это был Леня. В их с братом компании он был известен под прозвищем Курьер за денежное вознаграждение он добывал и привозил разного рода приятные для души и тела вещества.
Кое-что смутило Алену Леня стоял в странной, неестественной позе, ссутулившись и сильно задрав голову вверх, как будто в обреченной попытке силился заглянуть за ворота. Его пальцы при этом были сильно оттопырены, а руки максимально напряжены излишне возбужденные мышцы с вплетениями вздутых жил подчеркивали нездоровую телесную реакцию, бросающуюся в глаза даже на фото со слабым разрешением.
«Что этому дураку здесь нужно?» нервно подумалось Алене. Плавное движение компьютерной мыши переместило ракурс Леня бесследно исчез.
4
Да господи боже ж мой, изумилась Алена, не сразу узнав Вову. Ты за мной шпионишь, что ли?
Они встретились на стройплощадке элитного жилого комплекса у синего вагончика прорабской: мелкозернистый песок под ногами, клубящиеся вихры строительной пыли, отрывистые трели перфораторов и отбойных молотков, задушевно матерящиеся электрики, запустившие руки по локти в подстанцию, вальяжно курящая бригада дорожников, сидя наблюдавших, как один тощий паренек, явный новичок, дает команды умелому экскаваторщику, выдирающему старый, еще советский бордюр из полотна разбитой дороги филигранной работой огромного ковша.
Вова приподнял угнетенную каску на вспотевший лоб. Делегация риелторов чинно проследовала к выходу, Алена задержалась.
Этот же вопрос я хочу задать тебе.
Вова так же лихо сузил личные границы до «ты», пустотелый формализм отбросив, и хлопнул по карманам потрепанных рабочих штанов в поисках пачки сигарет левый карман податливо изогнул спину, подсказав, где прячутся белые гильзы, заправленные сизым отравляющим, но крайне приятным дымом.