«Россия», значит, показывает голых баб и мужика, похожего на генерального прокурора6, и ей ничего, как с гуся вода. Никого не увольняют, не штрафуют. А мы, конечно, тяжкое преступление совершили
Стасик, не гунди. Дай сосредоточиться, попросил Жора.
А ты чем-то важным занят? агрессивно отреагировал Стас.
Сюжет пишу, про вещевой рынок.
И что с рынком?
Могут аренду не продлить.
Да ладно! живо заинтересовался Омельченко, редко вникавший в содержание новостей. Куда же будем за шмотками ходить?
Крупнейший в городе вещевой рынок, предлагавший народу весь ширпотреб одежду, обувь, головные уборы, косметику располагался на территории ипподрома, который с начала девяностых не использовался по назначению. Кроме торжищ, там проходили выставки-продажи легковых авто. Арендатором выступал бизнесмен Птицын, депутат городской Думы, владевший сетью мясных лавок. Места на ипподроме он, в свою очередь, сдавал в субаренду «челнокам», возившим товар из Польши и Турции.
Еще пока неясно. Может, рынок и сохранят. Кому-нибудь другому передадут, кроме Птицына, высказал предположение Жора.
Разборки начнутся, резюмировал Стас и, двинув локтем, чуть не смахнул с холодильника пузатую глиняную чашку с городским гербом.
Эй, осторожнее! по-хозяйски прикрикнула Маша, на диване ждавшая своей очереди воспользоваться компьютером.
Стас притронулся двумя пальцами к чашке, понюхал и брезгливо поморщился.
Для чего это?
Бактериальные культуры, спокойно сказал Дима.
Какие-какие культуры?
Бактериальные. Выращиваем на продажу.
В ничейную чашку примерно месяц подряд сотрудники сбрасывали использованные чайные пакетики с нитяными хвостиками, выплескивали остатки йогуртов и кефира. Отходы накапливались и перемешивались между собой и уже, кажется, забродили. Избавиться от них и вымыть посудину творческие люди постоянно забывали. Или не успевали, что было не принципиально с точки зрения конечного результата.
Злые вы, уйду я от вас, ответил Стас, когда никто даже не улыбнулся.
После того как он осуществил свою угрозу, Элеонора кивком указала Диме на дверь. По общему коридору сновали Оля, Василий Иванович и Фима, искавшие какую-то кассету и при этом что-то горячо обсуждавшие. Единственным местом, где можно было посекретничать, оставалась эвакуационная лестница.
Я тебя прошу подключиться к этому делу, тихо сказала Элеонора.
Подключиться? недопонял Дима.
Андрей Константинович допускает, что канал подставили не просто так. Он попросил меня быть внимательнее ну, и ты ведь не откажешься помочь?
«Хорошо господам начальникам в сыщиков играть, а мне еще через полгода жрать нечего будет», с неожиданно накатившей ненавистью подумал Клевцов.
Элеонора истолковала его заминку по-своему.
Сейчас, после увольнения Малявкина, возможный виновник может успокоиться и потерять бдительность. Конечно, если он среди нас, доверительно сообщила она.
Ветрова рассматриваем? спросил Дима, пересилив себя.
Да.
Внизу на лестнице послышались чьи-то шаги. Элеонора крепко сжала Димину руку, отпрянула назад и пулей выскочила в коридор. Со стороны административного отдела разносились громкие вопли Фимы и невнятные оправдания девушки Людмилы. Она зачем-то залезла на авторский стеллаж и утащила оттуда на съемку одну из рабочих кассет Орлова, притом с нужным ему видео.
Третий день недели был закреплен за Элеонорой в роли ведущей. Выпуск записывал и монтировал Стас, вопреки опасениям Баранникова собранный и деловитый. Директор информационного вещания сидел в это время в кабинете службы новостей, на стуле у вешалки, листая цветное иллюстрированное приложение к «Коммерсанту». Дима на диване изучал исписанный до последней странички блокнот перед тем, как отправить его в утиль. Найти там что-то особо важное он не рассчитывал, скорее, просто заполнял паузу.
Кто это читал? вдруг спросил Ветров.
«Власть»? Я читал.
Выписываете или покупаете?
Дороговато и то, и другое. Андрей Константинович оставил, когда был у нас.
Ветров хотел сказать еще что-то, но на пороге появилась ведущая в элегантном ярко- желтом пиджачке. На экране он смотрелся еще ярче, а был, между тем, приобретен за бесценок в магазине секонд-хенд. Об этом однажды обмолвилась сама Элеонора.
Готово, объявила она, приглашая смотреть.
Всё шло гладко, пока не настал черед Диминого сюжета. Экспресс-опрос на улице выпало делать ему, и тему тоже предложил он: «Отношение горожан к прогнозам профессиональных экономистов». За материалом выезжали на пятачок у центральной автостанции.
Экономистов мы уважаем, Карл Маркс тоже был экономист, степенно начал интеллигентный мужчина в очках после вступительных слов ведущей, на телевизионном жаргоне подводки.
Прогнозов много слышали, только кто ж им поверит после всего содеянного? продолжила женщина в платке.
Не верю. Все продались, и телевидение продалось! Вы с какого канала? подхватил помятый парень с испитым лицом.
Верим, касатик, всю нашу жизнь верим, закивала сморщенная бабулька, осеняя объектив крестным знамением.
Передайте Ельцину и Чубайсу, что терпим пока. Ждем по две «Волги» на ваучер, сверкнул золотым зубом дядька неопределенного возраста.
Гордею Романовичу пламенный привет! Он вроде тоже экономист. Или нет? задорно вставил свою реплику юноша студенческого возраста.
Есть там один человек в телевизоре, Лившиц7 фамилия. Смотрю на него с удовольствием, кокетливо бросила в камеру тетенька лет сорока пяти, в китайском пуховике.
Я как военнослужащий даже не знаю, что вам сказать Начальство говорит, надо верить! чуть запнувшись, отрапортовал солдат в форменном бушлате, по виду и возрасту контрактник.
Слушали мы, слушали земляков, и социальный пессимизм понемногу отступал, подытожил за кадром Дима медоточивым голосом.
Фоном для его слов стала согбенная старушка в облезлом пальто фасона ранних семидесятых. Она утаскивала подальше от съемочной группы клеенчатую сумку на колесиках.
Поставьте на паузу, сказал Ветров.
Элеонора молча смотрела на него. Дима не отводил глаз от монитора, словно там сию секунду должно было начаться самое интересное еще один порнофильм, например. Стас подчеркнуто глядел на часы. До эфира оставалось восемь минут.
Кто Гордей Романович по образованию?
Дима повернулся к Ветрову, задавшему вопрос.
Почвовед.
Александр Владимирович захохотал так, что Элеонора выронила ручку, которую заранее приготовила для росписи в журнале приемки.
Досматривайте прогноз погоды без меня, и вперед!
Продолжая смеяться, но уже тише, он размашистым шагом вышел из административного отдела, где стоял контрольный видеомагнитофон.
Социальный пессимизм Ишь ты! долетело из коридора.
Стас только плечами пожал.
Ранним утром в понедельник Александр Владимирович встал, если уместно такое выражение, с первыми петухами. Он снимал квартиру на соседней улице, что давало ему преимущество при сборах. Его жена Лариса Борисовна осталась досыпать (ей можно было нежиться без ограничений), а директор информационного вещания, наскоро умывшись, выпив крепкого кофе и одевшись, в семь ноль три прогревал мотор своего белого Mercedes.
Не прошло и десяти минут, как Ветров высадился из него напротив парадного подъезда ГТРК. К председателю его пропустили без помех. Привычку браться за дела по-крестьянски, с первыми лучами солнца, а зимой задолго до их появления тот приобрел еще в сельском райкоме комсомола. Ныне распорядитель важнейшего телевизионного ресурса области был депутатом законодательного собрания и персоной, вхожей в любые инстанции.