И слишком часто эти души уносятся во тьму порывами чёрного ветра, и очень труден для них обратный путь - к свету.
Эухенья просматривала ауры людей-индиго. Аура многоцветна, и цвета эти меняются, но главенствующим цветом аур учеников был ярко-синий - поэтому-то их и назвали индиго. "Сколько этих синих цветков погаснет…" - подумала Мать-Ведунья и тут же спрятала эту мысль: очень многие из находившихся в Зале прочли бы её без труда. Миктекасиуатль хорошо знала способности каждого ученика - люди-индиго могли быть и целителями, и мыслителями, и созидателями. И ещё они могли быть воинами, и, похоже, именно этого потребует от них время нового мира - в первую очередь.
– Слушайте, - слова, обычно легко стекающие из уст ведьмы, превратились в тяжёлые камни, которые не так просто сдвинуть с места. - Слушайте! Вы знаете о Вести из будущего - её слышали многие. Знайте - перед вами и вокруг вас новый мир, и его будущее туманно. Берите этот мир, и несите его осторожно и бережно, и не уроните.
Её поняли - очень хорошо поняли. По залу пронёсся лёгкий шорох, и снова упала тишина, изредка нарушаемая только звоном капель, падающих в Чашу Равновесия. Эухенью обдало вихрем чужих мыслей: "Что? Как? Почему? Новый мир… Новая реальность… Войны не будет? Адский Огонь не вспыхнул! И что теперь?".
– Легко идти, когда путь известен, и когда знаешь, где споткнулся шедший до тебя. Идти в неведомое - трудно. Главное - сказано. Идите, и прислушайтесь к себе. Думайте. Будет что сказать - говорите, я услышу.
Диего всегда изумляла та лёгкость и быстрота, с которой мать Эухенья умела донести до учеников всё, что она хотела им сообщить. Он не перестал удивляться даже тогда, когда понял - слова служили ведьме всего лишь своеобразным скелетом, несущей конструкцией, на которую нанизывалась сложная вязь мыслеобразов, воспринимаемых детьми-индиго. Вот и сейчас - полсотни слов, сложенных в несколько размыто-неопределённых фраз, а ученики всё поняли, и вопросов у них нет - пока нет. Вопросы появятся позже - потом, когда индиго пропустят через себя звенящие мысли Мудрой…
Зал пустел. Ученики вставали со своих мест и исчезали - один за другим, молчаливые и сосредоточенные. "Люди будущего - орты… А будет ли в этом будущем, - подумал вдруг Рохо, - место другим людям? Таким, как я сам, как Мерседес, как наши младшие дети? Или мы обречены уйти и исчезнуть бесследно? Индиго тысячи, обычных - миллионы. Смогут ли они жить вместе? Или…". Мысль об этом причиняла смутное беспокойство, зудела, и Диего поспешил её отогнать - не время, сейчас надо думать о другом.
В Зале осталось три десятка человек - узкий круг: те, кому предстояло действовать.
– Родриго, - обратилась Миктекасиуатль к плечистому смуглому парню лет двадцати пяти, признанному вожаку взрослых индиго, - усиль стражу пещер. Ты знаешь лучше меня, кого из учеников можно считать настоящим воином. Выберешь сам - лучших. В Катакомбах могут появиться гости… не слишком желанные гости. И ещё - пошли в город разведчиков. Отсюда трудно следить за ворохом мыслей, которым наполнен Пуэбло-дель-Рио, - надо смотреть вблизи. Будьте осторожны - не светите магией по пустякам. Смотрите. Слушайте. Запоминайте.
Родриго сдержанно поклонился, а Эухенья повернулась к Мерседес. Жена Диего была полноправным членом братства - ни она, ни её муж не владели магией, но все индиго знали, что эти люди сделали для того, чтобы родился новый мир, и поэтому супруги Рохо (Диего съездил за женой, пока собирались ученики) имели полное право присутствовать здесь, в узком кругу.
– Избавь нас от назойливых туристов - хотя бы на время. Придумай что-нибудь - я не хочу прибегать к чарам. Сочините с Диего статью в "Милагроса Сиудад" - отпугните бездельников. А вы, вечно опаздывающие, - ведьма отыскала взглядом брата и сестру, - для вас тоже есть дело.
В глазах Мерседес на секунду появилось выражение птицы, у которой вынимают из гнезда птенцов, зато ауры Андрея и Наташи полыхнули вспышкой жадного интереса.