Взволновал ли Елизавету Фёдоровну вопрос, или же она просто утратила последние силы, но самообладание её вдруг покинуло.
Что за странный вопрос?.. Я хотела видеть своего мужа! Почему вы спрашиваете?! голос Михайловской истерически задрожал, она резко поднялась на подушках. К чему все эти вопросы?! Это непереносимо!
Успокойтесь, сударыня! Руднев кинулся к заламывающей руки вдове и удержал её за плечи. Доктор!
Дверь в будуар распахнулась, но на пороге оказался не врач, а молодая женщина, на вид ровесница Дмитрия Николаевича. Незнакомка тоже отличалась красотой, но совсем не той, мягкой и трепетной, что Елизавета Михайловна, а какой-то хищной и дикой. Она стремительно подошла к козетке и резко крикнула на вдову:
Lizzy! Престаньте! Прекратите истерику! незнакомка схватила со стола стакан с водой и выплеснула его содержимое в лицо Михайловской, Да возьмите же себя в руки!
Вдова на мгновенье задохнулась, а после, упав в подушки, разразилась рыданиями. Руднев оторопел от неожиданной сцены, а незнакомка уже кинулась на него:
Что вам здесь нужно?! Подите прочь!
Тут в будуар наконец вбежал доктор.
Вам действительно лучше уйти, сударь! сказал он Дмитрию Николаевичу, и без того поспешившему ретироваться.
Нужно выяснить всё про телеграмму, велел Руднев, возвращаясь к Терентьеву и Белецкому. Кто-то должен был знать, что её принесли. Кто-то должен был видеть, как её передавали Михайловскому. Пусть опросят прислугу, на телеграфной станции уточнят. И мне нужны списки гостей.
Терентьев дал распоряжения.
Со списками будет сложно, но сделаю, что смогу А что вам сказала вдова? спросил он.
Говорит, что про телеграмму узнала со слов супруга.
Руднев хотел спросить Терентьева про темпераментную незнакомку и узнать, кто она, но тут к ним подбежал давешний младший надзиратель и доложил:
Ваше высокоблагородие, Лебедев прибыл, отрапортовал он.
Анатолий Витальевич совсем помрачнел и дёрнул воротник, будто тот стал ему вдруг тугим.
Господа, обратился он к Рудневу и Белецкому, голос его звучал натянуто, я прошу меня простить! Я сам же вас позвал, но Василий Иванович не должен вас здесь увидеть. У него и без того найдется, что мне в заслуги поставить
Не извиняйтесь! Мы уходим, перебил сыщика Дмитрий Николаевич. Если сможете, приезжайте ко мне или шлите за нами в любое время. Прикажите проводить нас к выходу для прислуги.
Один из полицейских повёл их к чёрной лестнице, по ходу Руднев отдавал распоряжения.
Белецкий, ты сейчас отправляйся в морг. Нужно сравнить расположение ран и расстояние между ними. Ждать фотографий и отчёта слишком долго. Выясни всё, что позволит связать имеющиеся у нас три трупа и всё, что отличает эти случаи. И спроси у доктора, что он думает про орудие убийства и способ обескровливания. Возможно, он
Руднев, постойте! раздался за их спиной резкий женский голос.
Их торопливо догоняла молодая особа, устроившая сцену в будуаре Михайловской.
Мне нужно с вами поговорить! тоном, не терпящим возражений, заявила она.
Поезжай, кивнул Дмитрий Николаевич Белецкому. Я к вашим услугам, сударыня!
Не здесь! Пойдёмте со мной, всё так же резко произнесла незнакомка и, не дожидаясь ответа, развернулась и направилась обратно в господскую часть дома.
Руднев поспешил за ней. На лестнице они столкнулись с Лебедевым и Терентьевым. Сыскной надзиратель с каменным лицом что-то докладывал своему начальнику, который и обычно-то выглядел желчно, а теперь и вовсе скривился от злого раздражения.
При виде Руднева Анатолий Витальевич сбился с доклада, а Василий Иванович остановился и гневно спросил:
Руднев, что вы здесь делаете?
Добрый вечер, Василий Иванович!
Я спросил вас, что вы здесь делаете?.. Анатолий Витальевич, я бы хотел знать
Дмитрий Николаевич мой гость! сердито выпалила спутница Руднева. Как вы смеете так разговаривать с моим гостем?! Кто вы вообще такой?
Лебедев опешил. У Терентьева губы дернулись в злорадной усмешке. Руднев счёл за лучшее эмоций не проявлять.
Начальник московской сыскной полиции статский советник Василий Иванович Лебедев, раздражённо представился Василий Иванович.
Начальник сыскной полиции? взвилась незнакомка. Ну, так и занимайтесь своим делом! Полный дом полиции, а толку нет!
После этого заявления она дёрнула Руднева за рукав, увлекая за собой.
Не произнеся ни слова, они вошли в малую гостиную, в общем бедламе на удивление тихую.
Незнакомка указала Рудневу на кресло.
Сядьте! приказала она, но Дмитрий Николаевич остался стоять.
Тогда она села сама и нетерпеливо повторила:
Да сядьте же, Руднев!
Дмитрий Николаевич опустился в кресло.
Сударыня, я не имею чести знать вас, проговорил он с легким поклоном. Позвольте
Прекратите вы эти церемонии! резко перебила его незнакомка. В доме убийство, а вы здесь Версаль разводите!
В голосе её помимо раздражения проскакивали откровенно истерические нотки. Руднев понял, что продолжение беседы в светском тоне закончится неминуемым взрывом эмоций. Он поднялся, подошел к сервированному напитками столику, налил стакан воды и протянул его своей собеседнице.
Выпейте, резко велел он. Выпейте, или я вам в лицо плесну, как вы давеча вдове.
Незнакомка сердито сверкнула глазами, но подчинилась.
Кто вы такая? Откуда меня знаете?
Я Мария Александровна Михайловская. Дочь Дочь
Ясно. Дочь Александра Петровича.
Да Мне Lizzy сказала, что вы расследуете расследуете смерть отца, и что вы не полицейский.
Елизавета Федоровна ваша мачеха, я так понимаю?
Да
И о чём же вам требовалось со мной поговорить? Руднев вернулся в кресло. Слушаю вас, Мария Александровна.
Я знаю, кто отца убил! выпалила младшая Михайловская.
Руднев даже бровью не повёл, ему нередко приходилось выслушивать от близких и родственников жертв подобные заявления, и чаще всего, не было за ними ничего, кроме отчаяния, старых обид да болезненных фантазий.
Что вы молчите?! Вам это неинтересно?
Интересно. А ещё интереснее, отчего же вы об этом сыскному надзирателю не рассказали?
Оттого, что он меня слушать не станет! А выслушает, так всерьез не воспримет!
Рудневу подумалось, что за сегодняшний день у него это уже третья подобная беседа.
Тогда расскажите мне, обещаю вас выслушать с полным вниманием.
Мария Александровна некоторое время молчала, нервно сплетая и расплетая пальцы.
Отец был членом какого-то тайного общества, наконец произнесла она как будто через силу. Это они его убили.
Что за тайное общество? терпеливо спросил Руднев, убедившись, что продолжения не последует.
Я не знаю!
Но отчего вы тогда думаете, что это общество виновно в смерти вашего отца?
Михайловская не отвечала. Она нервно кусала губы и не решалась поднять глаза на своего собеседника.
Мария Александровна, вы сами вызвали меня на разговор, мягко проговорил Дмитрий Николаевич. Но, как я вижу, вы не готовы говорить. Если прикажете, я немедленно удалюсь, и мы вернёмся к разговору, когда у вас будут для этого силы.
Нет! Не уходите! воскликнула Мария Александровна. Пообещайте, что никому не расскажете того, что я вам скажу!
Я не могу дать вам такого обещания. Расследуется убийство, и всё, что хоть в малой степени касается этого дела, я буду обязан раскрыть для следствия.
Но вы же не полицейский!
Не полицейский, но в полной мере сотрудничаю с дознанием.
На лице Михайловской отразилась внутренняя борьба.
Хорошо, сказала она наконец, я расскажу, но я рассчитываю на вашу порядочность и деликатность Я Я шпионила за своим отцом Да! И не смотрите на меня так!.. После его опрометчивей женитьбы на Lizzy год назад я стала бояться, что он совершит ещё какую-нибудь глупость. Например, оставит меня без наследства! Мария Александровна вызывающе воззрилась на Руднева, но лицо его оставалось бесстрастным. Вы считаете меня низкой и корыстной дрянью?