Ладно, унбаш, сделаю, как ты велишь.
Да ладно, не больно-то задирайся, атакай, сказал тот, уловив насмешку. Мы тут тоже не лыком шиты, сарматами зовут нас.
Да я ведь тоже сармат, унбаш.
Ну коли сармат, ступай своей дорогой, старик. И новость свою доложишь сам. Только знай, сарматы врать не любят. У нас и деды, и бабки такими были. Я не слепой, старик, вижу, что слева и справа от тебя два унука. Слыхал я, атакай, что унуки всех своих баб китайцам оставили. Так ли это?
Так, унбаш, так. Только ты уж не держи меня больше.
А эти, охранники твои, что же, девушек себе выпрашивать прибыли?
Как ты догадлив, унбаш. Так и есть, да только не к тебе, а к беку.
А всё же Шимбай-хан ваш славный был воин. Мы с ним как-то короля Германариха вместе лупили. И теперь ему от нас здорово досталось! Вот только бек наш не стал брать его в плен, отпустил, великодушие своё выказал.
Ты тоже будь великодушен, унбаш, отпусти нас.
Да я и не держу тебя, старик, удачи тебе. Бек счастлив, два ребёнка у него теперь.
Что за дети?
У Германариха отнял. Бек детей получил, а король за это свободу.
Не горюй, унбаш, говорят, жён у Германариха хоть пруд пруди. Небось, не осиротеет.
Прости, старик, что задержал тебя.
Вот наглец! проговорил Конбаш-атакай, отъехав. То ли не в своём уме унбаш этот, то ли уж и в самом деле никого не боится?
В семье не без урода, атакай, отозвался один из телохранителей, направляя коня к шатру Бахрам-бека.
Возле шатра звенел, прыгая по камням, ручей. Голубой шатёр был виден издалека. Не доезжая до него, Конбаш-атакай спешился, а охранники взяли его коня под уздцы. Старик опустился на колено и обратился к Тангрэ: «Помоги мне, Всемогущий!» и лишь потом зашагал дальше. Из шатра показался Бахрам-бек. На нём была рубаха жёлтого шёлка. Увидев старика, он пошёл навстречу. Конбаш-атакай припал перед ним на одно колено.
Здоров ли ты, великий бек сарматов Бахрам?
Встань, встань, атакай, не подобает тебе. Проходи в шатёр. Говоря так, бек посадил старика на подушку. Если бы Сармат-хан был жив, атакай, он встретил бы тебя точно так же. У нас, персов, так говорят: любовь нельзя приковать цепями, лишь уважением да почестями она жива.
А у нас говорят: стрела, выпущенная храбрецом, пусть летит прямо на врага, а стрела врага пусть поразит его самого, доблестный бек Бахрам. Думаю, отец твой шахиншах Едигер мудро поступил, заключив с Сармат-ханом мирный договор и отправив тебя сюда, храбрый бек.
И отец, и я, атакай, оказались в выигрыше. Я счастлив, женился на дочери Сармат-хана Сафуре.
Слуга подал старику чашу с кумысом. Конбаш-атакай потянулся за ней, привстав, и не отрываясь, выпил до дна.
Но бике, храбрый бек, оказалась бездетной.
Я, атакай, подарил ей сына. Теперь везу ещё одного. Всё будет хорошо, атакай.
В шатёр сзади вошёл жрец Шахрай и молча сел в сторонке на обрубок дерева. На нём был чёрный чекмень с откинутым на спину башлыком. При виде его Конбаш-атакай приподнялся, приложив руку к груди.
Садись, садись, атакай. Шахрай-атакай мой духовный отец, сказал Бахрам-бек, не глядя на вошедшего. Огнепоклонников я уважаю и от вашего Тангрэ отказываться не собираюсь. Под небом всем места хватает, у всякого народа своё божество, вот только людям на земле почему-то тесно. Меня это очень сердит, атакай. Каждый народ своего бога хвалит, возносит до небес, только в нём видит смысл жизни. А кое-кто, всё позабыв, бежит прочь к чужим. Вождь аланов, которых я завоевал, с горсткой своих людей сбежал в Византию, к императору нанялся. Удирал от меня, как от чумы, угнаться невозможно было. А если бы я поймал его, в огонь швырнул бы.
Храбрый бек, уважаемый шахзада, думаю, тебе надо бы как-то иначе радовать свою прекрасную бике.
Она не обидится на меня, атакай, ведь я на неё не обижаюсь и никогда не унижу её. Мне доложили, атакай, что Сафура-бике с ханом унуков Мангуком сейчас в степи. Это значит, что бике вспомнила свою юность. Сарматы спокойно смотрят на такой грех, атакай, а у нас, в Персии, за подобные дела женщину ждало бы суровое наказание. У вас не ломают женщине крылья. Да и стоит ли? К чему осложнять жизнь? Она и без того полна трудностей и опасностей. Не сегодня-завтра нас начнут теснить римляне. А китайцы, слышно, уже наложили лапу на некоторые племена белых тюрков. Очередь дойдёт не только до сарматов, но и до унуков, которые считаются сильным племенем. Такая судьба не минует никого.
Я понял, куда ты клонишь. Мы, объединившись с сарматами, пойдём на поклон к отцу твоему Едигеру. Так, шахзада, храбрый бек Бахрам?
Отец теперь ссорится с жрецами-огнепоклонниками. Те народ баламутят. Думаю, ему не до нас, атакай.
Шахрай, сидевший до сих пор молча, покашлял, явно собираясь вступить в разговор, но Бахрам-бек снова оставил его без внимания.
А ты совершенно прав, храбрый Бахрам-бек. Когда родная земля в опасности, не стоит ссориться из-за женщин и бряцать по такому поводу оружием, сказал Конбаш-атакай, так же пропуская покашливания Шахрая мимо ушей.
Верно, атакай, мы теперь должны быть вместе, протянуть друг другу руки.
Вот, вот! С этим-то я и явился к тебе, храбрый бек Бахрам. Мангук-хан прибыл к сарматам не только за девушками, он с тобой говорить хотел.
В шатёр неожиданно вошли, держась за руки, дети Германариха. Жрец Шахрай посадил их по обе стороны от себя. После этого бек наконец кивнул Шахраю, разрешая говорить. Но тот не успел и рта раскрыть, как в шатёр стремительно вошёл перс, одетый, как и Шахрай, во всё чёрное. Не задерживаясь на пороге, он прошёл к беку и упал перед ним на колени. Шахзада молча носком сапога указал ему место в стороне. Не успел тот переместиться, как в палате появился ещё один человек гонец Сафуры-бике. Он прошёл к беку и опустился на одно колено.
Ну, и что за радость собирается сообщить мне гонец прекрасной моей бике? поинтересовался Бахрам-бек с усмешкой.
Бахрам-бек, я не смею сказать, только дочь Сармат-хана, прекрасная бике
Так что же стряслось с дочкой Сармат-хана, прекрасной бике? спросил Бахрам-бек, вставая.
С ней ничего не случилось, бике жива и здорова, вот только
Что только? Уж не утонула ли прекрасная бике?
Нет, не утонула, мой бек. Прекрасная бике, дочь хана Сармата, ушла вместе с Мангук-ханом за Итиль
Бахрам-бек резко сел на место и, опершись локтями о колена, обхватил голову руками. Все молча наблюдали за ним. Но вот бек встал, обвёл всех, кто был в шатре, глазами и остановил взгляд на белокурой девочке короля Германариха. Та простодушно улыбнулась ему. Улыбка ребёнка успокоила бека, и он снова сел.
Ну а ты с чем пожаловал от отца, какую неприятность принёс мне? спросил он перса, стоявшего, согнув спину, на коленях.
Я к тебе, Бахрам-шахзада, с хорошей вестью: отец зовёт тебя домой.
Домой?! Когда?
Как можно скорее, шахзада. Отец твой попал в трудное положение, персидский гонец покосился на Шахрая.
Сначала я поеду к Сафуре-бике, проговорил Бахрам-бек, ни к кому не обращаясь. Отвезу ей сына, вот этого Баланбира. А там подумаем, что делать. Ты слышишь меня, атакай?
Слышу, слышу, шахзада, сказал Шахрай, которому так и не удалось сказать ни слова. Не волнуйся, шахзада, прекрасная бике встретит тебя у себя дома.
Если Всевышнему будет угодно, так оно и будет. А теперь уходите, уходите все. Хочу остаться один. Завтра с раннего утра в дорогу!..
V
К отцу Бахрам-бек не поехал. Он вернулся в стан сарматов. Увидев белокурого мальчика, Сафура-бике пришла в восторг. Перед ней стоял малыш, точно такой, о каком она мечтала. Ребёнок сразу же показался ей таким родным, таким милым!..
Это сын твой, Сафура-бике, сказал Бахрам-бек, улыбаясь. Он видел, что угодил жене, и глаза его светились радостью. Бике потянулась к ребёнку. Хотела взять на руки, но мальчик побежал к такой же, как он сам, белокурой девочке-подростку, которая тихо стояла в сторонке. Бике не дала ему уйти, схватила за руку. Не обращая внимания на вопли ребёнка, понесла его к себе. Остановившись, спросила мужа: