Привет. Обошлось? спросил он.
Его удалось избежать, но не Леднёву.
Не успела я произнести эти слова, как Кирилл вместе с Леднёвой вошли в аудиторию. Профессор появился сразу вслед за ними, и лекция началась.
Арсен правильно рассчитал, сев впереди. Почти до самого верха свободных мест не было, и Кириллу с Леднёвой пришлось идти под потолок. И если они смотрели мне в затылок, то я в их сторону не смотрела вовсе.
На практические занятия в двадцатую поликлинику мы с Арсеном поехали вместе в его комфортном и навороченном ламборджини. К тому же нам было что обсудить по делам нашей практики в Централке. (Как оказалось, меня направляли вовсе не туда, но раз Георгий Арсенович пообещал помочь с переводом, то эта тема уже не являлась моей головной болью. Повезло.) Расставшись потом на паркинге у меда, где я оставляла свою крошку «ау», мы с Арсеном договорились встретиться в «Lajazzo», чтобы перемолоть за ужином все технические стороны полуторамесячной работы ассистентами профессора Быстрова.
Он просто чудо, этот Арсен. Его талант зашкаливает. Мне кажется, что он знает всё наперёд. Он так говорит о нашей интернатуре, будто этот вопрос уже тоже решён, хотя до конца учёбы ещё пару лет. Всё-таки хорошо иметь дело с толковым парнем, а точнее другом. Просто заботливым другом. Его отец готовит ему частную клинику под ключ, и Арсен этого стоит. Он стопроцентный хирург. Вполне возможно, к тому времени он будет вовсю оперировать по стране и за рубежом, где он планирует пополнить своё обучение, сразу же по окончании нашего меда. А вот где буду я пока не знаю.
Но не только мысли о дальнейшей учёбе занимали меня сегодня. Весь день я боролась с другими мыслями. О Демиде. Даже когда мы с Арсеном довольно серьёзно говорили о нашей врачебной карьере, Демид лез мне в голову. Мне не хотелось думать об этом парне, внезапно вторгшемся в мою жизнь и мой сон, но почему-то думалось, причём очень настойчиво. Без конца вспоминался мой сон и его присутствие в нём. А главное, его губы, мягкие и горячие, блуждающие по мне с совершенно откровенной наглостью. Неужели мне этого хотелось? Почему я не отталкивала его во сне, ведь в реальности я его отвергла?
Ночью мне захотелось есть. Перечитывание лекций и поиски дополнительного материала для моего публичного доклада по судебной медицине вымотали меня совсем. Около полуночи я заварила себе очередной кофе и, взяв кусочек шоколада, настругала его на пенку, бугорком лежащую в кружочке переполненной до краёв кофейной чашки. Запах кофе всегда успокаивал меня, и, ещё не начав его пить, я уже предвкушала наслаждение. Затем, достав из шкафа спред Nutella, я от души намазала его на срезанные половинки сдобной булочки неописуемый восторг. Но не успела я поднести одну из половинок ко рту, как на мобильнике появилось: «хочу тебя видеть» и грустный смайлик с разбитым сердцем. Я вернула булочку на тарелку и, обхватив руками свои острые коленки, уставилась на текст. Я подумала, что если он пришлёт ещё сообщение, то я отвечу, а если нет
Ты ведь не спишь, написал он следом.
Я улыбнулась себе, но почему-то опять не ответила. Эка невидаль, наверное, сидит в своем «мерсе» у моего дома и смотрит на светящееся в темноте окна моей квартиры. Хотя я, наверное, должна была бы удивиться тому, что он опять где-то рядом. Поступок, надо признать.
Я вижу тебя, появилось новое сообщение.
Это уже слишком, подумала я и стала оглядываться по сторонам.
Что за шпионские штучки? Только не говори, что ты опять на моём балконе, потому, что тебя там нет, написала я, привстав с дивана и глянув на балкон.
«Высоко сижу, далеко гляжу» ответил он.
Как высоко?
Недосягаемо.
В смысле
Скоро на посадку.
Не поняла
Я в небе.
Так ты не рядом? мои мысли, казалось, повлияли на мой текст, в нём явно прочитывалось сожаление.
А ты ждала меня?
Ещё чего! (Зевающий смайлик я вернулась на свой маршрут.)
А если честно Признавайся, давай.
Не дождёшься.
Чего не дождусь признания в том, что ждала?
Не дождёшься, чтобы ждала
Кажется, это было грубо, но иначе не получалось.
Я люблю тебя
Ложь!
Ну почему я не верю ему?
Любовь не может быть ложью, написал он.
Никогда не задумывалась над тем, как порой от прочитанного учащается сердцебиение и начинается мелькание разных волнующих сцен в голове. Но ведь это так. Заверяю, как будущий врач.
Я избегаю прямых определений, а особенно связанных с любовью, ответила я.
А я иду к ним навстречу.
Однако в реальности ты отдаляешься, великий теоретик. (Маленький самолётик и задумчивый смайлик.)
А ты хочешь, чтобы в реальности я приблизился?
Он выводил меня на откровенный разговор, и это немного пугало меня. Я подумала, что мне надо срочно прекратить писать, пока я не привыкла к этому Демиду. Да и вообще, я не готова к новым отношениям. По правилам хорошего тона мне полагалось пройти все этапы страстей по Кириллу, включая страдания. Но, как я ни силилась вспомнить, по каким именно нашим с Кириллом отношениям я должна была бы сокрушаться сейчас, я так и не вспомнила. Всё теперь казалось опошленным и униженным, и ничего из воспоминаний не казалось дорогим сердцу. Первое, что шло на ум, это куча его бесконечных неотложных дел, из-за которых он сбегал при первом удобном случае. Гуляли ли мы в парке вдвоём, готовили ли с ним реферат в библиотеке универа или онлайн, или вместе с нашими ребятами тусили на вечеринках всё теперь в моих глазах сводилось к одному: он уходил раньше всех, и почти всегда один. А если и со мной, то лишь для того, чтобы отвезти меня домой, при этом целуя в спешке и многообещающе гладя мне в глаза, типа «остальное потом». А эти короткие свидания Мы за «наш» месяц ничего интересного не совершили. А один из двух фестивальных фильмов, которые шли в кинотеатре, мы даже не досмотрели ему пришла какая-то важная эсэмэска, и мы вышли из зала. Я уехала домой он «по делам». Теперь-то я знаю, что это были за дела.
Ты спишь? не дождавшись моего ответа, написал Демид.
Почти. Ты приземлился?
Почти. Я позвоню тебе
Я призадумалась. Я не знала, что ему ответить. Может с меня пока достаточно снов о нём? (Боже, аж стыдно вспоминать, как хорош был тот сон.)
Поздно уже.
У вас завтра нет первой пары.
Леднёва доложила?
Нет. Но ты ж не поверишь, если я скажу, что посмотрел расписание на сайте меда?
Совершенно неожиданно в нашу переписку ворвался звонок с неопределяемого номера.
Ты не возьмёшь трубку? написал он, пока я безрезультатно пыталась угадать звонившего.
А откуда тебе недописала я и нажала на зелёный кружок.
Его голос звучал как продолжение нашей переписки спокойно и уверенно.
Привет ещё раз.
Привет. Ты на земле?
Да. Стою крепко, двумя ногами.
Почему-то мне захотелось сказать ему что-то приятное. Что это? Неужели я скучаю по нему?
Я посмотрела на свой остывающий кофе и, подняв чашечку, пригубила, втянув в рот подтаявшие шоколадные стружки вместе с бугорком кофейной пенки.
Жаль, ты ещё далеко. Могла бы поделиться с тобой булочкой с Nutella, пошутила я.
Неожиданный звонок в дверь заставил содрогнуться.
Подожди, сказала я, перейдя на шёпот. Это наверняка Анна Евгеньевна. Когда она готовится к эфиру, она всю неделю мне рассказывает о деталях будущей передачи. Когда ж ещё, как не ночью?
Я перезвоню завтра, сказал Демид. Не буду мешать вашему чудесному дуэту.
Его голос поник, но мне вовсе не хотелось его огорчать.
Нет, нет. Подожди. Я притворюсь спящей, и она уйдёт, сказала я, отчётливо осознавая, что мне ужасно нравится слышать его голос.
Я выключила свет и притихла, в надежде отвадить Аннушку. Демид тихо рассмеялся:
Это не честно, Сия. Открывай ей двери, я перезвоню тебе. Ты ведь поздно ложишься, верно?
О да. Я загубленная сова, это уже диагноз, хихикнула я тихо.