Вернув фотографию и стекло обратно в рамку, я рассмотрела ее внимательнее. Мне стали видны темные круги под глазами ребенка, бледная, полупрозрачная кожа, еле различимые синие вены на висках. Я подумала о пухлых щечках и ярких глазах своих детей и тотчас ощутила печаль по поводу короткой жизни бедной девочки, которую никогда не знала. Я не могла оторвать взгляд от ее портрета было в форме подбородка, в изящном изгибе бровей что-то знакомое.
Я протянула руку, чтобы взять фотографию Баттон и сравнить лица, когда вновь услышала тот же странный металлический звук, который мы с Джейн слышали ранее. Мы обе повернулись к Софи. С удивлением и восторгом на лице она держала в руках старую фарфоровую куклу.
Это отвратительно и на грани полной жути, сказала я, глядя на куклу в ее руках. От меня не скрылось, что Джейн юркнула за мою спину, как будто прячась от чего-то. Невыразительное лицо куклы обрамляло облако всклокоченных каштановых волос, а два больших темных глаза не мигая смотрели на нас. Я с трудом подавила дрожь.
Вибрация наших шагов по лестнице, должно быть, сдвинула ее в кресле, и она издала этот звук. Если это то, о чем я думаю, то это может стоить небольшое состояние. Софи широко улыбнулась, словно не подозревая об ужасающем виде той вещи, которую держала в руках.
Что это? спросила я, застыв на месте. Как и в случае с клоунами и кукольными домиками, в старинных куклах было нечто пугающее. То, из чего обычно формируются детские кошмары.
Софи озабоченно посмотрела на куклу.
Я почти уверена, что это кукла Томаса Эдисона первая говорящая кукла. Их осталось всего несколько штук, а неповрежденных единицы, что делает их особо ценными. У них внутри туловища имеются маленькие оловянные цилиндры фонографа. Этим записям более ста лет. Все они детские стишки, которые довольно сложно понять, а один «Теперь, когда я ложусь спать» довольно страшный, потому что кажется, будто это кричит испуганная женщина. По какой-то причине куклы плохо продавались, и их производство прекратили всего через месяц.
По какой-то причине? повторила я. Не могу себе представить родителей, которые бы настолько не любили своего ребенка, чтобы подарить ему такую жуткую вещь. Такое можно сделать разве что в наказание за что-то серьезное, например, за вандализм. Или за убийство.
То есть теперь она принадлежит мне? спросила Джейн. Похоже, она отнюдь не была в восторге, какого, вероятно, ожидала от нее Софи.
Да, бодро ответила Софи. Чтобы убедиться в происхождении этой вещи, мне придется отнести ее к знакомому эксперту по антикварным куклам, но я почти уверена: это именно она. Софи перевернула куклу и показала отверстие в спине ее белого льняного платья. Цилиндр настолько хрупкий, что, попытайся я заставить куклу заговорить, он сломается. Но есть новая технология, которая позволяет оцифровать звуки цилиндра, чтобы вы могли слышать оригинальную запись, согласитесь, это было бы просто замечательно.
Мы с Джейн покачали головами.
В этом не будет необходимости, сказала Джейн. Пусть ваш знакомый эксперт определит стоимость, и я продам ее как можно быстрее.
Давайте я сначала поговорю с моим знакомым. Посмотрим, какими должны быть наши действия. А пока оставим ее здесь, в безопасности. Пока Софи отвлеклась, возвращая куклу в кресло-качалку, я показала Джейн большой палец, давая ей понять, что, по крайней мере, в этом вопросе я полностью с ней солидарна.
Думаю, я увидела достаточно, сказала Джейн, поворачиваясь к двери.
Я внимательно наблюдала за ней.
Это важное решение, требующее длительных размышлений. Я хочу, чтобы вы подумали пару дней, а потом мы поговорим.
Джейн остановилась и посмотрела на меня.
Я не люблю старые дома. Я осмотрела дом и не изменила своего мнения. Я готова прямо сейчас выставить его на продажу.
Я чувствовала, как взгляд Софи прожигает мне затылок.
Я знаю и понимаю вашу точку зрения. Честное слово. Я просто хочу, чтобы вы подумали о Баттон Пинкни. По какой бы причине она ни завещала вам этот дом, я уверена, это решение далось ей нелегко. Вам нужно время, чтобы хорошенько подумать.
Узкие плечи Джейн поникли.
Хорошо. Я подумаю. Но заявляю заранее: я не передумаю.
Мы направились к лестнице, и у меня вновь возникло ощущение, что меня преследуют, и другое, будто кто-то тянет меня назад. Я смотрела прямо перед собой, пытаясь увидеть это, но все же осознавала: очевидно, какая-то стена ослабляла если не полностью блокировала мое шестое чувство.
На полпути вниз я снова услышала звук, нечто металлическое, но на этот раз он больше походил на слова. Ни Джейн, ни Софи, похоже, его не слышали, поэтому я зашагала дальше к двери, стремясь почти так же, как Джейн, поскорее закрыть за нами дверь.
Лишь когда я поворачивала в замке ключ, до меня дошло, что это заговорила кукла, и это был не детский стишок. Это были те два слова, к которым я, к сожалению, давно привыкла. «Уходите прочь».
Глава 6
Ты готова? спросил Джек, открывая дверь в детскую, где я, сидя на полу, одевала близнецов, готовясь к встрече с Джейн.
Почти. Если ты сможешь надеть на Джей-Джея ботиночки, я буду тебе благодарна. Я уже дважды надевала, а он их снимает.
Джек подошел к нам, наклонился, чтобы поцеловать меня и ущипнуть Сару за щечку, и наконец поднял на руки сына.
Привет, здоровяк. Джек нахмурился, глядя на миниатюрные мокасины. Я не виню его за то, что он отказывается их носить. Как насчет потрясающих мягких высоких кед, которые я ему купил?
Они не идут к его костюму, возразила я, видя, как Джек открыл дверь шкафа, как будто не слышал моих слов.
Ты помнишь, куда ты их поставила? спросил он.
Я закусила губу. Сказать ему, что я не знаю? Но я благодаря разработанной мною таблице знала, где хранился каждый носок, каждый бантик для волос, каждый подгузник. Джек поймет, что я лгу. Я вздохнула.
Они все еще в коробке, на верхней левой полке под мини-футболкой с логотипом группы Van Halen и выцветшими детскими джинсами.
Что ж, неудивительно, что ты забываешь надеть их на него, ведь они убраны подальше с глаз. Я поставлю их впереди, чтобы ты их видела.
Я переключила свое внимание на два красных банта в волосах Сары. Было жутко несправедливо, что в год у нее более густые и красивые волосы, чем когда-либо были у меня, но я знала: это ДНК ее отца. Хотя дело шло к сорока, волосы Джека оставались такими же густыми и пышными, как и в подростковом возрасте. Похоже, я облысею прежде, чем он потеряет хотя бы одну прядь.
Сара сидела, выпрямившись, ее маленькие пухлые руки лежали на коленях, и она смотрела на меня своими огромными голубыми глазами. Одевать Сару было намного легче, чем Джей-Джея. Ей нравилось, когда я расчесывала ей волосы, надевала новую пару туфелек или платье. Джей-Джей считался одетым, если на нем был не только подгузник, потому что одевать сына это все равно что бороться с осьминогом. Неисправимый обаяшка, он, видя, что мои нервы на пределе, всегда старался обнять и поцеловать меня. Я тотчас забывала причину своего раздражения.
Джей-Джей радостно гулил, пока Джек застегивал липучки на его крошечных кедах, и даже дважды лягнул ножками, чтобы показать свое удовольствие.
Видишь? Они ему нравятся, просиял Джек, когда Джей-Джей завел свою любимую литанию дадададада. Другим его любимым словом было «сина», которое он произносил, тыча пальчиком в первую встречную машину. Он пока еще не сказал «мама», но я не теряла надежды. Тем временем Сара освоила и «мама», и «папа», и имена каждого члена семьи и всех трех собак. Единственное имя, которое ей никак не давалось, это имя моей кузины Ребекки. Сара предпочитала молча таращиться на нее или приветствовала ее громкой отрыжкой.