«Поэма о скрытом смысле» написана размеров рамал, ее язык отличается простотой, близостью к разговорным интонациям (обилие обращений к слушателю, риторических вопросов и восклицаний и т. д.), умеренным использованием риторических фигур. Можно сказать, что, с точки зрения стиля, поэма является своего рода многослойным произведением, в котором сочетается патетика проповеди, мистические откровения, живая повествовательность, фривольная шутка и анекдот. В тексте часто встречаются прямые обращения к послушнику, который записывает диктуемый Руми текст. Автор жалуется на свои творческие муки, вызванные мыслью о том, «как соблюсти рифму или построить стих». «Слово враг мой, оно не подчиняется мне», сетует Руми. Строгие ценители поэзии неоднократно отмечали в ряде мест Маснави несовершенство рифмы и размера, погрешности в грамматике, разговорные стяжения. Однако это с лихвой компенсируется общим поэтическим пафосом и грандиозностью замысла, в котором сам автор видел средство для «пробуждения душ».
Каждый читатель и слушатель находил в Маснави то, что искал; один мистические откровения, другой динамичность и занимательность сюжетов, третий образность и живость языка, его афористическую емкость и лаконичную простоту. Создавая стихотворное руководство для суфиев, Руми далеко вышел за рамки поставленной задачи. Его блистательное поэтическое произведение воспевало совершенство и красоту человека, веру в его разум и душу, утверждало веротерпимость и мир, осуждало тиранию и узость догм официальной религии. Это делает творчество Джалал ад-Дина Руми одной из вершин гуманистической традиции персидской литературы.
Сади
К XIII веку относится творчество другого великого иранского поэта шейха Муслих ад-Дина Сади Ширази (начало XIII в. 1292).
Будущий поэт остался сиротой примерно в 10 лет и первую половину жизни провел в тяготах и многочисленных испытаниях. Тем не менее Сади удалось стать стипендиатом прославленной багдадской медресе Низамийа, где он слушал лекции знаменитых историков и филологов, авторитетнейших богословов и суфийских шейхов. Живой по натуре, Сади, по всей видимости, тяготился занятиями в медресе с их зубрежкой и скучными для него лекциями, о чем он свидетельствует на страницах своих произведений. Не закончив образования, он покинул Багдад и отправился в странствия по Ближнему Востоку.
Монгольское завоевание, неурядицы в Фарсе, а возможно, и природная любознательность и стремление повидать мир заставили Сади более 25 лет скитаться вдали от родных мест. Лишь к концу 50-х годов XIII в. он возвратился в Шираз. За время скитаний Сади побывал в Месопотамии, Малой Азии, Сирии, Египте, Аравии. Его жизнь была полна приключений, которые могли бы стать основой для книги путешествий. Однако Сади по-другому распорядился этим богатым жизненным опытом он облек его в форму блестящих назидательных рассказов и включил в ставшие знаменитыми произведения стихотворный Бустан и прозаический Гулистан.
Во время многолетних странствий Сади главным образом подвизался в качестве бродячего суфийского проповедника, в чем ему помогало совершенное знание арабского языка. Некоторые исследователи считают, что назидательные произведения Сади являются авторской переработкой на персидском языке его же устных арабоязычных проповедей. По возвращении на родину он был благосклонно принят правителем Фарса Абу-Бакром бен Садом бен Занги, который пригласил его в штат придворных поэтов. И хотя Сади предпочел независимость, большинство его произведений посвящено этому правителю и его сыну принцу Саду, в честь которого поэт и взял свое литературное прозвище тахаллус.
Став к концу жизни весьма состоятельным человеком, Сади был окружен учениками и почитателями. Большинство своих средств он расходовал на книги и материальную поддержку учеников, ведя аскетический и достаточно уединенный образ жизни. Умер поэт в своей келье в декабре 1292 г. и был похоронен неподалеку. Гробница шейха Сади в Ширазе до сих пор служит местом паломничества ценителей поэзии.
Своей жизнью поэт как бы оправдал принадлежащий ему же знаменитый афоризм:
Произведения Сади были, по всей видимости, собраны им самим и впервые в истории персидской литературы объединены в Куллийат (полное собрание сочинений). Доказано, что старейший из списков этого собрания (1328) сделан с авторского оригинала и, следовательно, отражает взгляды самого Сади на классификацию его произведений и порядок их рубрикации. В Куллийате выделен раздел прозаических посланий (рисала), которыми открывается собрание сочинений (существует мнение, что часть из этих посланий является позднейшей интерполяцией). Далее следуют два знаменитых дидактических произведения Гулистан и Бустан. Присутствие названных разделов, собственно, и отличает Куллийат Сади от традиционного Дивана, по законам которого располагаются все остальные разделы: касыды (арабские, персидские и «пестрые»), поминальные элегии (марсийа), строфические произведения, газели, рифмованные афоризмы в форме кыт а (сахибийа), стихи в рифмовке маснави, кыт а, рубаи, разрозненные бейты (фард). Некоторые списки Куллийата включают также порнографические стихи, носящие название хабисат («Безобразия», или «Мерзости»), однако авторство Сади многими исследователями оспаривается.
Гулистан (1257) «Розовый сад» произведение, написанное рифмованной и ритмизованной прозой (садж), обильно инкрустированное стихотворными вставками. По форме Гулистан восходит, по всей видимости, к известному проповедническому трактату Абдаллаха Ансари «Тайные молитвы» (Мунаджат). Что касается содержания сочинения, то оно полностью находится в русле той традиции, в которой создавалось множество назидательных произведений, начиная с доисламской эпохи, как прозаических, так и поэтических. В основе композиции подобных сочинений лежит принцип тематической подборки иллюстративных притч, подкрепляющих морально-этические тезисы или философские сентенции. Соответственно, произведение не имеет сквозного сюжета или сюжетной рамки, а делится на несколько глав, снабженных соответствующими тематике названиями: «О жизни царей», «О нравах дервишей», «О преимуществах довольства малым», «О пользе молчания», «О любви и молодости», «О признаках старости», «О влиянии воспитания», «О правилах общения». Роль теоретических рассуждений в различных произведениях дидактического жанра варьируется в достаточно широком диапазоне. В Гулистане Сади она практически сведена к минимуму, что особенно заметно при сопоставлении с его же поэмой Бустан. В Гулистане авторские сентенции чаще приобретают форму морали, вывода, вытекающего из предшествующего повествовательного эпизода и облеченного в изящный прозаический или стихотворный афоризм (хикмат). Так, в главе «О преимуществах довольства малым» Сади приводит рассказ о некоем дервише, пребывающем в нищете, но отказывающемся прибегнуть к милости сильных мира сего. Заканчивается рассказ кыт а:
(Перевод А. Старостина)Отметим попутно, что все стихотворные вставки в Гулистане (в отличие от всей предшествующей дидактической прозы, включая и обрамленные повести) принадлежат перу самого автора. Это еще раз подтверждает генетическую связь Гулистана с проповедническими произведениями Абдаллаха Ансари, в которых стихотворные вставки также были авторскими.