Пока она крались к старому зданию, Ядриэль успел осмотреть покосившиеся надгробия в поисках движения или какого-нибудь знака. Покалывание сменилось жужжанием под кожей, как при вибрации телефона в кармане.
Мне от этого места не по себе, прошептала Марица, потирая руку. А вдруг там привидения?
Ядриэль фыркнул.
Ну естественно, здесь полно привидений это же кладбище с духами, ответил он, пытаясь совладать с нервами с помощью сарказма.
Марица врезала ему по руке.
Я имею в виду, вдруг там монстр или что похуже.
Монстров не существует. Ядриэль подошел к одному из высоких окон, но, даже вытерев его рукавом, все равно не смог ничего разглядеть в кромешной тьме.
Марица остановилась как вкопанная и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Не говори мне, что правда сказал это! Ты правда сказал это? потребовала она ответа, всплеснув руками. Да это же типичнейший диалог из ужастиков!
Боже, не драматизируй, закатил глаза Ядриэль. Пойду проверю, сказал он для собственного успокоения. Можешь подождать здесь одна или войти внутрь со мной, сказал он Марице.
И только когда он добрался до крыльца церкви, Марица выругалась себе под нос и понеслась за ним.
Деревянная дверь была темной и покоробленной. Ядриэль на цыпочках поднялся по ступеням, едва не наступив на длинный ржавый гвоздь. Он смахнул ботинком еще несколько разбросанных гвоздей и заметил слева от себя несколько сложенных досок.
Он подвигал дверной ручкой, и та легко повернулась. Он посмотрел на Марицу, подняв брови, та нахмурилась в ответ. Напрягшись, он распахнул дверь. Дерево проскрипело по камню.
Через дверной проем тьма расползалась по всем уголкам церкви. Нос защекотал запах пыли, влажной земли и плесени. Не успел Ядриэль вытащить походный фонарь, как Марица щелкнула своим ручным фонариком. Пальцы Ядриэля коснулись холодной стали портахе, и он вытащил его из рюкзака. Тяжесть в руке успокаивала. Если в старой церкви действительно обитает злой дух, Ядриэлю потребуется портахе, чтобы освободить его.
Кинжал пригодится и в том случае, если здесь затаился преступник в бегах.
После тебя, бесстрашный брухо, сказала Марица с торжественным жестом.
Ядриэль откашлялся и, приподняв подбородок, вошел внутрь.
Фонарь заливал все прохладным голубым светом. Луч Марицыного фонарика скользил туда-сюда между скамьями, чьи ряды тянулись к передней части церкви. Когда Ядриэль закрыл за ними дверь, стало неожиданно тихо. Тяжелый камень заглушал фоновый шум большого города.
Ядриэль пытался не обращать внимания на странное давление в груди его словно кто-то обвязал вокруг ребер веревкой и тащил все дальше в церковь.
По проходу расстилался ковер. Когда-то он, вероятно, был красным, но со временем стал медно-коричневым. Вдоль стен шли стрельчатые окна, украшенные замысловатой лепниной. Деревянные балки сходились под высоким потолком, куда не проникал свет фонаря.
Сто лет здесь не была, сказала Марица непривычно мягким голосом, пока они двигались между скамьями.
Я тоже.
Впереди несколько стеклянных молитвенных свечей поблескивали в синем свете алтаря.
Ни разу здесь не был с тех пор, как твоя мама поймала нас за игрой в прятки и пристыдила за «непочтительность», добавил он.
Марица ностальгически рассмеялась.
Точно, а я и забыла, сказала она, направив луч света на дверь слева от апсиды. Еще одна дверь располагалась справа.
Если выскочит Бахлам и утащит нас в Шибальбу, я буду очень зла, прошипела Марица.
Ядриэль закатил глаза.
Конечно же, Бахламу, богу-ягуару преисподней, больше делать нечего, кроме как тусоваться в старой церкви в ожидании пары
Боль в груди Ядриэля усилилась, оборвав его на полуслове.
На алтаре высилось нечто темное, но Ядриэль не мог разобрать, что́ именно.
Он легонько ткнул Марицу локтем.
Что это?
Ты о ч
Луч фонарика выхватил алтарь. На них посмотрела пара пустых глаз.
Санта Муэрте, проскрипела Марица сквозь зубы.
Полукруг пыльных свечей был закреплен в изысканных золотых подсвечниках разной высоты. В центре располагалась фигура в темном саване. На скелете была черная мантия. Лен был изъеден молью, а золотые нити образовывали на подоле и рукавах кружевные узоры.
Ядриэль понял, что Марица вцепилась ему в руку, только когда она отпустила его.
Он с тревожным облегчением ухмыльнулся ей:
Нервишки шалят?
За это он заработал два быстрых удара по руке.
Ядриэль отскочил.
Эту статую здесь установили, когда только построили здание, пояснил Ядриэль, поднимая фонарь и озаряя Госпожу синеватым светом. Ее образ был более древним, со старинными символами. В одной руке она держала самую настоящую косу, а в перевернутой ладони покоилась глиняная сфера.
Сам скелет был гладким и пожелтевшим, а в широко открытой челюсти недоставало нескольких зубов. «Настоящие ли это кости?» подумал Ядриэль.
Внутренний полукруг ее головного убора состоял из перьев пятнистой совы. Они были пришиты друг к другу и скреплены маленькими золотыми пластинами в форме полумесяца почти пуговицами. Под перьями совы угадывался еще один слой, который, несомненно, принадлежал священной птице кетсаль. Перья отливали зеленым с оттенками синего как павлиньи, но в два раза ярче.
Почему ее просто так оставили здесь? спросила Марица откуда-то позади.
Вряд ли ее здесь забыли, пожал плечами Ядриэль, аккуратно стягивая паутину с плеча Госпожи. Видимо, она здесь живет.
Он вдруг понял, что улыбается. Такая версия Госпожи классическая ему нравилась больше всего.
Он подошел ближе и почувствовал, как под ногами зароилась энергия он словно стоял на гейзере, готовящемся к извержению.
Тоже чувствуешь? спросила Марица.
Он кивнул:
Здесь сильнее, ответил он. Какой бы дух их сюда ни привел, он был близко.
Ядриэль сделал шаг назад, и под ботинком у него что-то хрустнуло. Отскочив в сторону, он обнаружил серебряную цепочку с небольшим кулоном, лежащую на пыльном полу.
Марица подошла ближе.
Что это?
Кажется, ожерелье, пробормотал Ядриэль, ставя фонарь на землю.
Он осторожно поднял его. Как только пальцы прикоснулись к ожерелью, по всему телу прокатилась дрожь. Ядриэль поднес его к свету. На цепи висела медаль размером чуть крупнее большого пальца. Сверху на краю медали были выгравированы слова SAN JUDAS TADEO, а снизу RUEGA POR NOSOTROS[52]. В центре был изображен мужчина в длинных одеждах, который прижал к груди книгу и держал в руке посох.
Медаль не мешало бы почистить. Серебро потускнело, но явно не было старым медаль не могла пролежать в старой церкви все это время. Только выпуклая фигура самого Святого Иуды была ярко-серебряной, словно кто-то снова и снова тер ее большим пальцем.
Ядриэль потянулся за медалью, и как только его пальцы коснулись холодного серебра, по венам пробежал электрический заряд. Он резко вобрал воздух. Что-то пульсировало у него под ногами в одном ритме с биением его сердца.
Что такое? спросила Марица у пытающегося отдышаться Ядриэля.
Это привязь, сказал он, и от всплеска адреналина у него закружилась голова.
После того как духи привязывались к предметам, они не могли отходить от них далеко, поэтому и существовали такие явления, как дома с привидениями, но не было историй о духах, шатающихся по городу. Только после того, как духи обретали свободу от своих земных привязей, брухи освобождали их и помогали им спокойно уйти на вечный покой.
Ядриэль никогда раньше не держал в руках привязей. Эти артефакты таили в себе невероятную силу. Некоторые брухи утверждали, что при неправильном обращении с привязью можно навлечь на себя проклятие.