Брось её в печку. Настя опять густо покраснела.
Сашка погладил её по голове: Настён, давай сохраним, пусть это будет наше реликвией.
Она фыркнула: Тоже мне, реликвия! Глупо это.
Пусть глупо, пусть сентиментально, я так хочу. Он полез в рюкзак прятать «реликвию» и вдруг завопил: Настёна, я всё-таки осёл! Помнишь, я говорил, что заказал в городе кое-что? Совсем забыл, хотел сегодня вечером и забыл! Он протянул синюю бархатную коробочку: Открой! Настя открыла и легонько ахнула: на голубом шёлке лежали два обручальных кольца. Тоненькие, изящные золотые ободочки. Сашка достал маленькое, взял её руку, надел колечко на палец. Оно было в самый раз.
Настёна, я хотел сегодня обручиться с тобой, но раз так получилось. Женой ты мне стала и сейчас я клянусь: никогда, слышишь, никогда не дам тебе повода обижаться на меня, никогда ты не будешь нуждаться ни в чём, никогда и никто не посмеет обидеть тебя, пока я жив. Умирать буду, и тогда буду просить Бога, чтобы послал тебе счастья, здоровья и жизни. Если для этого надо будет отдать кровь, я отдам её по капельке, только ты живи! Я так хочу! Она положила ладошки на его колючие щёки, долго смотрела в глаза, всхлипнула, одела ему на палец кольцо и поцеловала руку. Они легли рядом, притихшие. Настя положила голову ему на плечо, обняла за шею и. уснула.
Солнце светило прямо в маленькое окошечко, ярким снопом пробивало сумрак избушки и упиралось в дверь. Маленький лучик, пробегая мимо, касался ресниц. Это и разбудило Настю. Она полежала, вспоминая, что-то такое случилось. Вспомнила, медленно улыбнулась и открыла глаза. Сашка лежал на боку, подпирая рукой голову, и в упор смотрел ей в лицо. Она нахмурилась и тихо спросила: Я громко храпела и разбудила тебя?
Он улыбнулся и покачал головой: Нет.
Значит, ты подглядывал?
Сашка засмеялся: Нет, душа моя, я разглядывал. У тебя ресницы в несколько рядов, поэтому такие густые. Я всё удивлялся, почему они такие мохнатые? Когда ты поднимаешь глаза, они почти прикрывают брови, а когда спишь, лежат на щеках, как два веера. Брови немного темнее волос и. Наверно о таких говорят вразлёт. Как крылья птицы!
Тебе не холодно? Почему ты голый? Не глядя на него, спросила Настя. Он опять засмеялся.
Знаешь, душа моя, одна маленькая фея оказалась такой нахальной, стянула с меня одеяло, потом простыню. Честно сказать, я сопротивлялся. Но против феи не устоишь. А она оказалась ещё и жадной. Даже для себя оставила только половину, остальное под себя. Ни себе, ни людям!
Настя опустила глаза и опять немедленно покраснела. Сашка взял её в охапку: Настёна, да не красней ты так! Не могу я смотреть на это!
Лежали и шёпотом болтали.
Я ещё в школе стригла ножницами ресницы под самый корень. Три раза. Всем почему-то хотелось непременно потрогать, подёргать и, конечно, попасть в глаз. Потом Ли купил мне слегка затемнённые очки, очень дорогие. И стало проще.
Я бритву забыл. Представляешь, всё взял, а бритву забыл.
Ну и ладно, переживём! А есть сегодня будем?
Как, опять есть? Вчера ели, позавчера ели и сегодня тоже?
Ага, ещё жениться не успел, а уже прокормить не можешь! Сашечка, мне так кольцо нравится, как ты угадал размер?
Сашка засмеялся.
Я тебе однажды целый день наматывал на пальчик то травинку, то нитку из полотенца, не помнишь? Настёна, давай проживём эти десять дней здесь, давай не пойдём никуда, а?
Хорошо бы! Но. Нехорошо!
И чего людям не живётся, как медведям? Поели и спать! Вздохнул Сашка.
Сашечка, а ты. Ну, в той нашей жизни будешь так же надолго уезжать?
Настён, я сам об этом думаю. Пока ещё ничего не придумал, вот приедем домой, я тебе всё расскажу, и мы вместе решим что и как, хорошо? А ты будешь против такой работы?
Она немного подумала.
Нет, конечно! Я свою работу очень люблю и не хочу от неё отказываться. И ты будешь делать то, что хочешь, и совсем неважно, на сколько ты будешь уезжать. Главное ты у меня есть, а часто мы будем видеться или нет, это неважно!
Душа моя, красавица должна быть дурой, а ты почему умная?
У красавиц размеры: девяносто шестьдесят девяносто, я в них не вмещаюсь.
А ты свои знаешь? Заинтересованно поднялся Сашка
Примерно: девяносто пять пятьдесят пять девяносто пять.
Настён, это правда? Нет, это правда? Веселился Сашка.
А какая от этого радость? На улице всё равно в балахоне хожу, на работе в халате. Была бы горбатая, так и жить было бы легче!
Настён, а в больнице как?
На работе, Сашечка, меня называют «наша Снегурочка». Говорят: повзрослеет, станет снежной бабой. Они считают, что у меня сердце ледяное. А так. Нормально относятся, я умею держать на расстоянии. Ты знаешь, что-то мне плохое снилось.
Не бери в голову, это всё погода.
День был солнечным и холодным. Кончилась благодать, ушло «бабье лето». В лесу сыро, с каждой ветки при малейшем движении сыпались холодные капли. Решено было на прогулку не идти. Есть не хотелось, пили чай с пряниками, грызли шоколад, лежали на топчане в обуви.
Ты сегодня спал?
Немного. Обидно было спать, я хотел смотреть на тебя.
Настя уткнулась носом в его шею: Какое счастье, что ты у меня есть! Понимаешь. Нет, ты не поймёшь. У тебя всегда была семья. А у меня сейчас ты это весь мир. Это трудно переварить, мне иногда как-то не по себе. А почему ты меня не целуешь сегодня?
Душа моя, радость моя, девочка моя хорошая, да я бы зацеловал тебя до самых пяток. Но вид сегодня у тебя. усталый и измученный. Я тебе всё лицо своей щетиной изодрал! Кожа у тебя, как у ребёнка, чистая и нежная, а теперь пятнами красными покрылась. На подбородке даже шелушится. Мне больно это видеть! Всё-таки я осёл, что бы ты не говорила. И не спорь со мной!
Хорошо, не буду.
А что это ты сегодня такая покладистая?
Сам же говорил: и да убоится И со смехом отбивалась от Сашки, который не выдержал и полез целоваться.
Остаток дня прошел тягостно. Настя молчала, Сашка вздыхал и, наконец, не выдержал: Настён, ну что ты молчишь? Что-нибудь не так?
Она пожала плечами: Вроде всё так. Но мне так плохо, Сашечка! Такое чувство, будто что-то случиться должно. И мне страшно.
Сашка сплюнул и выругался.
Мне казалось, что это я дурью маюсь. Значит, ты тоже чувствуешь. Значит, тоже. Медленно повторил он и заторопился: Пойдём, душа моя, я отведу тебя домой и успею вернуться. А в следующее воскресенье не выходи из дома, сиди и жди меня, поняла?
Настя грустно улыбнулась: Это не со мной, Сашечка, это с нами произойдёт, понимаешь? Я знаю, я это чётко знаю. Не могу сказать, откуда, но знаю.
С нами? Озадаченный Сашка полез за сигаретами. Что может с нами произойти?
Он ходил по поляне, курил, хмурился, потом решительно сказал: Давай выбросим всё из головы. Если это с нами, то до следующего выходного всё будет спокойно, а за это время что-нибудь прояснится. Обещай, что не будешь думать о плохом.
Они простились, как всегда, на перекрёстке. Долго молча стояли, держась за руки, неохотно разошлись в разные стороны и всё оглядывались. На душе у каждого было муторно, непонятно от чего.
Всю неделю Настя чувствовала себя разбитой. Всё валилось из рук, ничего не хотелось делать, сердце грызла такая тоска, что
В то воскресенье она уже собралась выходить из дома. От волнения раскраснелась: наконец-то прошла эта проклятая неделя, вот ещё немного и . Всё будет хорошо! В дверях столкнулась с молодой женщиной, женой главного инженера.
Анастасия Григорьевна, дочка заболела! Извелись за ночь, что делать? Помогите!
Почему раньше не пришли?
Да выходной же, не хотели беспокоить!
Настя рассердилась.
Как можно относиться так к своему ребёнку?! При чём здесь выходной?
Они побежали на другой конец посёлка, на ходу выяснили, что случилось. Всё оказалось не так плохо, но девочка нуждалась в помощи. Бледное маленькое личико, заплаканные глазки. Накануне папа привёз из города целую сумку сладостей и фруктов, ребёнок просто переел. Настя провозилась больше часа, дождалась, когда девчушка уснула и, строго проинструктировав родителей, ушла. Лодочника на месте не оказалось. Искать его долгая история и реку пришлось переходить вброд. Последняя неделя выдалась по-осеннему холодной, с промозглыми ветрами и холодными дождями. Выскочив из ледяной воды, Настя насухо вытерлась, оделась и побежала: надо было срочно согреться. Бежала и думала, что Сашечка не дождался и идёт навстречу. Вот за тем поворотом и увидимся. Но ни за тем, ни за следующим его не было. Она немного отдышалась, сама себе приказала: Не суетись! Что он говорил? «Если меня нет на перекрёстке, иди в деревню, я тебя там найду». И она не спеша отправилась дальше, прислушиваясь. Заглянула в магазин, спустилась к реке. Долго сидела, стараясь не думать ни о чём, но в голове стучало: Я знала. Я знала.