В раздумьях о своем прошлом и будущем я плакала, пока не заснула. Неожиданно меня разбудил очень громкий стук в дверь и страшный крик мужчины, голос которого мне казался знакомым. В недоумении я посмотрела на отца, пытаясь понять, что происходит, но он также ничего не понимал. Да улице раздалось ржание коня.
Хозяин дома, в котором мы ночевали, быстро схватил ружье и пустился к воротам.
Кто там?! крикнул он, стоя за воротами. Что тебе нужно?!
Это я, Горгинхан. Открой дверь, пока я ее не сломал!
Услышав этот голос, я от удивления вздрогнула. Этим неистово колотившим в дверь мужчиной оказался двоюродный брат моего отца.
«Зачем он сюда пришел? судорожно стала размышлять я. Как он нас нашел и что ему нужно?».
Хозяин дома отворил ворота, и Горгинхан верхом на лошади въехал во двор. К этому времени все пробудившиеся от шума спустились вниз навстречу неожиданному гостю. Спешившись, Горгинхан направился в дом, когда к нему вышел отец и протянул руку. В ответ на жест отца Горгинхан лишь окатил его яростным взглядом и спросил:
Ты еще смеешь подавать мне руку? Я не хочу с тобой даже разговаривать!
Оглядевшись вокруг и пригладив бороду, он продолжал:
Я пришел за Фарангис. Я заберу ее обратно домой.
Домой? переспросил отец.
Не сдержавшись, Горгинхан бросился на отца, схватил его за воротник и, несмотря на то, что их пытались разнять, умудрился несколько раз ударить его по лицу. Страшно испуганная, я помчалась к дяде и закричала в слезах:
Не бей отца! Не бей!
Увидев мои слезы, Горгинхан немного смягчился; он отошел назад и присел на пол, прислонившись к стене. Отец сел напротив него.
Тебе не стыдно?! кричал Горгинхан, потрясая рукой перед отцом. Привел свою дочь в другую страну, чтобы здесь выдать ее замуж?! У тебя что, нет хлеба, чтобы прокормить родную дочь?! Ты не в состоянии ее содержать?! Я приехал, чтобы забрать Фарангис к себе. Я сам буду ее обеспечивать, но она будет рядом с нами, на нашей земле, а не на чужбине! Она не будет принадлежать иностранцам. Как ты можешь отдавать нашу дочь иракцам?!
Опустив голову, отец молчал и не мог ему ничего возразить. Все вокруг пытались отвлечь Горгинхана и принесли чай, но он был не в силах успокоиться и продолжал кричать на отца.
Пойдем, вмешался Акбар, отводя его в другую комнату. Тебе надо отдохнуть после дороги. Поговорим позже.
Через час Горгинхан ворвался к нам в комнату и все еще с красными от злости глазами сказал:
Фарангис, достаточно! Собирай свои вещи. Мы возвращаемся.
Все это время молчавший отец закричал:
Я делаю это ради нее же! Ради нее самой я привел ее сюда! Здесь она выйдет замуж за хорошего и богатого человека! Здесь Фарангис будет счастлива! И ее жизнь в моих руках! Я ее отец, и мне решать, как все будет
Ты вообще веришь в Бога?! прервав отца, еще громче крикнул Горгинхан. Если веришь, то как ты можешь выдать свою дочь за человека из чужой страны?! И ты после этого мусульманин?! Ты что, такой бедный, что не можешь прокормить свою собственную дочь?! Я ее дядя! Я верну Фарангис, и никто не сможет меня остановить. Она наша дочь, а не иракцев!
Лицо Горгинхана покраснело от гнева, голос дрожал.
Быстро! крикнул он мне. Одевайся!
Все домашние вновь попытались остановить его.
Горгинхан, оставайся этой ночью здесь. Не спеши так, успокаивали они его.
Прекратите! Не смейте мне указывать! закричал он так, что больше никто не смел к нему подходить.
Все мое тело содрогалось от криков дяди. На глазах у всех он взял меня на руки и посадил на лошадь.
Всякий, кто захочет мне помешать, получит пулю из моего ружья! крикнул напоследок Горгинхан, указав на оружие за спиной.
Держись за меня крепко, Фарангис, сказал он мне. Мы возвращаемся домой.
Я крепко обняла его сзади, пытаясь унять бешеное сердцебиение, и беспокойно взглянула на моего бедного отца, который молча смотрел, как мы удаляемся. Мне было жаль его, и я понимала, что он не может ничем возразить Горгинхану, но в то же время я радовалась, что возвращаюсь домой.
Мы помчались по темным улицам Ханекина, и я помню, как украдкой смотрела на своего дядю. Он был очень сильным, милосердным и храбрым человеком, отцом шестерых детей, и мне тогда казалось, что всё вокруг, живое и неживое, боится моего бесстрашного дядю.
В пути он много разговаривал со мной, рассказывал о своих дочерях и сыновьях и говорил:
Я никогда ни на кого и ни на что не променяю своих детей. Фарангис, ты тоже мне как родная дочь. Ты должна быть смышленой и находчивой. Если твой отец еще раз придет к тебе со словами об этом замужестве, скажи, что ты никуда не поедешь, и тут же сообщи мне.
Как ты узнал о том, что меня забрали в Ханекин?
Твоя бедная мама пришла ко мне и попросила вернуть тебя. Бедняжка чуть не сошла с ума от горя, столько раз она умоляла и заклинала меня, что у меня не оставалось другого выбора
Ты устала? спросил он, когда уже начинало светать. Давай остановимся здесь на часок и отдохнем?
Нет, тут же ответила я. Я не устала! Поехали дальше.
Мне не хотелось задерживаться даже на минуту и было страшно, что за нами кто-нибудь гонится, чтобы вернуть меня. Я постоянно оборачивалась назад и хотела как можно скорее уехать с чужой земли.
Всю дорогу, что мы с отцом прошли пешком, мы с дядей проскакали на лошади, лишь в одном из селений он слез с нее, чтобы взять у женщин свежего хлеба для меня.
Через некоторое время он предупредил:
Фарангис, впереди будет дорога, которую нам нужно будет пройти пешком. Там опасно. Если нас увидят иракские солдаты, они нас схватят.
Успешно пройдя то же место, что мы осторожно преодолели с отцом в темноте, дядя обернулся ко мне и, улыбнувшись, сказал:
Все, Фарангис, мы на нашей земле. Опасность миновала, и теперь нас никто не сможет остановить.
Порой он скакал так быстро, что мне становилось страшно. Дорога, пешком занявшая у нас два полных дня, с Горгинханом закончилась всего лишь за день. По пути домой я вспомнила о платке, который подарила мне мама, и сильно расстроилась, но, увидев вокруг родные места и подумав о том, что это единственное, что я оставила в чужом месте, я почувствовала себя гораздо лучше. Я радовалась от мысли о том, что увижу своих родных и подруг.
«Я вернулась в свой рай», думала я, проезжая мимо селения Авезин и горы Чагалванд.
Все в нашем селении, увидев меня верхом на коне позади дяди, стали махать и кричать:
Фаранг! Фаранг вернулась!
Потом я увидела маму, которая, узнав, что мы приближаемся, в сопровождении моих братьев и сестер в спешке выбежала нам навстречу. Она бежала ко мне и, плача, воздевала руки к небу, дрожа от счастья и благодарности, и, добежав, упала ниц в земном поклоне. Горгинхан победоносно сошел с коня, взяв меня на руки, опустил на землю и сказал все еще плачущей матери:
Вот и твоя дочка!
Мама встала и поцеловала руку Горгинхану, как никогда крепко обняла меня, приговаривая:
Руле Руле Моя маленькая Руле
Люди, окружившие нас, смеялись и плакали.
Хватит! подбадривал всех дядя. Что вы все плачете?! Лучше радуйтесь тому, что Фарангис вернулась и больше никуда не уедет. Если кто-то захочет забрать ее в Ирак, клянусь Богом, я убью его.
Все проводили нас домой, люди приходили в гости и поздравляли, а ко мне подходили подружки и наивно и недоумевающе спрашивали:
Фарангис, ты разве не вышла замуж?
Нет, улыбалась я, я вернулась, чтобы выйти замуж здесь.
Больше не переживай, говорил дядя Горгинхан, глядя на маму. Даже и не думай переживать. Будь счастлива и радуйся, что твой ребенок вернулся домой.
Клянусь вам, улыбалась мама в ответ на его слова, я выдам Фарангис замуж за первого, кто сюда войдет и попросит ее руки. И мне все равно, даже если это будет бедный пастух. Я не попрошу у него ничего в благодарность за то, что мой ребенок будет рядом со мной. Клянусь, я не стану чинить никаких препятствий.