Они сталкеры.Вот почемуони покрытынадписями. Они очень
миролюбивы имудры, вотличие отпервого ряда.Паблито остановился и
взглянул на меня почти отчужденно, затем расплылся в улыбке.
Я думал, чтоон будет продолжать,объясняя то, чтосказал, но он
молчал, как бы ожидая моих замечаний.
Ясказалему,насколькобылзаинтригован,ипопросилего
продолжать рассказывать.Он, казалось, был в нерешительности,взглянул
на меняпристально иглубоко вздохнул.Едва онначал говорить,как
голоса остальных заглушили его шумом протеста.
- Нагваль уже объяснил этовсем нам, - сказала Горданетерпеливо.
- Зачем заставлять повторять это?
Я попытался объяснить им,что действительно не имеюпредставления
о том, что говорит Паблито. Я настаивал на том, чтобы он продолжалсвои
объяснения.
Опятьвозниклаволнаголосов,говорящиходновременно.Судя по
тому,каксмотрелинаменясестрички, они очень сердились, особенно
Лидия.
-Мынехотимговоритьобэтихженщинах, - сказала мне Горда
сдержанным тоном.- Однатолько мысльо женщинахпирамид делает нас
очень нервными.
- Что с вами со всеми? - Спросил я. - Почему вы так себя ведете?
- Мы не знаем, - ответилаГорда. - Это просто чувство, котороемы
всеразделяем.Оченьбеспокоящеечувство.Мычувствовалисебя
прекрасно,покаминутуназадтыненачалзадавать вопросы об этих
женщинах.
ЗаявлениеГордыбылокакбысигналомтревоги.Всесталии
угрожающе придвинулись ко мне, говоря в полный голос.
Мнепотребовалосьдолгоевремя,чтобыихуспокоить и усадить.
Сестренкибылиоченьвзбешены,иих состояние, казалось, передалось
Горде.
Трое мужчин лучшедержали себя вруках. Я повернулсяк Нестору и
прямопопросилегообъяснить,почемуженщиныбылитак возбуждены.
Очевидно я ненамеренно делал что-то такое, что раздражало их.
- Я действительно не знаю, вчем дело, - сказал он. -Уверен, что
никто изприсутствующих непонимает, чтос намитворится, новсе мы
чувствуем себя очень нервными и опечаленными.
- Потому, что мы разговариваем о пирамидах? - Спросил я.
- Должно быть,так, - бесстрастносказал он. -Я и самне знал,
что эти фигуры являются женщинами.
- Да знал же ты, конечно, идиот, - бросила Лидия.
Нестор, казалось, был смущенее выходкой, однако онрасслабился и
посмотрел на меня с глупым видом.
- Может я и знал, -сдался он. - Мы проходим черезочень странный
период в нашейжизни. Никто изнас ничего ужене знает наверняка.С
тех пор, как ты вошел в наши жизни, мы больше не знаем самих себя.