Механический завод. Пуп земли тылвинской. Закопченные стены и трубы, и железо. Судьбы людей. Кортубинский писатель А. Порываев в своей книге прибегнул к выразительному сравнению: цена жизни и цена стали Коварная Варвара играла на тех же струнках, что и ее оппоненты. При созыве стольких людей как бы подразумевалось, что решение будет принято сообща в интересах общества, а не Стальинвеста. Наивная надежда. Совковые предрассудки. Россия уже не СССР. Да, Утылва зависит от завода. И Варвара подчеркивала: не важно, кто и где собирается, организовывает заговоры, а Утылвой рулят те же, кто и заводом. ДАЖЕ ЗАКРЫВАЯ ЕГО! Верх цинизма.
Все готово к началу. Простые смертные в зале, избранные на сцене за столом, на фоне Ленинского барельефа. Там удостоились чести и места несколько персон. Разумеется, госпожа Пятилетова. Братья Клобы. Мэр Утылвы С.Н. Колесников. Сын Мирона Пятнашкова Виктор начальник коммерческой службы ТыМЗ. Председатель Совета ветеранов Цыбин. Громадный Поворотов глава Варвариной службы безопасности. Еще там сидел секретарь ППО ТыМЗ (приезжий ставленник областного Роспрофпрома) личность совершенно заурядная и никем не называемая взамен ФИО односложное Этот и хмыканье.
Обстановка деловая. Начальство серьезно и мрачно. Готово к худшему. Из сосредоточенного ряда выбивается одна директорша она сидит на стуле, далеко отодвинутом от стола, плечи расслаблены, глаза расфокусированы, невидящи. Нарочитое пренебрежение. И не только. Странная синеватая дымка окутала компанию на сцене. Клобов сзади, вообще, не разглядеть. Мощные флюиды потекли дальше в зал. Синяя ведьма словно околдовывала, завладевала мыслями, добивалась покорности. В воздухе ощущался кисловатый холодок даже приятный в спертой, жаркой духоте.
Начинается. По формальной иерархии первому надлежало говорить мэру он самый избранный из всех избранных. Но Колесников, испытавший немало неудач за свое недолгое мэрство и окончательно разочаровавшийся (ценнейшее качество перспективного политика), потерял чувствительность к вопросам приоритета, престижа и пр. Потому без колебания отказался от привилегии. Мэр, естественно, не мог не приехать, не мог проигнорировать важное событие на заводе. Но он явился с плотно сжатыми губами соизволил их разжать, произнеся несколько пустых фраз ни о чем. Варварина синяя дымка не расслабила лицевые мускулы Колесникова. Ясно, что он собирался присутствовать в качестве манекена и того, по его мнению, довольно будет. Протокольный отдел пережил сильное волнение, но он его пережил. Варвара не вмешивалась ни словом, ни взглядом изучала потолок. Рыжие макушки Клобов на минутку исчезли из поля зрения сидящих в зале, затем возникли снова.
Решили (кто?) на сцену выпустить для съедения самого такого ну, бесполезного, с кого нельзя, по примеру гуся, поиметь пух, перья, шкварки. И этот первый взволнованный и еще больше усохший председатель Совета ветеранов Цыбин. Бедный! он предвкушал удовольствие покрасоваться перед всей Утылвой в компании с директоршей, потешить свою гордыню. Но не ожидал, что его бросят под танки. Первый пошел!
Старичок Цыбин аккуратно поправил коричневую замшевую куртку, пробежался пальцами левой руки по ряду пуговиц внизу рука дернулась и переметнулась вверх. Стал нервно терзать свое сухое горло. Правая рука комкала влажный лист бумаги с приготовленной речью (услужили сотрудники протокольного отдела). Разинул и захлопнул рот. С усилием начал говорить.
Товарищи! Позвольте мне э от имени и по поручению
Совершенно невинные слова. Всем тылкам известный тылок Цыбин. Но зал моментально среагировал, выплеснул враждебность.
Поздравить? с чем? С закрытием, Цыбин? Тамбовский волк тебе товарищ! выкрики разили как удары. Подлиза! предатель! Пошел вон! К едр фене! К к к стенке!!..
Эмоциональный людской напор хлестнул коварное синее облако, и оно, отклоняясь, потекло в противоположную сторону на Ленинский барельеф. Начало многообещающее. Чпок! из серого Цыбина с шипением вышел весь воздух. Немедля над столом под самый потолок вырос страшный Поворотов.
Тихо! Не орать! и не хулиганить! Мы здесь собрались, чтобы обсудить Никто не позволит превратить в балаган. Мало вам митинга?.. Слушайте докладчиков, задавайте ваши вопросы. Если кого не интересует кто хочет сорвать мероприятие быстренько выведем из зала. Правильно?
Часть лиц на сцене В. Пятнашков, профсоюзник Этот и Цыбин (ему-то зачем? за что?) тут же машинально закивали головами как болванчики. Мэр Колесников кивать не стал его шея и идеальной формы затылок закаменели. Варвара не очнулась от потолочного транса. А по видимым макушкам Клобов нельзя сказать, кивали они или не кивали.
Итак, совещание в управе началось со скандала. Несложно догадаться, как оно продолжилось. Подсказка: тылки дикий и некультурный народ. С типичным нашенским менталитетом, больше всего ценящим справедливость. Вот и Поворотов не промолчал, хотя следовало бы.
Я хотел коснуться момента. Вы все знаете, а многие даже присутствовали на несанкционированном сборище. Недавно на площади было. Напрасно туда пошли. А уже то, что детей отпустили Форменное безобразие!.. И это ужасное мавканье Да, а плакаты возмутительного содержания? про паровоз. Кому и что хотели доказать? Подвели Сергея Николаевича нашего дорого мэра Ну, здесь же не Москва. Разные границы грани разумного. То есть, у нашей родины граница одна общая, единая. Мы все должны быть вместе. Народ с властями с новым президентом. Так победим!.. Валить власть пустое и вредное занятие. Верно, господин Колесников?
Господин застыл в каменном равнодушии. Даже в гранитном
Может, власти должны быть с народом? Угрожаешь, Поворотов? А то что если что? Арестуют? расстреляют или в лагеря бросят?.. Катись ты! Мы в демократической стране живем. Нам на мэра и не мэра
И должны соблюдать законы! От сих до сих
Да с чего?! Где и кем эти «сихи» установлены? Мэром? Это не законы. Давайте жить по главному закону по конституции.
Ага. Требуем советской конституции 1977 года! Я тогда больше свободен был И на жратву хватало
А они ее поменяют. Конституцию. Поправки внесут. Сразу целую кучу. Чтобы никто до конца не дочитал. И сам черт не разобрался. Как говорится, девушка созрела
Какая девушка? Конституция?
Страна наша. Разделенная на богатых и бедных, власть и быдло. Москву и провинцию. А мы в Утылве даже не провинция мы в провинции темная дыра Все законодательно оформят. Только для виду согласия спросят Ты, Поворотов, на все с властями согласен!
Что? Бунт? Кто посмел покуситься Поворотов побагровел и тяжело задышал.
Но-но! Сам не ори! Мы не кусаемся, после общего бурного выхлопа стали слышны спокойные голоса. Ты сердечко пожалей, Поворотов и своих пятерых детей. Все мы понимаем Вот кто ты есть? Опричник директорши. Не от хорошей жизни, конечно Но ты же здешний, тылвинский. И мы доподлинно знаем, что ты не ворпань
Бред! Варвара сосредоточила на миг взгляд на своем верном слуге Малюте Поворотове и опять соскользнула в астрал. Мимолетного взгляда толстяку достало точно сильного удара кнутом. Поворотов медленно сел и сжал губы плотно, как Колесников. Теперь на сцене уже две персоны демонстративно ушли в отказ не только от произнесения речей, но даже от любого участия, минимальной заинтересованности в завязавшемся споре. Избранный мэр и директорский опричник. Они словно воды в рот набрали. Отдадим должное профессиональному чутью начальника СБ ТыМЗ. Но были на сцене другие кандидаты для битья. Не мальчики, но старики.