Мантию и академическую шапочку почётного профессора Оксфордского университета торжественно вручили Корнею Чуковскому на Туманном Альбионе в мае 1962 года.
А вот мантию и академическую шапочку почётного профессора мной придуманного Шарадоксвордского университета (я там и поныне самозваный ректор) торжественно вручили Эдуарду Успенскому мы с Ольгой Радзивилл.
Вкупе с соответствующим дипломом.
У Эдуарда Николаевича на дому.
В подмосковном тогда ещё Троицке.
Через сорок пять с половиной лет.
К семидесятилетию со дня рождения и как законному Всероссийскому Преемнику Всесоюзного Дедушки.
В качестве подарка от Фестиваля Чуковского.
Для которого Успенский испокон являлся фигурой наиважнейшей.
Да и вообще Эдик (как все его звали) всегда был нашим детлитовским флагом и ледоколом!..
Кроме мантии, академической шапочки и профессорского диплома, я вручил Эдуарду Николаевичу рифмованную поздравительную правительственную телеграмму.
Это была телеграмма, мол, не я!
Хотя автором оной был именно я
Мэтр с искренней радостью немедленно облачился в преподнесённые ему мантию и шапочку.
Что подтверждено документально.
Посредством тематического цикла цветных фотографий, на которых именинник прямо-таки светится
И ещё одно.
Почти последнее о первом Фестивале Чуковского.
По его итогам, секретариат Союза писателей Москвы принял нескольких молодых писателей разных жанров в свои ряды.
Правда, не все пришли за писательскими билетами.
Скажем, литературные критики детской литературы Ксения Молдавская и Мария Порядина
Через несколько лет они вроде как спохватились, но было уже поздно.
Без Риммы Фёдоровны Казаковой, ушедшей к тому времени в мир иной, эта задача выглядела откровенно невыполнимой.
Даже несмотря на то что я нашёл текст того Римминого приказа.
У себя в компьютере
Тогдашний сотрудник отдела поэзии журнала «Новый мир», нынешний заместитель главного редактора «Нового мира» и давнишний научный работник мемориального Дома-музея Корнея Чуковского в Переделкине Павел Крючков тоже за персональным писательским билетом СПМ в нашу 25-ю комнату дома на углу Большой Никитской и Скарятинского не явился.
По его словам, последовательно отстаивая таким образом законное человеческое право на собственную инакость и отсутствие формальной принадлежности к любой из возможных отечественных писательских организаций
Да, без Риммы Фёдоровны Казаковой, ушедшей в мир иной 19 мая 2008 года, многие вещи оказались невозможными.
А пока, за пару дней до того Нового года, сидел я на светлой просторной кухне у Риммы Фёдоровны дома.
Где она принимала каждого пожаловавшего к ней в гости.
Даже телевизионщиков с камерами
И потому что в комнате у Риммы Фёдоровны весь пол был устлан бумажными листочками формата А4 (в другой, «холопской», жил бард Геннадий Норд), и потому, что так уж у нас в России принято.
Ещё со времён Союза
Я дежурно заскочил к Р. Ф. (Российская Федерация так мы её про себя порой величали) подписать документы по Фестивалю детской литературы имени Корнея Чуковского.
А заодно поздравить с наступающим 2008 годом.
Годом крысы.
Подписал, поздравил, подарил сувенирчик.
Р. Ф. моментально сходила в свою комнату, чтобы вынести мне оттуда крохотную подарочную пластмассовую крыску
И тут возник у нас разговор о крысах.
Тем более что, когда я шёл к Р. Ф, одна из них по-кошачьи перебежала мне дорогу.
Рядом с метро «Белорусская»
А я никогда крыс не видела! сказала вдруг Р. Ф.
Живых? За всю жизнь? удивился я.
Да! Никогда! подтвердила Рифма Фёдоровна
«Это было действительно удивительно!» в рифму подумалось и мне человек объездил не только весь Советский Союз, но весь мир, а живой крысы так ни разу и не увидел.
Я же их встречаю, что в Москве, что под Москвой (не исключая метро) довольно регулярно
Наступил Год крысы.
А вскоре Р. Ф. умерла.
Скоропостижно скончавшись в день рождения Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина и директора первого этапа Фестиваля Чуковского С. Н. Катасонова.
После ножного массажа
Про крохотную пластмассовую крыску я умудрился позабыть.
И вспомнил о ней при вторичном тактильном контакте.
Когда Года крысы и след простыл
Она сама вывалилась мне в руки.
Из той же сумки, куда я сунул её ещё на Римминой кухне.
Больше всего меня поразило то, что за время неподвижного лежания неживая крыска напрочь лишилась одной пластмассовой лапки
А за три недели до своей кончины Р. Ф. успела меня наградить.
Премией «Венец» Союза писателей Москвы.
В Большом зале ЦДЛ.
Формулировка полученной мной премии «Венец» СПМ в лауреатском дипломе выглядела так:
«За существенный вклад в современную литературу для детей (книги «Игрослов» и «Весёлая аРИФМетика»);
за организацию Первого московского фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского;
за книгу лирических стихотворений «Магический квадрат».
Подписи тоже были:
Римма Казакова, первый секретарь СПМ
Сергей Филатов, сопредседатель СПМ
Юрий Черниченко, сопредседатель СПМ
Вернее, подписей как раз и не было.
Подписать лауреатский диплом никто из вышеперечисленных не успел.
В предвенечной эспеэмовской запарке
Впрочем, весьма скромные, но отнюдь не лишние для меня деньги на премию Римма Фёдоровна вынула из практикующего в России вьетнамского врача.
Специалиста по нетрадиционной медицине доктора Пеня.
Он мне их и вручил.
Уложенные тонкой стопкой в неказистый конверт цвета крем-брюле.
Что было весьма символично в свете моей летней массажно-цигунистской истории с коленкой.
И естественно-упреждающе подкреплено посредством умиротворяющего иероглифа, который перекочевал ко мне за девять месяцев до этого из рук иного человека с востока.
Также исповедующего принципы нетрадиционной медицинской ориентации
Символично и то, что именно я занимался основными организационными вопросами очередной премии «Венец» Союза писателей Москвы.
Как секретарь СПМ по оргвопросам
Впрочем, я опять немного забежал вперёд.
Аккурат в то время, когда три книжки наших лауреатов были нами изданы.
В Москве.
В различных столичных издательствах.
Указанным в договоре тиражом.
С логотипом Фестиваля Чуковского и подвёрстанной к нему информацией о том, что настоящая книга является книгой лауреата одноимённой литературной премии, на титульной странице каждого экземпляра.
Хотя на самом деле книжки были не изданы, а переизданы.
И то лишь в том единственном случае, когда речь шла про книжку Юрия Кушака «Стихи».
Вышедшую в издательстве «Эксмо» дополнительным тиражом.
А сборник стихов и песен Юрия Энтина, выпущенный «Самоваром», и книгу «Прогульщик и прогульщица» Марины Бородицкой, изданную «Самокатом», мы просто купили в этих издательствах.
Сопроводив каждый экземпляр соответствующим эмблемно-пропагандистским рекламным типографским оттиском.
Иного способа уложиться в отведённые нам договором (очень сжатые) сроки на издание книг наших лауреатов у нас не было по определению
В сроки сдачи финансового отчёта мы с трудом вписались, но принимать отчёт у нас Департамент культуры не захотел.
Причём совершенно справедливо.
Из-за нашей неопытности у нас набралось приличное количество недочётов и нестыковок.
Правильнее сказать, неприличное
Вот мы их и старались выправить.
В основном, Ольга Радзивилл и бухгалтер её Фонда ВНК.
На фоне продолжения нашей чукфестовской деятельности.
Читай: начала работы Второго московского фестиваля детской литературы имени Корнея Чуковского.