Ещё будешь есть? спрашивает казачка, наливая ему воду в пиалу.
Нет, хватит. Вы молодец, Самара, спасибо, давно так вкусно не ел.
Лучше бы не хвалил. Она сразу глядит на него высокомерно, чуть подняв подбородок, едва заметно ухмыляется, и в её взгляде опять мелькает эта её раздражающая заносчивость: а ты как думал? Что, всё ещё думаешь меня вечером прогнать? А спорим, не прогонишь?
Глупая баба словно играет с ним, словно соревнуется, кто кого переупрямит. А это как раз то, что сейчас меньше всего ему нужно. Но Горохов решил терпеть всю эту её дурь. Ему сейчас очень нужна помощница, и ещё Охрана. Одинокий человек, как бы он ни был умел и опытен, всё равно в степи очень уязвим. А эта казачка она похлеще некоторых мужчин будет и для охраны имущества вполне подходит.
Я посплю, у меня вечером дела будут, говорит он, заваливаясь на войлок под самую струю кондиционера.
Спи, отвечает ему Самара, а сама собирает посуду, я сейчас посуду почищу да пойду сколопендр постреляю.
Жарко уже, посидите тут, он, конечно, не против, чтобы она убила пару многоножек, но ему не очень хочется сильно мучать женщину, жара на улице уже нешуточная. Уже под пятьдесят. Жарко. Вечером пойдёте.
И опять она ухмыляется противно:
Для городских, может, и жарко, для нас нормально.
Сказал же вам, тут посидите, повторяет он, не повышая тона, но вполне твёрдо.
И она, как ни странно, смиряется, принимает его за старшего, но опять не до конца, хоть немного, но по её должно быть:
Одну убью, тут недалеко след утром видела, и вернусь.
Одну, и возвращайтесь, настаивает инженер и, пока она одевается и собирает посуду, засыпает.
Как хорошо в палатке, под кондиционером термометр показывает всего тридцать три. Он ни черта не выспался. Взглянул на часы. Уже пять, через два с половиной часа начнёт темнеть. У него в ногах, чтобы тоже попадать под прохладную струю кондиционера, сидит Самара. Рукодельничает и тихо мычит какую-то мелодию. Он садится, а она сразу протягивает ему пиалу с водой:
Я тебя не будила, не знала, во сколько нужно. Думала будить после жары.
Ничего, всё нормально, я не проспал, сказал он, отпивая невкусной воды.
Ему снился сон. Не очень хороший. Он ехал по пустыне, а за ним, прячась за барханами, бежал бежало то зелёное существо, делая огромные шаги. Ему редко снились сны, а тут раз и приснился, да ещё дичь такая. Он допил воду и огляделся.
Его вещи были аккуратно сложены в углу перед выходом, ремень с револьвером лежал поверх одежды, а обрез прямо под его рукой. Её одежда была там же, у входа.
Самара бросает своё рукоделье и говорит ему:
Я убила сколопендру.
Вы молодец, Самара, говорит Горохов нейтрально. И тут же спрашивает. Послушайте, а вы не встречали тут такого ну, такого странного существа, высокого, выше человека, на двух лапах ходит. Бегает. Быстро бегает, а след у него на след дрофы похож, но только трёхпалый.
Первый раз он видит её удивлённой. Инженер понимает, что ей что-то известно, он ждёт, пока она начнёт, и она произносит:
Антоха Сизый из соседского коша приезжал к нам месяц назад, спрашивал наших казаков, кто такого зелёного видел в степи. А над ним тогда наши посмеялись, говорили ему, дескать, перегрелся, так он и уехал. А наш дед Станислав сказал, что таких он видал в Перми. А здесь, в степи, так далеко от развалин, таким не выжить.
А этот дед Станислав в Пермь ходил?
Много раз, сам ватаги туда водил, пока глаза и руки не лишился, отвечает казачка. А что ты такого тоже видал?
«Значит, из Перми эти зелёные уже и сюда добегают?». Он кивает женщине:
Да, видел одного такого, позавчера, кажется.
Вот, а над Сизым все смеялись.
Горохов кивает и встаёт.
Зря смеялись.
Очень ему не хочется отходить от кондиционера, хоть и маленький он, хоть и слабенький, но всё-таки льётся из него живительная прохлада. Жаль, что пора собираться.
Ты есть хочешь? Самара тоже встаёт с ним вместе.
Куска хлеба будет достаточно, отвечает он и начинает одеваться, на самом деле думая, что съел бы парочку кактусов, уж очень они были вкусные и, главное, сочные. В степи это самая сочная еда, всё остальное тут, как правило, жирное или вообще сухое.
Съешь кактусов, она берёт блюдо с едой, а там ещё осталась эта вкуснятина, казачка ни одного кактуса сама не съела, ему всё оставила.
Это ваши остались, отвечает инженер и берёт с блюда большой кусок жёлтого кукурузного, уже подсохшего хлеба.
Женщина убирает еду, берёт свою одежду:
За сколопендрами собрался? Пойду с тобой.
Нет, я еду в город.
Атаман рассказывал, что у тебя в городе проблемы, она тоже начинает надевать штаны, я с тобой могу поехать.
«Да что ж вы там в вашем коше все такие болтливые, что бабы, что атаман ваш!». Горохов смотрит на неё с укором и говорит:
Нет, вы останетесь здесь, тут у меня ценный инструмент, приглядите за ним.
Ну конечно, ей это не нравится, но спорить она не берётся, боится, что ли, ему перечить:
А когда приедешь?
К ночи, отвечает он, проверяя патроны в обрезе и револьвере. Обувается, выпивает ещё воды, берёт кусок хлеба в рот и, натягивая перчатки, выходит из палатки.
Когда он думал, что ему хорошо в палатке, он ещё не предполагал, насколько. В три часа тут точно было под шестьдесят. Да и теперь его обдало зноем, как из печки. Мотоцикл стоял в тени, а весь горячий.
Пересидеть жару? Подождать ещё часик? Нет, потом придётся возвращаться ночью. Запросто можно налететь на многоножку. Тут их вон сколько. Он завёл мотоцикл и поехал за начинавшим уходить солнцем на запад, к реке. Дело у него, по большому счёту, было одно: он решил доехать до пристани, поглядеть, не приплыл ли Дячин, не привёз ли буровую. Но помимо главного дела, у него было ещё и дельце. Инженер хотел проверить одну свою мыслишку, он размышлял об этом последние сутки, даже когда делал расчёты или когда ел. Вот для этого и поехал к реке. И не доехав километра, остановился и полез во флягу. Достал оттуда передатчик. Осмотрел его внимательно и снова прилепил его на то самое место к мотоциклу, с которого его снял.
То, что шланг подачи топлива перерезал ему кто-то из людей Коняхина, в этом Горохов был почти уверен, а вот в то, что они же прицепили ему жучка, в это ему верилось с трудом. Тарасов? Тарасов. Даже думать об этом было неприятно, к тому же это походило на правду. Поставив передатчик, он поехал в город; если кто-то его пеленгует, то пусть думают, что он ездит вдоль реки.
Приехал в город и первым делом на пристань, поглядеть, не пришла ли баржа. Нет, лодки новые есть, но его баржи нет. Впрочем, волноваться ещё рано, она могла прийти сюда сегодня лишь в идеальных условиях. Реальные же сроки это завтра или послезавтра. Если Дячин не привезёт буровую через два дня, вот тогда можно будет начинать волноваться.
Горохов чувствовал, что в городе опасно, слишком всё непонятно. Но он воспринимал это чувство чуть иначе, чем другие люди. Нет, никакого удовольствия чувство опасности ему не приносило, но именно в этом состоянии тревоги он работал с наивысшей результативностью, что головой, что руками. Главное не пасовать, не искать укрытие, а спокойно воплощать задуманное. Торчать на берегу, где ветер по пирсам гоняет красную пыль грибка, дальше смысла не было, он сел на мотоцикл и поехал в гостиницу. Предлог он хотел помыться, причина он хотел перекинуться парой слов с умненькой девочкой Ниной.
В гостинице народа ещё немного, или уже немного, хозяйка его увидела и обрадовалась:
Ой, вы вернулись? Я как раз комнату помыла вашу.
Нет Мне комната не нужна, я уже в степи обосновался.
На лице хозяйки разочарование и вопрос, и он, видя это, продолжает: Я бы хотел помыться, постираться, сколько это будет стоить? Кажется, два литра копейка?
Ну конечно, нет, это инженер опять читает на её лице: