Я постараюсь придумать что-нибудь.
Архиепископ согласно кивнул головой:
Придумай. Какие сведения о Бернаре?
Маркиз Септиманский после смерти своего брата Госельма от рук Лотаря притих, старается не вмешиваться в склоки сыновей императора. А чего ему вмешиваться? После того, как император наделил, э-э-э, своего сына Карла обширными землями, архиепископ с подозрением взглянул на аббата, но у того был такой наивный вид, что крестнику императора больше нечего тревожиться о своём воспитаннике. Правда, Бернар часто и надолго покидает свои владения, доверяя их назначенным им виконтам. Где он бывает не известно.
Поменяй своих осведомителей я должен знать обо всём!
Аббат склонил голову в знак согласия исполнить повеление, а архиепископ переключил внимание опять на послов. После того, как спафарий Феофан, слащаво улыбаясь, закончил передавать предназначенные императору подарки, предварительно показывая их окружающим, к Людовику, важно восседающем на троне, обратился епископ Халкидонский:
Мой император просил своего брата императора франков принять участие в судьбе этих людей одного северного народа, посол повёл рукой в направлении гордо стоящих сзади воинов, и помочь им вернуться на родину. Много доблестных воинов из разных стран считают честью служить императору Феофилу. Эти люди несколько лет провели при дворе императора и решили вернуться к своим семьям. Это маленькая крупинка тех воинов, что решили покинуть Византию. С учётом того, что им приходилось проходить через земли диких славян и других варваров, их путь в Константинополь был труден и долог. Хотя доблесть этих воинов была не раз доказана в служении моему императору, он бы хотел, чтобы их жизни не подвергались опасности при возвращении на свою родину. Он считает, что отсюда им ближе до дома, чем из Константинополя.
Император с ласковой улыбкой повернулся к воинам:
Кто вы, из какого вы племени?
Один из воинов с покатыми плечами и мощными руками вышел вперёд и, на взгляд архиепископа Меца, довольно пренебрежительно, а может быть даже нагловато начал отвечать:
Русы мы.
Вы крещёные?..
Воин отрицательно покачал головой.
Так где же находятся ваши семьи?
Воин уже внаглую, без всякого почтения к императору ухмыльнулся:
Наши семьи сейчас в Скандии.
В Скандии, в Скандии задумался император. Это где-то на севере? Кажется, там живут свеоны? Харальд Клак свеон. Вы его подданные?
Он не наш конунг, замотал головой воин.
Архиепископ Меца насторожился: откуда воин знает, что Харальд конунг? Или у них на севере все правители конунги? Тогда почему он понимает язык франков и говорит на нём? С акцентом, но говорит. Он чуть нагнулся к уху императора и тихо произнёс:
Может это Троянский конь императора Феофила?
Император Людовик благодарно кивнул головой своему сводному брату и, продолжая улыбаться, обратился к послам:
Хорошо, из любви к императору Феофилу я позабочусь об этих людях, но после того, как выясню о них всё. Если они не замышляют зла против меня, то я постараюсь обеспечить им возвращение на родину. Если они могут представлять угрозу империи, то я с моими послами верну их императору Феофилу, чтобы он сам решал их судьбы.
Государь, позволь мне помочь выполнить просьбу императора Феофила, архиепископ повернулся к послам и изобразил на лице доброжелательную улыбку. Этих доблестных воинов временно поселят в одном из аббатств, их тщательно расспросят с целью определения самых безопасных способов доставки на их родину. Так как правила проживания в кельях аббатства не предусматривают наличия оружия, нашим гостям следует сдать всё вооружение. Аббат Гунтбальд проводит вас.
Архиепископ повернулся к аббату, и доброжелательная улыбка вмиг пропала с его лица:
Досконально всё разузнай про этих русов: кто они, кто их соседи, кто у них правитель? Непременно расспроси их о Рюрике, может они знают, откуда он совершает набеги на наши земли? Постарайся окрестить их. В ближайшее время я пришлю тебе одного помощника. Он тебе поможет в этом.
Вереница разоружённых русов неспешно брела за семенящим впереди аббатом. Один из них здоровенный верзила тихо спросил воина, который отвечал на вопросы императора:
Оскол, а чего это ты ляпнул императору, что мы в Скандии живём?
А стоит ли им правду-матку вываливать? Ты, Бермята, забыл кто они? Или ты франкам опять готов доверять после того, что с нами было?
В ответ Бермята только вздохнул, а Оскол продолжил:
То-то и оно!.. У меня шрамы от ран, нанесённых ими, начинают ныть, как только их вижу. Чем меньше о нас они будут знать, тем быстрее домой попадём.
На следующий день русов привели в достаточно просторную келью, в которой стоял один единственный стол, за которым разместились аббат Гунтбальд и с глазами навыкате писарь-монах, обложенный свитками пергамента и кипами заточенных гусиных перьев. Аббат, окинув взглядом пришедших и выбрав из них самого крупного с наивным, по его мнению, взглядом, обратился к нему:
Как твоё имя?
Бермята.
Гунтбальд строго посмотрел на писаря, и тот заскрипел пером, выводя на пергаменте «Бермунд».
Так как же зовут твоего конунга? опять перевёл взгляд на Бермяту аббат.
У нас нет конунга, и не было никогда, развёл руками Бермята.
А как же вы решаете споры между собой?
Сообща решаем Да и чего нам делить-то?
То есть, вами никто не владеет, и у вас демократия, как у древних греков?
Я не понял, о чём ты говоришь, но клятву на верность мы давали
Прервав Бермяту и задвинув его за себя, вперёд вышел Оскол:
Нашим народом владеет каган, а мы служим тому, кто больше заплатит.
Гунтбальд смотрел на этого воина в византийской одежде, и у него начало возникать ощущение, что он уже где-то встречался с ним. Да и этот рослый и простоватый на вид здоровяк тоже не казался ему незнакомцем. А может, большинство воинов похожи друг на друга? Аббат раздражённо дёрнул щекой:
А как твоё имя?
Осколом меня кличут.
Писарь заскрипел пером и старательно начал выводить на пергаменте «Аскольд».
Откуда у вас знание языка франков?
Мы много воевали с данами, а их язык не намного отличается от вашего.
Ваша земля граничит с данами? аббат заинтересованно смотрел на Оскола.
Даны, как муравьи в поисках корма, рыщут на своих судах по всему морю и нападают на всех.
Бились с ними?
Приходилось.
Гунтбальд устремил пронзительный взгляд на Оскола и вкрадчиво произнёс:
Насколько мне известно, Рюрик ярый недруг данов. Приходилось ли вам помогать ему?
Когда Рюрик переломил хребет данам, вздёрнув их конунга Готфрида, ему помогали многие: и князь Цедраг, и князь Яромир, и даже витязи Арконы, что охраняют храм Святовита.
Помогали ли вы ему усмирять данов?
Разве их усмиришь? усмехнулся Оскол.
И всё же?..
Ледяной тон Гунтбальда заставил убрать усмешку с лица собеседника, и в ответ аббат получил аналогичный тону такой суровый взгляд, что сразу стало ясно это достойный противник.
Мы помогаем всем, кто хорошо заплатит, особенно, если нужно данов побить. Всем известно, что Рюрик не поскупился оплатить услуги тем, кто ему помогал: и Цедрагу, и Яромиру, и витязям
И вам?..
Мы тоже внакладе не остались.
Любите золото?..
А кто же его не любит?
Император Людовик может хорошо наградить, если сообщите, где скрывается Рюрик.
Мы этого не знаем.
Тысяча золотых монет в ответ аббат увидел только насмешливую улыбку. Пять тысяч Десять тысяч
Не дождавшись согласия, Гунтбальд, скрывая раздражение, продолжил:
Этот князь доставляет очень много, скажем так, неприятностей нашему императору Людовику. Чего он добивается, не понятно. Хотелось бы встретиться с ним и обсудить возникшие разногласия. Вы можете найти возможность передать Рюрику это желание нашего императора?