Дверь открыли. Первое, на что женщина обратила внимание запах. Это амбре Олеся знала прекрасно, пожалуй, лучше чем кто-либо. Канубис в чистом своем виде. Никаких сомнений. Второе персона, что выступила в качестве привратника. Перед ней стоял совершенно не Андрюша Жуй. И, конечно, не Ламия, она ни как не могла обогнать Олесю и появиться тут раньше, если, конечно, она не полетела на сверхскоростном самолете. Дверь ей открыл совладелец фирмы «Сазанович, Толоконников и Ко» Николай Иванович Толоконников. Он был пьян или обкурен, во всяком случае его пошатывало. Он и здесь не снимал солнцезащитные очки. На лысине блистали крупные капли пота, тонкая полоска усиков была блестящей от жира. Толоконников был в распахнутом махровом халате, под которым ниже необъятного живота на манер юбочки красовались семейные трусы в клеточку.
О!!! возопил Толоконников и с объятиями накинулся на женщину, но не сделав и шага, споткнулся о собственные ноги и чуть не упал головой в подъезд.
Я не спрашиваю, что вы тут делаете, Николай Иванович, голосом, звенящим от металла и злости произнесла Олеся Нахимовна Левит. Меня интересует только Андрей!
Андрюша? спросил Толоконников, будто услышав это вполне заурядное мужское имя, столкнулся с чем-то, блокирующим функцию его мозга.
Он здесь?
Кто?
Левит оттолкнула Николая Ивановича, заставив того всем своим двухцентнеровым туловищем грохнуться на вешалки с одеждой. Мужчина упал как автомобилем сбитый, а женщина вошла в квартиру. Перешагнуть через грузное тело в халате ей не удавалось, поэтому она просто наступила на жирную плоть туфелькой, вонзив в Толоконникова острый как гвоздь каблучок. Николай Иванович ойкнул. Ворвавшись как захватчик в двухкомнатную жуевскую квартиру, Левит сама оказалась во власти происходившего тут бреда, составляющими которого являлись не только сладкая дымка и сладострастно звучащая из колонок проигрывателя аудиопроизведение маркиза де Сада «120 дней содома», но и гости. Покрасневшая от гнева Олеся Нахимовна была тут не первой и не второй. Помимо с безуспешно поднимающимся с коврика в прихожей Николая Ивановича Толоконникова, в квартире находилась неопрятно одетая в откровенный наряд блондинка с прямыми волосами цвета пепла, Олеси не знакомая. При появлении непрошенной гостьи, длинноволосая блондинка вздрогнула, но быстро оценив татуировки на теле госпожи Левит, заулыбалась и протянула к женщине руки для объятий. Олеся отстранилась от пепельной блондинки и напоролась взглядом на сидящую на краю дивана женщину в ночной сорочке и с бигуди на голове. Лицо тетеньки выражало счастье и радость. Одной рукой она поглаживала по острому колену создание, восседающее на кресле, но смотрела женщина в другую сторону. Олеся Нахимовна обозначила ее как мать, оставившую того мальчика что ревел в соседней квартире. Левит сильно захотелось окунуть ее улыбающуюся голову в бочку с ледяной водой и отшлепать по щекам, чтобы в ее одурманенных мозгах проснулась та часть, что отвечает за материнский инстинкт.
Мамочка! воскликнул парень в кресле рядом с диваном. Мать, ты к нам на огонек?
Что за дьявольщина тут происходит? ошеломленно проговорила Олеся Нахимовна. Приближаясь к развалившемуся в кресле юноше. Парень утратил юношескую красоту, он стал отталкивающим, еще более уродливым чем еще несколько часов назад. Его костлявое иссушенное тело заняло в кресле позу надменности. Сильно смуглое лицо с бородкой озарялось улыбкой-ухмылкой, сверкая маленькими острыми зубками желтого цвета. Он подмигнул Олеси и, высунув длинный острый язык, быстро повел им так, будто вылизывая изнутри какую-то невидимую емкость, типа баночки. Длины его языка хватило бы чтобы достать до глаз.
Нос проваливался, он был столь мал, что его практически не было.
Мать, проскрипел он, не шурши. Лучше присядь вон там. Расслабься, пыхни кальяна
Андрей! Ты что делаешь?!
Одной рукой Жуй поддерживал лежащую на колене баранью голову. Самую настоящую. С витыми рогами. С полузакрытыми закатившимися глазами, со струйкой запекшейся крови из ноздри. У головы барана не было крышки черепа, Жуй присосался к коктейльной трубочки, опущенной в бараний череп и с удовольствием сделал несколько глотков. Левит видела как по полупрозрачной трубочке поднималась розовая жидкость. Жуй причмокнул.
Спокойствие! Только спокойствие! произнес Жуй, пошевелив заскорузлыми пальцами на обнаженной стопе. Он уже не стеснялся своих ног и не пытался их прикрыть от вошедшей женщины. Левит и до этого замечала что у Жуя изменилась походка и его шаг стал как будто пружинящий, он почти всегда ходил на цыпочках и все чаще приседал во время ходьбы. Его походка стала напоминать ту, что изображают в мультфильмах у шпионов или домушников. Теперь Олеся не без омерзения уставилась на изуродованные пятки молодого человека. Ноги его сплошь заросли грубой шерстью как у хоббита, а почерневшие ступни вытянулись. Пальцы на ногах походили на срощенные. «Совсем свихнулся малец со своим бесовским образом, подумала Левит, даже в собственной квартире не расстается с гримом и надевает идиотские чулки. Где он их заказывал и из чего они сшиты? Шерсть похожа на настоящую. Что это, игра на публику? Представление для гостей? Дуристика это, а не представление!»
Мать, присоединяйся к нам, сказал Жуй, мы разрабатываем новую концепцию
Какую, на хрен, концепцию вы тут разрабатываете? Вы просто обкурились кальяна, придурки! А с тобой, мелкий гаденыш, я давно хотела поговорить! женщина, крепко вонзившись в ворс паласа длинными каблуками туфелек, встала прямо перед Жуем. Мало того, что ты устроил на студии у Бизона настоящий дурдом, мало того что ты превратил коллектив «Толпе» в сборище дегенератов, на которых мне противно смотреть, так еще твоя обожаемая сучка лезет куда ее не зовут! в очень грубой форме Левит рассказала Жую о появлении в студии Ламии и о ее безобразном поведении. Ты, конечно, меня прости, Андрюша, но всему есть рамки! Ее, конечно, здесь еще нет, но я ее подожду, а когда она приедет, я научу ее уму-разуму! Можешь уже сейчас вызывать «неотложку», она ей пригодиться! Позвони ей, пусть поторапливается, если не ссыт!
Она не использует телефон, произнес Жуй, сделал глоток розовой жижи из бараньей головы.
Врешь, мерзавец. Мобильники есть у всех.
Она не все! улыбнулся молодой человек.
Не сомневаюсь!
Ты ее не знаешь.
И не хочу знать. Мне пох Левит осеклась, ее взгляд остановился на маленьком предмете, лежащим на глянцевой столешнице маленького журнального столика рядом с Андреем Жуем. Помимо каких-то бумаг, блокнота, переполненной пепельницы, там лежали три флеш-карты и одна крохотная микро-карта памяти без коннектора. Одна из флешек Олеся не верила в такие совпадения, но одна из трех флешек была такой-же как та, что Сережа Бизон отдал Ламии. Невероятно, но они были похожими как две капли воды, даже потертости были в тех же местах.
Да, мамочка, Жуй негромко отрыгнул, правильно смотришь. Это та флешка, а когда Левит протянула к ней руку. Андрей резко перехватил ее запястье и сжал до боли. Не брать!
Левит убрала руку.
Та флешка у Ламии, сказала она. Эта просто очень похожа.
Нет, эта та самая. Ламия принесла ее.
Она прилетела сюда на баллистической ракете?
Жуй флегматично взял флешку двумя пальцами, повертел и бросил пепельной блондинки. Та, остановив самый мерзостный аудиороман который Олеся Нахимовна когда либо слышала, воткнула флешку в гнездо музыкального центра и запустила содержимое. Это был тот самый материал, что записывал Жуй несколько часов назад. Тот первоначальный, не измененный Бизоном и Левит.