Хотел обрушить. Лейтенант легко уклонился, шагнув вперед и вбок, и секунду спустя Иван стоял, уткнувшись носом в тарелку с недоеденными бутербродами, а руки его оказались заведены за спину и вверх.
Дядь Вань!
Сидеть, курсант. Глянь-ка, Жуков, кто это у нас такой бойкий? равнодушно спросил лейтенант.
Угу, буркнул Жуков. Чужие руки прошлись у Шарганова по карманам. На столешницу по очереди легли: справка из госпиталя, выданная ему неизвестно зачем, поскольку Иван чувствовал себя, да и был, абсолютно здоровым; банковская карта с остатком боевых от министерства; электронный ключ от жилой капсулы и, наконец, пластинка временного удостоверения личности.
Ну и зоопарк протянул лейтенант. Почему не на одном носителе, господин хороший?
Шарганов не ответил. Он предпочитал не отвечать на глупые вопросы. Есть удостоверение, и там все указано. Лейтенант правильно истолковал его молчание или допер до верного решения сам. Он приложил удостоверение к сканеру и присвистнул от удивления.
Что же это вы бузите, господин капитан-бомбардир? поинтересовался лейтенант. Вы, можно сказать, родились заново, даже единого документа не получили еще, а ведете себя как последний забулдыга.
Руки отпустите, прохрипел Иван.
Глупить не станете?
Нет, коротко ответил Иван.
Хорошо. Мальчик с вами?
Девочка. (Лейтенант снова присвистнул.) Нет.
Дядь Вань, я с тобой! Я с ним, това господин лейтенант! Малолетка подхватилась с места. Она уже стояла плечом к плечу с Шаргановым, смотрела на патрульных угрюмо, исподлобья.
Конечно, девочка. И не четырнадцать-пятнадцать ей, а тринадцать-четырнадцать: девчонки в этом возрасте на полголовы длиннее парней. Носатая, с коротко, по-мальчишески обстриженными жидкими пепельными волосами и тощей шеей. Нескладная: на таких не только слишком большой курсантский комбинезон, но даже тщательно подобранная одежда, любая, будет висеть наперекосяк. Глаза зелено-синие, как морская вода.
Некрасивая. Красавицами такие становятся годам к восемнадцати. Если доживают.
Вероник, не глупи, процедил Иван уголком рта, но было ясно: сейчас от нее не отвязаться. Разве что скрутить и утащить прочь силой, как тогда, перед огневым маневром
Документы, курсантка.
Нету.
Командир патруля присвистнул третий раз, резко зажмурился, активируя умные линзы. Когда вновь открыл глаза некоторое время стоял неподвижно: читал видимый только ему текст.
В баре вдруг повисла мертвая тишина.
Так называемая «неизвестная с "Синего клипера", без документов», именующая себя
Веранда, буркнула девчонка.
именующая себя Вероника Донцова? казенным голосом завершил лейтенант, сделавшись при этом равнодушней прежнего.
Она. Ну, я то есть.
Да, девочка, эмоций в голосе лейтенанта не прибавилось, ты действительно с ним?
Конечно, с ним. Веранда придвинулась к Шарганову вплотную. Угрюмость ее как рукой сняло, она даже заулыбалась. Я дядь Ваню одного никуда не отпущу. Он без меня пропадет.
Кто-то из пьянчужек хмыкнул и тут же ткнулся лицом в стойку от лютой затрещины соседа.
* * *
Бар они покинули бок о бок, как старые знакомые. Век бы не знать таких знакомств! Глаза патрульных спокойно, безо всякого интереса скользили по сторонам, но мысль о бегстве Иван прогнал как непоследовательную. Собственно, именно к этому он и стремился, затевая драку. Теперь короткий суд и всё! Все остальные тоже погибнут, но лучше умереть от честной пули, чем так, как ребята с «Дежнёва». Ивана передернуло, даже хмель на миг отступил.
А девочка О девочке позаботятся. Пока есть кому заботиться. А потом Потом как все: что она, лучше других? На Земле полным-полно тринадцатилетних, и тех, кто младше, тоже полно!
Жрать хочется, господин лейтенант, сказал тот патрульный, что дожидался у дверей. Может, зайдём куда-нибудь? Как только этого сдадим. Куда его, на гарнизонную губу или сразу в округ?
Этого, Пчелидзе, усмехнулся лейтенант, мы доставим в штаб Космофлота. Этих, уточнил он.
О как! удивился десантник. А пожрать там есть, господин лейтенант?
Там отличный буфет, ответил лейтенант. И недорогой.
А нас пустят? усомнился Жуков. Штаб флота как-никак. Вас, господин лейтенант, точно пропустят, а нас с Пчелидзе?
Пустят, успокоил его лейтенант. Уж если в штаб попал, то и в буфет попадешь. Главное, не наглеть и адмиралов локтями не расталкивать
И вдруг бешено зыркнул на десантника. Похоже, изображать невозмутимость командиру патруля удавалось уже из самых последних сил.
* * *
Пойми, капитан, у нас просто нет иного выхода!
Адмирал Сильвио Парамонов был смущен или талантливо разыгрывал смущение, Иван не решил еще, что происходит на самом деле.
Мы разбиты, мы отступаем по всем фронтам! продолжал Парамонов. Флармии уже в Солнечной системе. Всё, что дальше орбиты Юпитера, для них собственный задний двор.
Вы посылаете нас на смерть, господин адмирал, угрюмо сообщил Шарганов. Вы не имеете права.
Ты военный, капитан! удивился адмирал. Посылать на смерть это мое право и моя обязанность. Умереть по приказу твой долг. Забыл присягу?
Я не забыл.
Окончание фразы «а она не приносила» было слишком очевидным. Поэтому оба они, мужчины, военные, одновременно уставились в пол.
Мы пытались им объяснить Парамонов, все еще не поднимая взгляд, неловко развел руками. Бесполезно. Те, кто выжили, для флармиев экипаж. Экипаж должен быть передан им. Точка. Ну и, чего уж там, когда вы выходили в рейд, на борту были в том числе настоящие курсанты, от силы парой лет старше. Мальчишки
Да, адмирал. Мальчишки.
Это тоже прозвучало как «а не девчонки». И пара лет в таких случаях значимый рубеж.
Для людей, во всяком случае. Флармии скидку на возраст и при других обстоятельствах не делали, с самого начала, когда война многим казалась обычной. Ни на возраст, ни на пол. Все обитатели побежденных миров это запомнили натвердо в тех редких случаях, когда случайно оставалось, кому запоминать.
Правда, у флармиев, кажется, вообще нет концепции детства как такового. Каким уж именно образом столь продвинутый вид ухитряется обходить проблемы роста и взросления, какие аналоги деления-почкования-клонирования позволяют им множить свой род, при чем тут Первое Яйцо даже у ксенобиологов согласия по этому вопросу не было, а для Космофлота он просто не стоял. Такие вопросы исключительное право победителей. Флот должен был сделать все, чтобы ими оказались земляне. Он и сделал все, что мог но
Ну хоть ты-то мне расскажи с тоской произнес адмирал. Откуда вообще взялись эти обломки крушения, да еще почти возле самого Фларма? И что это за чушь «как будто синий клипер на бесцветной волне»?
Не могу знать, с каменным лицом отчеканил Иван. Находился на орудийной палубе. Шлюз, куда был принят аварийный объект, расположен в навигационном отсеке, тремя ярусами выше.
А потом? Ты своими глазами видел
Не могу знать. Девчонку видел. Обломки чего-то видел. Клипером они прежде могли быть ничуть не хуже, чем чем-либо иным.
Адмирал вздохнул. Мозг корабля, конечно, зафиксировал все с точностью но он сейчас недоступен. А информационная емкость спасательной капсулы вместила жалкие крохи тех сведений, которые хранит сеть «Дежнёва».
Можно, конечно, было хотя бы прислушаться повнимательней к рассказам самой девочки но некогда это делать, некому, да и незачем теперь.
Ваше право, адмирал послать в бой Голос Ивана был не менее каменным, чем выражение лица. Меня. Не нас обоих. И в бою я могу выжить. В любом, самом страшном бою! Невероятная случайность На «Дежнёве» мы отправились к Фларму умирать, но я выжил, вот что я имею в виду. А сейчас вы приказываете совершить самоубийство. Причем не только мне.