Тогда я с тобой, говорю. Куплю витаминную воду.
Мы идем рядом, и это нормально. Так делают люди, когда сталкиваются на улице, и Суриката не испугалась, увидев меня, а навстречу нам трусит еще один бегун. Мол, привет, Номи, и она в ответ тоже обращается к нему по имени. Я вздрагиваю, когда из леса доносится лай, и Номи смеется.
Это просто собака! Боитесь собак?
Нет. Я еще не пришел в себя, однако нельзя подавать виду. Да, меня застигли врасплох. Но не поймали. Я здесь не в своей тарелке. Вы-то привыкли к такой обстановке, а вот меня лес немного пугает.
Вспоминаю, как вел в лес мою Бек, пусть земля ей будет пухом, и поеживаюсь, а Суриката хмыкает.
Ой, ладно вам, какой же это лес, говорит она. Вот рядом с моей прежней школой был настоящий лес. Знаете, когда училась в седьмом классе, я среди деревьев старый «Бьюик» нашла.
Я киваю.
Круто.
Ага, поддакивает она, точь-в-точь как ты. В машине валялись пустые бутылки из-под алкоголя. Для своих лет она еще очень инфантильна. Из-под алкоголя А за год до этого мы нашли большой заброшенный дом. Суперское место. Туда раньше выгоняли провинившихся мальчишек.
Я поднимаю брови, как и положено внимательному слушателю.
Ого!
Вот где действительно страшно. Поднимаешься на четвертый этаж и боишься, что дом рухнет, а там еще старые инвалидные коляски и паутина повсюду Было круто. Хотя неважно. Все крутое рано или поздно рушится.
Это называется взросление. Знаешь, я болтал с местными стариками, по-настоящему старыми дедушками, и они говорят прямо как ты.
Как я? Вряд ли.
Поверь, Номи. Они вспоминают о том, как хорошо жилось раньше, как никто не запирал двери, как оставляли ключи в машине и не боялись угона, потому что сверчков и лягушек было больше, чем людей.
Сомневаюсь.
В том-то и дело. Каждое поколение считает себя лучшим.
Но заброшенный дом для провинившихся мальчишек Он и правда крутой. Он был местом, куда всегда можно прийти. А потом от него ничего не осталось. Мы сторонимся, пропуская вперед группу велосипедистов. А вы, значит, из Нью-Йорка?
Хороший знак, Мэри Кей. Номи демонстрирует социальные навыки!
Ага. Совершенно другой мир. Например, там нет библиотек, похожих на здешнюю. Зато есть бомжи, наркоманы Сейчас это звучит отталкивающе.
По крайней мере, там реальный мир. А здесь сплошные подделки, одни подделки Она вцепляется в лямки своего рюкзака, и мне приятно, что я уже взрослый. Наверное, ужасно быть подростком и верить в существование места, где не всё вокруг сплошные подделки, одни подделки. Извините. Я просто злюсь на маму. Перед Днем благодарения она всегда немного не в себе, но в этом году окончательно сошла с ума.
Сошла с ума от любви.
Правда?
Обычно мы оставались на праздники здесь, а теперь потащимся в Аризону, чтобы повидаться с моим папой.
Жаль, у меня нет лямок рюкзака, потому что я ошарашен. Спокойно, Джо.
Ну, может, в Финиксе тебе понравится
Она лишь хмыкает в ответ мол, ну да, как же.
А вы чем займетесь в дурацкий День благодарения?
Сборником эссе Франзена и пиццей из микроволновки.
Сяду на паром и поеду на материк; хочу поработать волонтером в столовой для бездомных.
Суриката приветственно машет женщине, сгребающей листья, та машет в ответ, мы ведь нормальные. Это нормально. А потом она, что называется, меня подловила.
Вы же сказали, что ненавидите города. А здесь благотворительных столовых нет, вы же в курсе?
Ненависть слишком сильное слово, Номи. И в Бейн-бридже мне нравится, но в такой день приятно помогать нуждающимся.
Номи смотрит вперед.
Любовь никто не называет сильным словом.
Она под кайфом? Нет. Всего лишь передозировка стихов этого Клиболда и одиночество.
Гм Как думаешь, почему?
Без разницы. Мама запретила мне говорить, что я ее ненавижу, а я ненавижу ее за то, что снова отобрала у меня книгу про «Колумбайн» со всеми записями, а еще за то, что тащит меня в Финикс. Тут кто угодно взвоет. И не надо мне заливать, что мама обо мне заботится. Неправда! Она лицемерка. Она бесится из-за «Колумбайна». Она бы радовалась, выбери я какой-нибудь дурацкий романчик про нянек. Уж простите, но «Колумбайн» вне конкуренции. Это лучшая книга в мире.
Я скучаю по временам, когда был подростком, по непоколебимой уверенности в том, что нашел нечто, придающее всему смысл. Ты хотела от меня проявлений сочувствия, поэтому я поддакиваю Номи мол, я тоже люблю эту книгу. Она смотрит на меня. Недоверчивый взгляд Сурикаты. И неудивительно. Взрослые вечно врут. Но только не этот взрослый!
Ладно, говорю я. Мне запомнился эпизод, где рассказывается про Эрика и его условно-досрочное освобождение, как легко ему было убедить вроде бы умных взрослых в своей нормальности. Вот в чем проблема этой страны система так называемой справедливости работает неэффективно.
Я хочу обсудить некомпетентность соцработников, однако Сурикате плевать на идиота Эрика, и поэтому у нее нет друзей: она не улавливает, когда собеседник хочет сменить тему. Она снова разглагольствует о стихах Дилана, и я вижу свой шанс протянуть ей руку помощи.
Я тебя понимаю. Первое правило беседы с ребенком. Нужно обозначить свои чувства. И все же думаю, что твоя мама расстроена из-за В общем, однажды я ходил к психотерапевту, и он сказал, что порой у нас дома заводятся тараканы.
Вы что, неряха?
Я представляю, как она идет домой и сообщает тебе, что у меня тараканы.
Нет. Я мотаю головой. Я использовал метафору. Тараканы символизируют то, что ты постоянно обдумываешь или делаешь.
Ну да, а дом это голова, бла-бла-бла.
Знаю, звучит примитивно. На самом деле погружаться во что-то приятно. Но не всегда на пользу. Со мной так много раз бывало.
Номи молчит. Дети умеют отключаться и уходить в свои мысли, когда им хочется. Потом она смотрит на меня.
И что было у вас?
Женщины. Кошмарные женщины из кошмарных городов.
Ну, в детстве я любил фильм «Ханна и ее сестры»
Номи морщится, и она, черт возьми, права. Меланда.
Фу, выдает она, это же Вуди Аллен, он в списке НС у Меланды.
То есть «не смотреть»?
Ага. И он возглавляет список. Как вишенка на торте.
Что ж, твоя наставница понимает в вишенках.
Она мне скорее как тетя.
Меланда таракан в моем доме.
В общем, я хотел сказать Этот фильм стал моим «Колумбайном», он изменил мою жизнь. Видишь ли, я жил в Нью-Йорке, но не в настоящем; я хотел жить в Нью-Йорке из фильма. Я украл кассету в видеопрокате и смотрел ее каждую свободную минуту.
Номи в ответ повторяет, что Вуди Аллен плох, как и его фильмы, а я не хочу еще раз облажаться, как тогда в кафе.
Слушай, а Меланда считает нормальным, что ты читаешь стихи Дилана Клиболда?
Она запрокидывает голову и стонет от злости.
Как можно сравнивать? Он же был моим ровесником.
Хорошо И все же согласись, он совершал ужасные поступки. Объясни, почему в твоем увлечении нет ничего странного.
Ни один ребенок не захочет участвовать в дебатах, и Номи снова издает стон.
Да потому что!
Знаешь, Номи, я вспоминаю доктора Ники, мы отклонились от темы. Я лишь хотел сказать, что тараканы в доме, какими бы они ни были, не всегда во благо.
А вы правда читали «Колумбайн»? Всю книгу?
Я ведь не Бенджи, пусть земля ему будет пухом, я никогда не лгу о книгах, тем более моей потенциальной падчерице.
Ага.
А вы читали в интернете дневники Дилана? Дети так делают, особенно дети вроде Номи. Она выглядит младше своих лет, каждый день ходит в школу в этих нелепых очках и мечтает, чтобы какой-нибудь замкнутый мальчик или угрюмая девочка писали для нее стихи, прекрасно понимая, что ее желание не сбудется. Она ковыряет заусенец. Вы знали, что он писал письма девушке, которую любил, и просил оставить в его шкафчике чистый лист бумаги, если она тоже его любит?
Да, говорю я. Только письма он так ей и не отдал.
Но ведь написал, отвечает Номи. Это трогательно. Надеюсь, скоро сюда приедет какой-нибудь вихрастый студент с неровными зубами, перевернет ее мир и отвлечет от всяких глупостей. Так или иначе, фильм Вуди Аллена я смотреть не собираюсь.