Ясно!
Что тебе ясно? Что нам делать?
Я понял. Поговорю с ним вечером.
В это время кто-то еще позвонил мне, и я увидел на дисплее что это Иван.
Сейчас! Звони ему сейчас! продолжала кричать жена.
Я на работе! Не могу сейчас! Вечером! у меня стало першить в горле.
Не смей бросать трубку! Слышишь меня, Павел? Я еще не все сказала тебе, и ты
Вот теперь я окончательно отключился.
Алло, Ваня! Вы где!
Мы едем, Старина! Я тоже звонил этим чудикам из Москвы. Ты представляешь у обоих телефон отключен! Наверное, весь полет играли в игрушки, а теперь и позвонить не могут! его голос как всегда звучал бодро. Ты где зависаешь?
Я в зале прибытия на скамейке.
Сиди там! Я Ленку тебе закину, а сам поеду по направлению к гостинице. Может они там уже. А вы по аэропорту походите. Она знает их физиономии. Может найдете там.
Хорошо! Спасибо, Ваня!
Все норм, Старик! он отключился.
Я представил себе, как мой друг сейчас сидит на переднем сиденье рядом с водителем и улыбается. А сзади собранная и немного овеянная каким-то чистым вдохновением его жена. Да! Все-таки образы наших друзей это проблеск счастья.
Мне немного полегчало. Но разговор с женой тут же всплыл в сознании и с оглушительным грохотом занял свое господствующее положение в моей итак воспаленной голове.
Что же это? С Ромкой надо говорить немедленно! Я не могу допустить его отъезда. Его выходка просто дикость. Я ни в коем случае не потеряю его. Ведь сын единственное существо, которое я люблю. Увы! Я давно признался себе в этом. Родителей моих давно не стало, а жена Что тут сказать. Я всегда очень жалел ее. Мы прожили двадцать лет и конечно ее нервы были ни к черту. Возраст. Усталость. Да что тут говорить.
Когда у него самолет? Послезавтра! Новосибирск. Ну уж дудки! Возьму ремень если понадобится. Однако с парнем надо обстоятельно беседовать. Убеждать. Другого выхода нет. Хотя вполне понятно, что в таком состоянии он никого слушать не будет. Нет. Звонить не буду. Поговорим вечером.
Я немного расслабился.
Людям иногда трудно друг друга понять. Особенно когда между ними годы. сказала ОНА.
Девушка с прямыми и очень светлыми волосами сидела со мной рядом и приветливо смотрела прямо мне в лицо своими огромными зелеными как тропическая лагуна глазами. Она была высокой. Даже через чур для ее хрупкого сложения. На ней был белый короткий пиджак и темная водолазка с воротником под горло. Изящные маленькие руки с длинными тонкими пальцами целомудренно лежали на коленях, одетых в светло-голубые джинсы. Волосы были распущены и небольшой простенький ободок с бабочкой поддерживал ее челку и обнажал высокий белый лоб.
Я почему-то затруднился оценить ее возраст. И тогда в первое знакомство и потом много дней спустя. Может ей было двадцать. А может и в два раза больше.
Она до сих пор иногда всплывает перед моими глазами именно так как я увидел ее впервые. Простая, но без скромности. Непосредственная и открытая. Небесная бескрайность и захватывающий душу восторг.
Когда я вдохнул аромат полевых цветов, исходящий от нее то почувствовал, как голова моя очищается. Все каналы. Все нейронные связи. Каждый уголок мозга. Узлы развязывались, а горы шлака смывало чистым потоком. Так бывает, когда выпьешь первую рюмку. Только сейчас ощущение было гораздо сильнее, а самое главное не собиралось прекращаться.
Меня зовут Павел, сказал я и протянул ей руку.
Она ничего не сказала, но улыбнулась озорными морщинками вокруг глаз и слабенько пожала мою ладонь.
А как твое имя? я даже не обратил внимания на то, что обратился к незнакомке на «ты».
Зачем тебе мое имя? она засмеялась легко как весенний ветерок или ручеек скатывающийся с пригорка. Неужели это так важно?
Нет. Совсем не важно! я скалился улыбкой умственно отсталого, но не замечал этого. Какое это может иметь значение?
Тебе, наверное, неприятно что все так происходит? на лбу ее появилась вертикальная складочка, но тут же разгладилась. Я видела твое лицо, когда ты говорил по телефону. Тебе все время больно?
Не все время конечно, я задумался, но очень часто.
Зачем ты обращаешь внимание на это?
На что?
На боль. Ведь ей только этого и надо.
Ты думаешь?
Она просто кивнула и глаза ее погрустнели.
Но как тогда нужно?
Не знаю! девушка пожала узкими плечиками. Просто не смотри туда где больно. Не надо это видеть и слышать.
А куда тогда смотреть?
Посмотри на меня! она слегка выпрямила осанку и кокетливо подмигнула. Как тебе? Или на себя. Это ведь красиво!
Ты шутишь! я скривился. Ты конечно великолепна, а я
И ты! Очень красивый! Особенно здесь, она дотронулась своим тонким пальчиком до моей груди слева.
Ну скажешь тоже! я засмеялся в голос. Впервые за продолжительное время. Не хихикал и не посмеивался, а именно смеялся. Потому что мне было искренне весело. Обыкновенный самый! Как все!
Блондинка в ответ на взрыв радости с моей стороны тоже засмеялась. Беззвучно. Одними глазами.
Нет! Ты красивый! сказала она, глядя на меня как обычно смотрит ребенок, нарисовавший фломастером на листочке собачку и теперь любующийся своим произведением. У тебя глаза голубые. И грустные такие! А еще ты добрый!
Ну это вряд ли! я развел руками, продолжая улыбаться. Ты знаешь, я пока ехал сюда пожелал плохого и обозвал дурными словами трех человек! А ты говоришь добрый. Злой! Нервный. Жизнь такая.
Она помолчала, но продолжала смотреть на меня нежно и все больше узнавая меня.
Хочешь я извиню тебя за них? спросила она и взяла обе мои руки в свои ладошки. Я почувствовал, что согреваюсь. Где-то в глубине меня что-то растаяло и растеклось по организму приятной истомой.
За кого? я уже не говорил, а мурлыкал.
За тех, кого ты обидел! она удивленно округлила глазки. Нельзя же так оставлять. Ругаться это не хорошо! Это тоже боль. И себе и им. Нужно чтобы кто-то простил. Хочешь это сделаю я?
Я энергично закивал:
Прости меня за всё и за всех, красивая девочка! мне хотелось, чтобы она не отпускала моих рук. И она не отпускала. Долго.
А потом я спросил:
Куда мы пойдем?
Она задумчиво посмотрела вверх, а потом одну ладонь отняла от меня, а другой сжала еще крепче мое правое запястье. Мы оба встали.
Пожалуйста, Павел, пойдем туда! она указала куда-то свободной рукой. На второй этаж! Там есть большое окно и можно смотреть как взлетают и садятся самолеты. Это ведь очень красиво! И еще я хочу кофе из автомата.
Я ничего не сказал, а просто пошел за ней.
Потом мы стояли лицом к большому панорамному окну взявшись за руки и смотрели на авиалайнеры. Некоторые из них стояли и не проявляли признаков жизни. Другие рулили на взлет или после посадки. Третьи уткнулись носом в здание терминала и длинный телескопический трап присасывался к ним сбоку как пиявка. Самый большой восторг у нас вызывал какой-нибудь самолет, который после разбега отрывался от земли и подбирая шасси устремлялся в абсолютно чистое и совершенно свободное от облаков небо.
Второй пилот убирает шасси по команде командира корабля Gear Up! рассказывал я ей тыча пальцем в стекло. Это лайнер марки Airbus А319. Небольшой среднемагистральный самолет. Укороченная модель знаменитого А320. Вероятно, его рейс не очень дальний.
Она слушала все что я болтал ей об авиации и самолетах с открытым ртом. Ее интерес не мог быть притворным, поскольку такую живую реакцию на мои слова невозможно изобразить. Я любил летать и интересовался авиацией. Поэтому мог рассказать ей много того, что сам считал ужасно занимательным. Собственно, это я и делал. А девушка не отпускала мою руку и слушала, слушала Даже иногда задавала вопросы.
Как же можно управлять самолетами без штурвала? удивленно хлопала она длинными ресницами. Это же невозможно!