Цветы лауреатам вручала молодая писательница Юлтан Садыкова.
Мероприятие завершилось за несколько часов до зимы весёлым праздничным фуршетом!
Пользуясь случаем, хочется сказать огромное спасибо всем тем, кто способствовал и сопутствовал фестивальному движению в течение всего юбилейного года: директору фестиваля Ирине Горюновой, координатору программ Арсению Белорусцу, членам оргкомитета Ольге Ворониной и Ольге Мурзиной, сотруднице переделкинского Дома-музея Чуковского Наталье Продольновой, руководителю компании «Наносфера» Александру Чистякову, нашим дорогим участникам фестиваля, членам жюри, коллективу Театра «Игра», Федеральному агентству по печати, Правительству Москвы, Союзу писателей Москвы, Гослитмузею и многим-многим другим
Ну и небольшое, но, кажется, необходимое послесловие к данному художественно-документальному отчёту.
Идея вручить «Премию за пропаганду идей» радийной журналистке Жанне Переляевой пришла в голову Павлу Крючкову, а всё остальные члены жюри своего ответственного секретаря безоговорочно поддержали.
Кстати, жюри премии с того времени больше не менялось.
До самого последнего вручения премий Чуковского в 2017 году.
Неизменно председательствовал Эдуард Успенский.
Секретарствовал Павел Крючков.
А членами жюри оставались Марина Бородицкая, Григорий Кружков, Михаил Яснов, Татьяна Рудишина, Владимир Спектор и Григорий Гладков.
Правда, последний в работе жюри (с первого персонального опыта вхождения в него) участвовал только фактом своего номинального списочного присутствия.
В реальности получая таким образом деньги за своё выступление на традиционной ноябрьско-декабрьской церемонии вручения премии Чуковского.
Либо за неприсутствие на нашем мероприятии.
Ввиду собственного отсутствия в Москве.
Как это было в 2011 году.
Либо за другой вариант неприсутствия.
Ввиду присутствия в Москве, но попадания лишь на фестивальный финальный фуршет.
Такое тоже однажды имело место.
В нижнем буфете ЦДЛ
Либо Григорий Васильевич вовсе не получал гонорара за участие в работе жюри.
Как стало бывать со всеми его членами, начиная с 2013 года
Только раз впоследствии (в 2014 г.) случилось иначе.
Но ничем хорошим для Чукфеста это в результате не кончилось.
А ещё как-то раз человек в шляпе, непредсказуемый Григорий Гладков, вроде как приходить к нам на цедеэльское мероприятие не собирался.
Вовсе.
Но в последний момент вдруг возник.
На излёте торжественной церемонии.
В результате я от неожиданности сразу выпустил Гладкова на сцену, чтобы его выступлением торжественно закрыть торжественную церемонию
И торжественно закрыл.
Совершенно забыв при этом про прекрасного барда Андрея Крамаренко.
Который, приехав заранее, терпеливо и дисциплинированно ожидал своей очереди выступить.
Бесшумно настраивая гитару где-то в глубине.
В одной из комнат за сценой
А смешную историю про стишок о премии Чуковского, рассказанный Артуром Гиваргизовым на церемонии вручения ему её, вы сумеете прочитать в моём литературно-художественно-документальном приложении к моим же литературно-художественно-документальным воспоминаниям о нашей тринадцатилетней фестивально-премиальной истории
Прочитать здесь.
На страницах настоящей книги.
Однако значительно ниже
Позже.
В отсеке, где расположено ещё несколько рассказов, имеющих то или иное (некоторое) отношение к фестивалю и премии Чуковского.
Или к кому-нибудь из наших участников.
Или к другим людям, с Чукфестом хоть как-то (на самом деле более чем!) связанных.
Хотя бы формальными узами.
Но в то же время очевидно кармическими.
Что вполне позволительно сказать, например, о Сергее Капкове.
Назначенном руководителем Департамента культуры Правительства Москвы в сентябре 2011 года и покинувшим департамент по собственному желанию в марте 2015-го.
С которым я так ни разу в жизни не увиделся.
Но за много лет до описываемых событий писал в его честь поздравительные стихи.
По просьбе автора фирменного стиля Фестиваля Чуковского дизайнера и архитектора Владимира Юданова.
Знавшего Капкова по довольно продолжительной и продуктивной совместной работе.
На Чукотке
Но, повторяю, это будет в приложениях.
Которые будут значительно ниже.
И которых (надеюсь!) будет аж целых два.
Кроме документально-литературно-художественного приложения, будет и сугубо документальное.
Включившее в себя различного рода письма (в том числе благодарственные), отзывы, тексты апелляций, профессиональные комментарии юристов, несколько чукфестовских афиш, изображение логотипа, краткие описания нескольких наших проектов
К сожалению, так и нереализованных.
В основном из-за отсутствия пресловутого финансирования.
Как было, например, когда мы с Ольгой Мурзиной и досуговым детским центром «Пресня» (нам помогала руководитель его литературной студии Анна Ямпольская) разработали проект разновозрастных мастер-классов от Фестиваля Чуковского и фонда «РАДА»
Или, например, был ещё проект.
Я его назвал строчкой из стихотворения Риммы Казаковой.
«Наше отечество русский язык».
А посвящён этот проект был пропаганде русского языка и современной отечественной детской литературы.
Естественно, силами Фестиваля Чуковского.
Причём не только на территории Москвы, области и России, но и по всему пространству ближнего и дальнего зарубежья.
Со всеми его русскоязычными сегментами, анклавами и диаспорами
Продолжение следуетИвет АЛЕКСАНДЕР
Крепость моего целомудрия
Новелла
Часть 1
Ночь сумбура. Трезвый взгляд на вещи, или Утро леднёвской казни
Все, как всегда, смеялись над анекдотами Кирилла. Все, кроме этого нового парня, которого привела Леднёва. Казалось, у него не было чувства юмора, ну или оно было, но где-то на уровне кончиков его пальцев.
Мы стояли рядом, спиной к барной стойке, лицом к Кириллу и нашим ребятам я, Леднёва и между нами этот её новый поклонник, ну или кто он там ей был. (Она вообще мало в чём разбирается хорошо, а в парнях так точно ничего не соображает, то есть вообще. Каждый следующий очередная слёзная ошибка.)
К бару всё время кто-то подходил и уходил с напитками, но посторонних среди них не было, так как для празднования своего дня рождения наш однокурсник Арсен Аданец закрыл популярный в городе молодёжный клаб «Запасной Выход», которым владел его отец. Всё было прикольно, пока во время нашего всеобщего хохота над анекдотами мне вдруг не показалось, что моего локтя кто-то легонечко касается. Раз, другой Я обернулась, решив, что это происходит не случайно. И я была права. Это был он, леднёвский непонятно кто. Он не смеялся совсем. Он смотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, однако ничего не говорил. Но когда он в очередной раз нагло дотронулся до моей руки, я резко развернулась и, уставившись на него в упор, прошипела:
Тебе чего?
Я посмотрела на Леднёву, мол, займись. Но ей было не до него. Она давилась со смеху. Ну не до такой же отрешённости в самом деле, чтобы забыть про того, с кем пришла? Хотя, конечно, не одна она была подвержена обаянию Кирилла. Не буду врать, у него даже старые анекдоты слушаются как новые. Вот чего-чего, а этого таланта у меня нет. И это не имеет отношения к моему чувству юмора. Мне кажется, я знаю все анекдоты на свете, но сама я их почти не рассказываю, ну или рассказываю, но не так, как Кирилл. Он их преподносит очень по-своему. По-особенному. Я думаю, что никто из наших ребят так азартно их рассказывать не умеет. Кирилла же я готова слушать часами и мне всегда будет смешно. Я вообще люблю смотреть на него, когда он разговаривает. Особенно люблю смотреть на его губы. Одним словом смотреть ему в рот. Что я и делаю. Я бы так и продолжала смотреть на Кирилла, если бы не этот странный леднёвский мальчик.