Прелестно. Папироску? Они все равно твои.
— Я попозже.
— Как хочешь. Извини, — сказала она.
Маленькая красная точка опустилась ниже, и он почувствовал на себе ее руку.
— Я его сниму, если не возражаешь, — сказала она и стянула с его опавшего члена презерватив. — Однажды я забыла его на парне, на одном американском докторе, который изучал тут нашу работу. Утром пришлось идти к нему и просить вернуть. Ужасно неловко.
— Представляю. Значит, ты, хм, этим часто занимаешься?
— Когда захочу. Мне очень нравится секс. Это тебя удивляет?
— Только не сейчас.
— Некоторых мужчин это удивляет, особенно англичан. Они на полном серьезе думают, что женщинам это не нравится, что они терпят, сцепив зубы. Как там говорится? Семейная жизнь — это цена, которую мужчины платят за секс, а секс — это цена, которую женщины платят за семейную жизнь.
— Да, я такое слышал.
— Чушь собачья. Женщинам нужен секс так же, как и мужчинам. Конечно, разумом я предпочитаю лесбийскую любовь, но если честно, эта идея мне отвратительна. Я люблю женщин во всех смыслах, кроме секса, и испытываю совершенно противоположные чувства к мужчинам.
— И когда ты встречаешь мужчину, который тебе нравится, ты занимаешься с ним любовью?
— Если он в этом заинтересован, и это удобно, и у меня под рукой есть моя проверенная защита от детей.
— Капитан Шеннон?
— Я не занималась любовью с капитаном Шенноном. Он мне понравился в первую минуту, но очень скоро я потеряла к нему интерес. Скотина. Мы поссорились.
— Поссорились?
— Он хотел запихать мне его туда, куда я не хотела, чтобы мне его запихивали.
— А-а.
— Мы расстались не по-дружески.
— Надо думать.
— С тобой, надеюсь, все будет по-другому.
— О, конечно. Я был бы польщен считать себя твоим другом, Китти.
— Хорошо, тогда решено, Кристофер… Кристофер Марло, — сказала она. — Странное имя. Но ты ведь вообще странный парень, а? Пока-а!
И медсестра Китти Муррей исчезла в ночи.
Кингсли еще полежал в траве под дождем. Возможно, он надеялся, что дождь смоет его грех. Его терзало чувство вины. То, что несколько минут назад казалось потрясающим, теперь выглядело подло. Он по-прежнему любил Агнес, хотя она была для него потеряна, и ему было больно и стыдно оттого, что он ее предал. Он вообще не собирался ей изменять. Кингсли напрасно убеждал себя, что Агнес поступила с ним жестоко и не сумела поддержать его в час испытаний. Ему было все равно; он любил ее. Она была его Агнес, самой прекрасной девушкой, которую он знал, и то, что она не была идеальна и никогда таковой не притворялась, делало ее еще прекраснее. Он безумно тосковал по ней, а теперь предал ее. Он поймал себя на том, что гладит обручальное кольцо, которое Агнес вернула ему в Брикстонской тюрьме и которое он с тех самых пор носил на мизинце. Капли дождя на его лице смешались с неожиданными слезами.
40
Военная полиция
На следующий день Кингсли отправился в Армантьер, в отделение военной полиции, которое занималось смертью Аберкромби в ту ночь. На дорогах было полно транспорта, и капитанская форма снова гарантировала ему попутку, но путь был тяжелый. Машинами были запружены и все объездные дороги. Полномасштабное наступление Британии по-прежнему шло полным ходом, хотя войска почти не продвинулись.
— Мы должны были быть в Пасхендале в первый день, — сказал Кингсли водитель. — Прошло две недели, а мы туда еще не добрались.
Военные считали Армантьер противным и грязным, но все равно приезжали сюда, и за прошедшие три года городок превратился в военный лагерь.