Увидев Младу и Любаву, Агапе помахала рукой и приветливо улыбнулась:
Вы куда?
Мы на реку, ответила Млада. Станко с братьями рано ушёл рыбу ловить. Жилена пирогов испекла, я их им несу, а Любава со мной увязалась.
А у нас соль кончается. Иду в град, может, кто одолжит, Агапе повернулась к волку. Всё, Серко, иди домой, не провожай.
Волк сел, заскулил, но Агапе решительно махнула рукой, добавив что-то на незнакомом языке. Серко повернулся и лениво побежал туда, откуда они пришли.
Тропинка, извиваясь между кустами и деревьями, то становясь шире, то сужаясь, вдруг выбежала и раскинулась широкой полосой луга с обильным разнотравьем вдоль медленно текущей реки, которая была ещё покрыта туманом, и там, внизу, раздавались звонкие голоса.
Млада, вон они, вскричала Любава и бегом побежала вниз к реке. Путята!
Подойдя ближе к воде, сквозь разводы белесой пелены Млада увидала старших братьев Станко и Вячеслава, младшего Житко и двоюродных Сфирько и Путяту родных братьев Любавы. Станко был самым старшим ему уже минуло семнадцать вёсен. Высокий, широкоплечий, с уже начинающими наливаться мужицкой силой мышцами он по грудь был в воде и вдоль жёлтых, цветущих в реке кубышек за один конец тянул бредень, а за другой Сфирько. Он был младше на один год, чуть пониже, но с широкой грудной клеткой и длинными руками. Вячеслав пятнадцати лет, Житко тринадцати и Путята двенадцати худые и немного нескладные отроки, цепляясь ногами за стебли и листья растений, шлёпали по воде ладонями и, то ли плывя, то ли идя, продвигались от берега к бредню и загоняли в него рыбу. Станко молча тянул привязанный к шесту свой конец бредня, а Сфирько на правах старшего громко покрикивал на загонщиков:
Загоняй, недотёпы!
Млада и Агапе подошли к ним, когда они уже вытащили бредень на берег и из мотни высыпали на траву рыбу, остатки зацепившейся речной травы и больших чёрных раков. Станко, Сфирько и Вячеслав выбирали из вороха рыбы наиболее крупных лещей, язей, стерлядей, щук и относили их в большую корзину с крышкой, погруженную на половину в воду, а остальную мелочь бросали опять в реку. Житко и Путята, клацая зубами от холода, побежали греться к костру, огонь которого поддерживал брат Агапе Иоанн. Он повернулся к остальным и громко закричал:
В котелке уже вода закипела. Пойдёмте, раки быстро сварятся.
Станко согласился:
И правда, давайте немного погреемся, а потом ещё разочек с бреднем пройдём.
Брошенные в кипяток чёрные раки быстро начинали краснеть, и уже совсем скоро Иоанн деревянным черпачком доставал их сваренных из котелка и по очереди выкладывал перед каждым сидящим у костра. Млада ломала принесённые ей пироги на половинки и раздавала всем. Согревшийся Путята начал, балуясь, толкаться с Любавой, но подзатыльник Станко сразу его успокоил, и у костра установилась тишина, нарушаемая треском ломающихся панцирей и отдираемых клешней раков.
Вдруг эту тишину нарушил хлёсткий хлопок кнута и мычание коровы. Млада поднялась на ноги и звонко крикнула в туман:
Векша, иди к нам раков есть!
Из тумана вышел долговязый худой отрок в давно не стираной рубашке и таких же замызганных с дырками штанах. В руках у него был кнут, длинный конец которого как змея полз за Векшей и пропадал где-то сзади в траве.
Векша, обрадовался Иоанн, ты где пропадаешь? Давно у нас не был.
Отрок положил свой кнут рядом с аккуратно лежавшими недалеко от костра лука со стрелами, копья с не очень длинным древком и большого кинжала в ножнах и сел на траву рядом с Вячеславом, который молча отломил ему половину пирога от своего куска.
И правда, Векша, заходи, приветливо улыбнулась Агапе. Я тебе рубашку зашью, да и штаны тоже. Смотри, дырки какие.
Некому кроме меня скотину пасти, вот и некогда зайти.
Так прямо и некому? возразила Агапе. Вон, какие боровы в граде живут.
Солнечные лучи уже начали разгонять остатки тумана, и стал виден луг с пасущимися коровами, а также отрок, идущий по направлению к костру. Это был сын старейшины града Воиста Болерад.
Странно, заметил Векша, чего-то он сегодня рано встал.
Скажи, Векша, продолжила Агапе, а в граде не говорят, когда купец там должен появиться?
Нет, не говорят, промолвил Векша, вытаскивая зубами белое мясо из клешни рака. Сегодня рано утром кто-то в град приехал вместе со Слободаном. Я уж стадо от града отогнал, когда они через мост проезжали. Но что это не купец, это точно.
К сидящим подошёл пухлый отрок в белой рубашке, подпоясанной кожаным поясом, на котором висел большой нож в чехле, украшенный витиеватыми узорами. От его пухлости пояс был не на талии, а где-то ниже: под выпирающим животом. По возрасту он был ровесником Сфирько, может быть чуть старше. На ногах у него были сапоги, по которым он изредка ударял длинным прутиком.
Ты чего здесь расселся? Коровы без присмотра совсем! закричал он на Векшу.
А куда они уйдут? На лугу трава сочная, и её полно, река рядом напьются, нехотя ответил Векша.
Отец сказал, чтобы ты весь скот гнал в град.
Векша встретился взглядом с Агапе и с вызовом произнёс:
А что мне остальные жители града скажут, когда я их голодный скот обратно пригоню? Пусть пасутся. Тебе надо, бери своих коров и гони в град.
Ты чего не понял? Я говорю, что отец приказал
Да чего же ты так кричишь, Болерад? У Слободана научился? возмутилась Агапе.
А ты, Агапка, в мужицкие дела не лезь. Ишь, какая перечливая выросла.
Моё имя Агапе.
Да что ты говоришь! А для меня вы Агапка да Ванька.
Моего брата зовут Иоанн, что по ромейски означает обласканный Богом, а Агапе означает любовь.
Ха, ромейские! Напридумывают имён!.. Хороша семейка: колдун сухорукий да колдунья косоногая. А всё туда же имена ромейские
Иоанн вскочил на ноги и, бешено округлив глаза, закричал:
Не сметь так говорить о моих родителях!
Вячеслав сидел и молчал, и только его глаза становились всё уже и уже. Но Болерад не обратил внимание на Иоанна и продолжил:
Любовь по-ромейски!.. А ты до любви доросла? А может у тебя ноги кривые, как у мамаши твоей?
Болерад прутиком откинул подол сарафана у Агапе, оголив её ноги выше колен. Агапе ахнула и быстро укрыла опять подолом свои ноги.
Странно, ноги как ноги, и даже ровные. И как только могли колдун со своей хромоногой колдуньей такую девку с красивыми ногами родить?
Иоанн нагнул голову, бросился к Болераду и с разбегу ударил его головой в живот. Тот согнулся от боли, а затем выпрямился и выхватил свой нож. Вячеслав вскочил на ноги, одной рукой схватил запястье с ножом Болерада, а ребром ладони другой ударил по руке, держащей нож, чуть ниже локтя. Нож упал на землю. Затем Вячеслав изо всей силы толкнул его в реку:
Остынь маленько.
Брызги от упавшего в воду Болерада долетели даже до горящего костра, где зашипели на пылающих углях. У берега было не глубоко, но грязно-зелёная тина мешала Болераду быстро подняться. Наконец он встал и с бешеными глазами уставился на Вячеслава. Сфирько поднялся и встал рядом с братом:
Чего смотришь? Забирай своих коров, да и уматывай отсюда. Раскричался здесь
Вячеслав, насупив брови, добавил:
Нож вынимай только против врагов. В следующий раз отниму и в реку брошу.
Вылезший на берег мокрый Болерад снял с себя лохмотья тины, подобрал свой нож и с угрозой произнёс:
Ладно, ладно, всё вам припомнится. Вы ещё кровушкой умоетесь
Вячеслав вскипел:
Поговори у меня ещё!..
Сфирько положил ему на плечо свою тяжёлую руку и толкнул к костру:
И ты охолонь!
Болерад вылил воду из своих сапог и, то и дело оглядываясь, побрёл к стаду.
Агапе встала:
Пожалуй, и я пойду.
Млада вскочила на ноги:
Я тоже с тобой. Давно я в граде не была.
Возьмите свежей рыбы с собой, предложил Станко. Поменяете в граде на что-нибудь.