Лицо фигуры отличалось мертвенной бледностью. По вискам и щекам бежали голубые жилки, лоб прорезали глубокие морщины. Зрачки были желтыми, с голубыми ободками, а губы и ногти черными.
Лорд Гот частенько приглашал странных людей погостить в Грянул-Гром-Холле. И порою, погруженный в свое поэтическое творчество, напрочь забывал об этом. Сталкиваясь в поместье с такими позабытыми гостями, Ада всегда старалась быть вежливой и гостеприимной, насколько это было в ее силах.
Она сделала небольшой книксен и сказала:
Добрый вечер. Надеюсь, вы удобно разместились. Меня зовут Ада. Очень приятно.
Мне тоже очень приятно, незамедлительно ответила фигура, сдергивая с головы двууголку.
Позвольте отрекомендоваться: я Мекленбургский Монстр. Но друзья зовут меня Полярником.
Вода, вода, одна вода, неожиданно каркнул альбатрос. Мы ничего не пьем!
Кажется, мне еще не приходилось знакомиться с монстрами, заметила Ада.
Она хотела сесть на ледяную глыбу, но все-таки не решилась.
Неудивительно, отозвался Полярник. Мы очень редки, знаете ли. Я, да моя бывшая возлюбленная, да да и все. Понимаешь, меня сшил один блестящий молодой студент из университета Мекленбурга, это была часть его сумасшедшего исследования
Ада подумала, что Полярник соскучился по разговору.
Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьем! повторил альбатрос.
Но Полярник не обратил на него внимания.
Он собрал меня из останков павших на поле великого сражения при Баден-Баден-Вюртемберг-Бадене. Так что я получил ноги штаб-трубача, руки гренадера, тело бригадира и голову сержанта-сапера первого класса.
Полярник пригладил свои безжизненные прямые волосы и снова нахлобучил на них шляпу-лодочку.
Мой создатель месяц выдерживал меня в банке с клеем, а потом вернул к жизни ударом молнии.
Он улыбнулся, показав зубы цвета морской травы.
К сожалению, все с самого начала пошло наперекосяк, продолжал он, покачивая головой. Мою левую ступню украла собака мясника. Студент пришел в ярость. Он был своего рода перфекционистом. Сказал, что не может теперь показать меня профессору, и умчался в аудиторию. Он меня стыдился
Полярник поскучнел, желтые глаза его наполнились слезами.
Когда профессор спросил студента, где же его домашняя работа, тот ответил, что ее съел пес.
Бедняжка, посочувствовала Ада.
Но я усвоил урок, заявил Полярник, водя дощечкой по льду, теперь на мне всегда шпоры.
Он уставился взглядом в землю.
Дела шли все хуже и хуже. Так что я был вынужден уехать.
Полярник вытер глаза и снова улыбнулся.
Что ж, я нанял корабль и отправился на Северный полюс. Очаровательное место! Величественные пейзажи! Только вот поговорить особо не с кем
Айсберги, айсберги, айсберги, мы ничего не пьем! каркнул альбатрос.
Как же вы познакомились с моим отцом, лордом Готом? спросила Ада, стараясь удержать зевок. Полярник, конечно, очень мил, но было уже так поздно, что начинало становиться рано.
Вообще-то я не знаком с лордом Готом лично. Но я знаком с Мэри Вермишелли, славной сочинительницей и превосходной слушательницей. Прямо как вы, мисс Гот.
Пожалуйста, зовите меня Адой.
Прекрасно, Ада.
Полярник погладил альбатроса, примостившегося у него на плече, и продолжил:
В прошлом месяце Кольридж обнаружил в дрейфовавшем покинутом корабле этот вот номер «Литературного обозрения».
Полярник запустил руку внутрь своего бушлата и выудил помятую газету. Затем ткнул пальцем с черным ногтем в передовицу.
Здесь сказано, что Мэри Вермишелли окажется в числе гостей большого приема, устраиваемого твоим отцом, и примет участие в метафорическом беговельном забеге и последующей за ним комнатной охоте
Полярник снова расплылся в зеленозубой улыбке.
Я решил сделать ей сюрприз
Ада насупилась.
Нельзя сказать, чтобы она ждала большие домашние приемы своего отца с особым нетерпением. Каждый год многочисленные гости лорды, леди, поэты, художники и даже скромные карикатуристы собирались в Грянул-Гром-Холле и переворачивали его вверх тормашками. Миссис УБью сходила с ума, готовя банкет, а от Ады более чем когда-либо требовалось быть хорошо слышимой и совершенно невидимой. Беговельные забеги это, пожалуй, было забавно, но вот комнатной охоты Ада никогда не понимала. Гости прочесывали заброшенное крыло с сачками для бабочек и ловили все, что им попадалось. Правда, за дверями всех выпускали на свободу. Но Аде это все равно казалось слишком жестоким. К несчастью, комнатная охота гостям очень нравилась. Каждый год крестьяне небольшой соседней деревни Громнет приходили к поместью с пылающими факелами и любовались на эту охоту сквозь окна.
Из кухонь в восточном крыле послышался звук гонга. Четыре утра. Кухаркам пора вставать.
Мне надо идти, встрепенулась Ада.
Полярник кивнул и приложил палец с черным ногтем к черным губам:
Никому ни слова.
Глава третья
а сей раз Ада в один дух обежала западное крыло, влезла в византийское окно, промчалась сквозь центральный зал, по парадной лестнице, боковому коридору и без сил ввалилась в свою огромную спальню. Забравшись на широкую кровать, она задернула полог на восьми столбиках, зарылась в гигантские подушки и провалилась в сон.
Проснувшись от боя часов двоюродного дедушки, стоящих на каминной полке, она с неудовольствием обнаружила, что уже одиннадцать.
Вскочив, Ада помчалась к дверям своей гардеробной и распахнула их. Там, на пятнистом диване, ее ждал костюм для среды шотландский берет, плед настоящего горца и платье из черной шотландки. Для каждого дня и каждого вечера у Ады было отдельное одеяние. Его подбирала ей камеристка, Мэрилебон особа настолько скромная, что Ада ее, в сущности, ни разу не видела. Раньше Мэрилебон была камеристкой матери Ады, а еще раньше ее ассистенткой, которая заботилась о костюмах для выступлений.
Этим, собственно, все сведения Ады о Мэрилебон и исчерпывались, потому что та все время пряталась в просторном чулане гардеробной. Порою, если Ада чуть мешкала с одеванием, она слышала из глубины чулана осторожные шорохи.
Ада быстро оделась и скользнула в огромные башмаки. Потом отправилась в малую галерею. Там, на боковом буфете, кухарки миссис УБью каждое утро накрывали завтрак.
На верхней площадке парадной лестницы она замерла в нерешительности, раздумывая, стоит или не стоит съезжать вниз по перилам, и в этот момент почувствовала чью-то руку на плече.
Кого я вижу? Сама молодая хозяйка! произнес тоненький, сладенький голосок. А мне показалось, что шум башмаков доносится из нижнего коридора!
Ада повернулась, чтобы лицезреть высокую, худую фигуру Мальзельо, комнатного егеря, взирающего на нее сверху вниз. У Мальзельо были светло-серые глаза, длинные белые волосы и одеяния дымчатого цвета казалось, специально подобранные в тон его собственной кожи. Аде не хотелось этого признавать, но она побаивалась Мальзельо. Куда бы он ни направлялся, он всегда таскал с собой огромную связку ключей, болтающуюся на длинной цепочке, прикрепленной к жилету. При ходьбе они позвякивали, так что обычно Ада слышала приближение комнатного егеря издалека если только на ней не были надеты, как сейчас, ее огромные скрипучие башмаки, заглушавшие все прочие звуки.
От Мальзельо исходил запах мокрых ковров и плесени, а в должности комнатного егеря он состоял в Грянул-Гром-Холле уже так давно, что никто не помнил, когда он появился. Его работа состояла в том, чтобы сгонять ворон, пытающихся усесться на украшенные изразцами печные трубы, не давать осам устраивать свои гнезда на чердаке, пестрым китайским оленям жевать ковры, синехвостым тритонам откладывать яйца в канализационных трубах. Для этого он использовал сети, порошки и ловушки всех размеров и фасонов.