Пребывание в подземелье вдруг сделалось ей тягостным; выбравшись на поверхность, она долго приходила в себя, делая вид, что разглядывает журналы на витрине киоска. Поймала на себе несколько удивленных взглядов и спохватилась журналы оказались весьма фривольными, с грифом «для мужчин»
Она сделала шаг, чтобы отойти и едва не столкнулась с парнем в облегающем черном костюме, поверх которого была небрежно накинута меховая безрукавка.
Чугайстер скользнул по ней равнодушным, каким-то резиновым взглядом; взгляд тут же вернулся, заинтересованный, и снова безучастно опал, как шланг, из которого вытекла упругая вода. Ивга стояла, не в силах оторвать от асфальта подошвы поношенных серых кроссовок.
Все они так. Сперва кидаются, потом воротят нос; чугайстеры чуют ведьму, но интересуют их одни только навы. Любой чугайстер видит Ивгу насквозь но не спешит кричать об этом, вот за что спасибо
Чугайстер забыл о ней. Неважно, сколько неживых женщин он сделал сегодня еще более мертвыми; сейчас в его руках оказался глянцевый журнал, на обложке которого вопила о жизни тугая розовая плоть. Зовущая плоть, от одного этого зова можно оглохнуть
Ивга отвернулась и, волоча ноги, побрела прочь.
* * *
Антикварный магазинчик был открыт; Ивга не решилась приблизиться, просто вошла в телефонную будку напротив. Набрала номер хозяйки и сразу дернула за рычаг; потом, стиснув зубы, позвонила Митецам и долго, долго слушала гулкие, торжествующие гудки
В городской квартире Назара не отвечали тоже. Втянув голову в плечи, Ивга пересекла площадь Роз, добралась до скверика и села, устало вытянув ноги.
Горячие бутерброды?..
Ивга вздрогнула.
Прямо перед ней остановилась низенькая тележка с ярким контейнером, и над приоткрытой крышкой клубился пар. Тележку везла девочка лет четырнадцати; из-под длинной вытянутой кофты выглядывал подол темного платья, похожего на школьную форму.
Горячие бутерброды, сообщила девочка голосом, не терпящим возражений. С томатом и луком.
Ивга позвенела в кармане мелочью. Пришла и ушла равнодушная мысль, что завтра, может быть, у нее совсем не останется денег. Даже на бутерброды
Девочка почему-то не спешила уходить. Стояла и смотрела, как Ивга жует; может быть, ждала похвал?..
Отличные бутерброды. Ивга выдавила усмешку.
Ты лисица, которая решила жить среди кур, без улыбки заявила вдруг девочка. И надеешься, что они тебя не узнают.
Ивга молчала. Кусок бутерброда встал у нее поперек горла.
Лисицы не едят пшена! торжествующе заверила ее девочка. Ты увидишь потом, и она деловито взялась за свою тележку. До свидания
Рука ее больно ткнула Ивгу в плечо; Ивга поперхнулась но девочка уже уходила, толкая перед собой тележку с таким скорбно-торжественным видом, как будто это был катафалк на военных похоронах.
* * *
При въезде в город на панели экстренного вызова проснулся и замигал красный, колющий глаза огонек; Клавдий не стал брать трубку, однако предчувствие в его груди болезненно дернулось: ну вот
На площади Победного Штурма всегда было полно паркующихся машин, вот и на этот раз какой-то юркий белый «максик» загромоздил проезд широким гофрированным задом, и Клавдию пришлось раздраженно взвыть служебной сиреной.
Поднявшись к себе, он некоторое время задумчиво изучал содержимое холодильника; потом захлопнул дверцу, поставил на огонь чайник и уселся перед телефоном.
Да погибнет скверна, патрон. Голос заместителя был профессионально хрипл, но Клавдий явственно расслышал в нем нотку искреннего облегчения. Я искал вас, патрон
Да погибнет скверна, Глюр Ну? Клавдий прилег на диван, не снимая запыленных туфель.
Эпидемия, патрон. Случаи чумы в Рянке
Случаи это сколько?
Десять, патрон
Сколько?!
Десять случаев бубонной чумы, и уже три смертельных исхода Санитарный гарнизон поднят по тревоге, Рянка закрыта Сообщение уже пролезло в прессу
Дальше.
Самосуд.
Клавдий придержал трубку плечом. На кухне все громче свистел закипающий чайник.
Где?
В Рянке паника, патрон На главной площади. Наши люди прибыли, когда костер уже прогорел.
Очень жаль. Голос Клавдия сделался бесцветным и сухим. Очень жаль, что наши люди в Рянке так нерасторопны. Погибшая?
Была ведьмой. Но «глухаркой», неинициированной, патрон. Ее причастность к эпидемии
Аресты?
Пятнадцать человек. Куратор округа Рянка пожелал проявить рвение Чтобы, так сказать, загладить
Куратора округа Рянка вызвать сюда, в Вижну, медленно проговорил Клавдий. Преемником назначить если я правильно помню, в этом округе работает Юриц?
Заместитель помолчал. Сказал осторожно, будто пробуя каждое слово на вкус:
Вряд ли это понравится Совету кураторов Они и так кричат на каждом сходе, что Вижна везде сует своих людей.
Клавдий усмехнулся. Его смешок хорошо слышен был на той стороне провода, и заместитель поспешно прикусил язык.
Всех арестованных, Клавдий пощелкал золотым зажимом авторучки, всех арестованных доставить в город. Ко мне.
Да, патрон, пробормотал заместитель чуть суетливее, чем позволяло его достоинство.
Клавдий помедлил, разглядывая узор виноградных листьев за окном.
Если он предчувствовал только это что ж, ничего Еще ничего, бывает и хуже
Я сейчас приеду мне понадобится очень подробная информация, Глюр. Вплоть до расположения колодцев округа Рянка Кстати, почему вы до сих пор не сообщили, что герцог звонил?
Заместитель осекся.
Патрон Откуда вы знаете?..
А как же. Клавдий ухмыльнулся. Всякий раз, когда у нас прокол Вы ведь догадываетесь, Глюр, что все случившееся есть наш большой прокол? Да?
Заместитель сглотнул так, что было слышно в трубке:
Да, патрон. Конечно, да.
(Дюнка. Июнь)
В день похорон Дюнкина сестра отозвала его в сторонку и, не сводя воспаленных ввалившихся глаз, попросила:
Имей совесть, Клавдий. Ты ведешь себя так, будто Докию любил ты один.
Он осел, будто от удара обухом. И кивнул.
Три дня слиплись в одни бесконечные сутки. Трижды наступала ночь; он отвечал на какие-то вопросы, а за спиной у него переглядывались, переговаривались приятели, однокурсники и вовсе незнакомые люди: «Это тот мальчик, с которым она была на пляже. Это тот мальчик»
Она не могла так просто утонуть! Она плавала, как Она не могла!..
Успокойтесь, Старж. На теле нет следов насилия. Ее погубила простая судорога.
Простая.
Клав, ну ты, это самое, не убивайся так Пойди вот, экзамен сдай, отвлечешься
Клав, ты, это, прости, но вы с ней хоть раз, это были?..
Потом он дождался, пока опустеет кладбище.
Люди, еще недавно бывшие скорбной процессией, теперь понемногу тянулись к выходу; один только Юлек Митец отстал, растерянно оглядываясь в поисках Клава. Не нашел, бегом догнал ребят подавленных и возбужденных одновременно. Дюнкиной матери уже не было видно за ней захлопнулась дверца машины
Все эти люди перестали интересовать Клава много часов назад. «Иметь совесть» значит быть последовательным в своем эгоизме.
Вечерело. Сильно, густо, тяжело пахли увядающие цветы.
Дюнка, сказал он, опускаясь на колени. Дюнка, я хотел сказать тебе, что мы поженимся после экзаменов Не прогоняй меня. Можно я тут посижу?
Мягкое закатное небо. Примиряющие голоса цикад.
Дюнка
Он не нашел слов.
Возможно, он хотел сказать, что непростительно привык к ее любви. Что слишком часто позволял себе высокомерно отмахиваться приходи завтра. Что она была для него наполовину вещью, наполовину ребенком. Что он не знает, как себя наказать. И поможет ли самое страшное наказание
И тогда он сказал то, что счел нужным. Что считал единственно правильным и естественным:
Дюн, я клянусь тебе никогда и никого, кроме тебя, не любить.