В помещении не было никого кроме меня и торговца жирного мужика в растянутом свитере. Увидев меня в дверном проеме, жирный торговец начал было радостно улыбаться, но как только мерзкий запах достиг его ноздрей, сразу сменил улыбку на презрительную мину.
Торгуешь? сухо спросил я.
Торгую, сухо ответил он.
Я достал из кармана пульт.
Короче, у меня был очень хуёвый день, начал я.
Я заметил, скривился торговец, смерив меня взглядом.
Я не про это, махнул рукой я. кровь на моей одежде дело обычное. Не понравилось мне, недавно, как один жирный хуй со мной базарит, надменно так, по-охуевшему, вот я его пополам и разорвал
Я так рад вас видеть! Не хотите ли чего-нибудь купить, или, быть может, продать? жирдяй натянул самую дружелюбную улыбку, какую только был способен изобразить.
А вот, кстати, хотел бы, кивнул я. Я только что с поверхности вернулся, попал там в серьёзную передрягу еле ноги унёс. Всю снаряду бандитам оставил, но пульт свой любимый прихватить успел. Охуенное, высокотехнологичное устройство: универсальный, настраивается под любую технику, и телик любой берёт и магнитолу, батарейки новые, сам ставил. Короче, хуй бы продавать стал сам пользуюсь, но делать нечего бабки нужны. За сколько возьмешь?
Жирдяй взял пульт и долго вертел его в руках, внимательно изучая Слишком долго. Ещё секунда и я дал бы ему в ебло, чтобы ускорить мыслительный процесс, но жирный торговец, словно услышал мои мысли:
Точно универсальный? с недоверием спросил он.
Обижаешь! я выхватил у него из рук пульт и стал показывать на разные кнопки:
Вот тут зажимаешь и направляешь на телек, потом вот сюда жмешь, а потом уже
сюда, ну и всё! Я на «Советской» проверял на трех ящиках пульт пашет как положено А знаешь что? Не надо мне на слово верить! Давай к твоему ящику сразу подключим, где он тут у тебя?
Ясен хуй, телевизора тут не было, и это сразу ясно любому, у кого есть глаза. Также ясно, что пульт этот нихуя не универсальный. А еще ясно, что кнопки, в которые я тыкал, хуй знает, что делают, но точно не настраивают этот пульт на работу с разными телевизорами. Я даже не уверен, что он от телика вообще. Короче, вся надежда на то, что этот пидор куда менее искушенный торговец чем те, кто работают на «Торговой» или «Караванной».
Так, а сюда ты зачем пришёл? спросил жирдяй с недоверием. Ты ж неместный, вроде. Чего на «Советской» не продал?
Да я и не собирался продавать, чем ты слушаешь, вообще? Говорю же: себе взял. А к вам на станцию пришёл друга навестить Андрюху «Сапёра», может знаешь? Думал он мне денег одолжит, чтобы до дома добраться, а его как назло не оказалось говорят на поверхность ушёл. Вот и приходится выкручиваться
Торговец снова взял пульт и принялся изучать с удвоенной силой, периодически поднимая недоверчивый взгляд на меня Изучает падла, проверить игрушку не на чем, ну или в падлу заморачиваться, а универсальный пульт охота за него штуки две можно выручить спокойно. В пультах он сечёт мало, вот и смотрит всё на рожу мою: пиздабола вычисляет.
Триста рублей дам. Нормально? наконец выдал он.
Ха! Рыбка клюнула! Пора вытягивать:
Да ты охуел что ли? возмутился я. Увидел человека в безвыходном положении и воспользоваться решил, мразь!?
Ладно, ладно! поднял руки он. Шестьсот?
За шестьсот батарейки уступить могу, а за пульт минимум штука!
Семьсот?
Восемьсот, плюс комбез какой-нибудь потеплей, и помыться мне оформишь.
Семьсот и все, что ты перечислил.
Я сделал вид, что крепко задумался, хотя на самом деле находился в финальной стадии заключения лучшей сделки в моей жизни (не считая случаев, когда я забирал вещи под угрозой расправы), так как цена этому пульту две сотки максимум, да и то, если он работает, в чем я сильно сомневаюсь.
Эх! наконец махнул рукой я. Ладно! В другой ситуации послал бы тебя нахер, но положение у меня безвыходное По рукам!
Торговец, тоже явно довольный сделкой, подобрал мне комбез, и подсказал как дойти до помывочной, добавив на неё ещё десять рублей сверх оговоренной суммы.
Помывочные тут были самые обычные: деревянные надстройки у платформы, с установленными поверх бочками. Особо в них не понежишься вода ледяная, но сейчас я был готов мыться даже в луже. В общем, через полчаса я вышел из помывочной чистый и довольный. Старый комбез я брезгливо выбросил на пути отстирать его уже не получится, так пусть хоть крыс от станции отпугивает. Теперь на мне был надет чистый зелёный комбинезон, мои любимые тактические сапоги, которые я смог отмыть, ремень с набедренной кобурой, в которой отдыхал обрез, оперативная кобура, в которой висел «Дядя Толя», и чёрная разгрузка, которая всё же немного пованивала, но не выбрасывать же такую ценную вещь.
Ещё немного подумав о своём потрясающем внешнем виде, я закатал рукава, чтобы все видели мои солидные армейские часы и охуенные накачанные предплечья, поставив тем самым точку в создании образа идеального мужика.
Ну, теперь в бар! Жрать хочу умираю.
У бара меня встретил маленький попрошайка с грустными глазами. Он снова протянул ко мне свою тощую руку В тот раз я был груб с ним, потому что у меня не было ни денег, ни еды, чтобы помочь ему, но в этот раз мне будет нечем оправдаться перед своей совестью. Я остановился рядом с ним, вынул из кармана пачку купюр и пересчитал. Несчастный взгляд мальчика излучал неуверенную надежду
Пошёл нахуй! грубо буркнул я и собирался было уйти, но тут приметил у мальца торчащую из кармана купюру. Это что у тебя тут! Ух ты, червонец! А ну давай сюда! Дай сюда, сказал! То-то же! Маловат ты ещё для карманных денег! А теперь съебался отсюда! И чтобы не видел тебя у этого бара, сидишь тут, людям своей бедностью настроение портишь!
Бар мало чем отличался от помещения, в котором обитал торговец: тесная комната, тоже мрачная, тоже обшитая ебучим линолеумом. Из отличий тут были: барная стойка, сколоченная из грубых необработанных досок. За ней стоит какая-то жируха, похожая на торговца, видимо его дочка, с ней разговаривает какая-то тощая пизда, видимо официантка. В помещении восемь пластиковых столов и по три пластиковых стула вокруг каждого из них. Стулья и столы разных цветов и форм, покрыты толстым слоем почерневшего жира или хуй знает, что это вообще. Короче, тут не мешало бы прибраться, причём от души. Хотя, в данном случае, проще сжечь этот бар к ебеням.
Кроме меня в помещении ещё пять человек: четыре щуплых мужика, явно «крестьяне» и один малой шкет, лет двадцати, изучающий какие-то записи в тетрадке. Рядом с ним большой походный рюкзак, а на ногах просто охуительные военные ботинки я бы убил за такие, бля буду.
Я прошёл к ближайшему столу и сел. У официантки, видимо, выработался инстинкт за годы работы, и она, услышав скрип стула за незанятым столом, резко обернулась и пошла ко мне, оборвав свой разговор с жирухой.
Что будете заказывать? улыбнулась она.
Ей было лет тридцать, если очень внимательно приглядеться, а при беглом взгляде казалось, что все семьдесят явно бухает с пяти лет и столько же времени ебётся за деньги с кем попало.
Чай. Горячий. Без сахара. И чего-нибудь похавать. Пару порций.
Есть макароны с тушёнкой или рис с
Да мне похуй, оборвал её я. Неси, что хочешь. Только чай сразу. Пить охота.
Она ушла. Краем глаза я приметил, что пиздюк в охуенных ботинках пялится на меня. Хрен с ним, может пидор какой тогда я не могу его винить: будь я пидором и увидь такого роскошного селезня, как я сам тоже бы пялился.
Через минуту официантка принесла чай, а ещё через две меня наконец заебало, что малой в охуенных ботинках сверлит меня взглядом:
Тебе чё надо, малой? громко спросил я, не поворачиваясь к нему.
Малой дернулся от неожиданности и зашебуршил взглядом по бару, ища то ли выход, то ли ответ на мой вопрос. Затем он встал, сгреб тетрадь, запихал в карман, схватил рюкзак и быстро подошёл ко мне.