Экономия мышления заключается в том, что включенный-активный всегда «направлен на решение», и когда решение это «быть сейчас», ему приходится напрячься21 как можно сильнее для решения этой проблемы. Но когда «быть сейчас» не есть тотальная необходимость, тогда внимание-мышление может двигаться в другом направлении и обращаться к другим горизонтам22. Но для разглядывания их необходимо освоить «метод»23 «выключения-включения»24. Причем это не «изобретение»25 Сократа, каждое «следующее решение ума» это и есть «показывание» такого акта или «решение ума» это есть подобный акт-с-другой-стороны. Любое уже-ставшее полученное практика, вещь, мысль, акт, произведение-произведенное = «рассказ» Акт выключения себя из длительности и включение «через какой-то ноль», но уже в другом качестве.
Что происходит там, «с той стороны выключения»26 это загадка, возможно, это какой-то «театр теней»? А может быть, это особенность самого «сознания» пребывать в каком-то «особом состоянии отключения»27, которое позволяет каким-то образом «изменяться» после такого, при этом иногда даже «замечая» какие-то отголоски-слои произошедшего в уже «сознательном присутствии». Причем в уже-включенном состоянии «такие слои» становятся фундаментом для «текучего-следующего» изменения активного. То есть пред-извлеченное оттуда продолжает постоянно воздействовать на включенного даже в уже осознанном состоянии. При этом если таковое28 как-то и «присутствует», то оно является общим для всех «отключаемых» и даже для тех, кто «отключается» через экстатический выключатель? «Все такое» это значительная загадка для мысли.
Когда включенный неспособен «явно-выключаться», такой активный будет отрицать существование такого. Активный даже может отрицать «присутствие» «своей включенности», но он не может отрицать в последующем итоговое отключение, хотя и такое может иметь склонения. При этом «любая-его-включенность» будет происходить «по сценарию» «какого-то очень значительного уже ставшего присутствующего рассказа, начало которого очень далеко», отрицать наличие которого включенный может, но от этого в итоге «не изменяется» его включенность в качестве разворачивающегося «рассказа» как части другой «истории». Причем самая-значительная-включенность это именно «отсутствие ощущения» включенности. Для тех, кто от субъекта, именно-вот-это «отсутствие ощущения» включенности и является самым «правильным состоянием» активного. Причем включенный может даже устранить свое-Я в результате поиска выключателя, но включенность29 все равно будет присутствовать.
Последующее «включение» должно в обязательном порядке обладать каким-то новым смыслом-содержанием-основанием30, которое будет затем ограничено в «каком-то-рассказе-(о)предмете-сущем-акте-» как какая-то целостность. И через такой уже-рассказ, а в последующем разворачивающуюся практику, которая и есть живое прочтение рассказа, можно активировать и подключать другие активности. После «нуля» всегда предлагаются-предполагаются-возникают разные «-учения-мысли-модели-акты-смыслы-предназначения-стремления-практики-выводы-решения-со-стояния-», то есть все то, что предположительно можно схватить в мысли «присутствующее-происходящее». Когда включение перестает предлагать какие-либо «куда», такое включение ждет неминуемое «вникуда», а затем и субъектию-внигде. Включение это всегда «вкуда, вочто и вкак»
Обладая таким «инструментом» в качестве «уже-осознанной-практики», а не только в качестве неосознанной «функции ума» и не в «качестве сна исключенных», возникает возможность получать грандиозный какой-то скачок в каком-то «изменении», который и становится и целью и само-целью31 в итоге. Причем и в «изменяемости» (развитии) вообще или в той «отрасли», в которой «разрешено, интересно, нужно, приходится» выключаться-включаться.
Такая «практика», возведенная в основании какой-то субъективизации, позволяет получить значительные конкурентные преимущества для части активных на «всех» «пространствах». «Основанием» для такой практики является «освобождение от всего того, что сдерживает, закрепощает дух» для того, чтобы смело перейти к таким состояниям. Причем если «освобождение» присутствует не для высвобождения «великих ресурсов» духа, тогда такой избыток воспроизводит и то, что присутствует в любые последние времена параллельно с великой практикой. Причем те активные, у которых «такая склонность» оказалась значительной, скорее всего, и стали теми, кто-есть как-активные. Отсюда «стремление к свободе»32 и как цель, и как практика становятся великим драйвом для тех, кто освоил такое.
Но «такая свобода» и последующие состояния это основание и для великих скачков33, а в итоге и для великого завершения, потому как «выключенный-включенный» чаще всего через определенное количество актов пробуждения34 теряет желание35 снова становиться участником. Потому что, а что в итоге получает «включенный» страдания, гибель, завершение , тогда зачем она36? В «этой игре» нельзя выиграть, итог любой победы последующее завершение победителей. Выигравшие все равно проигравшие. «Время» победит всех, и если это пока и неизвестно, «то это только потому, что твою историю тебе не рассказали до конца»37. В итоге «смысл» окончательно становится «чем-то другим», он теряет и запах, и вкус, и чаще всего в итоге возникает либо «тотальная исключенность», либо какой-то ее не такой крайний тип, например, то, что присуще некоторым «ученым» и другим собраниям, которым в каком-то смысле плевать на тип, вид, способ другой субъективизации. Когда же такое исключение становится всеобщей практикой, тогда, скорее всего, запахло очередным «великим утешением» и «великим завершением».
Когда есть «остановка»38, то есть «учение» и «следующее учение», и «снова учение», тогда есть и обязательная «включенность» в него и последующее за этим. Но когда нет осознанного-определенного «-метода-способа-практики-знания-умения» отключаться от него, тогда не будет понятного поступательного движения. И это отсутствие можно наблюдать в тех «частях происходящего», где «есть длительность», но нет вибрации исключенности. При этом такое «выключение» не всегда приемлемо для тех, кто «сохраняет» рассказ. У этих «хранителей» есть определенное право, которое они получили (от? и для!39), закрывать некоторые части повествования от этой сверх-практики, которая позволяет и созидать, и развивать, и изменять, но и одновременно завершать, разрушать, устранять что угодно и смыслы, и части, и активности, и все сущее для себя. При этом «погруженности» плевать на любую субъектию и субъективизацию философия, как и «любая» другая практика духа, может преодолеть любую включенность. Но это не устраняет присутствия какого-то «конкретного типа включения», без которого нет никакой «исторической» субъективизации, а значит, и действительного существования.
Каждая «практика духа», кроме установки-направленности на «абстрактную свободу», требует «конкретного освобождения»40 от различных «связывающих условий», а последующее «конкретное освобождение» требует перехода к самой «практике освобождения», что предполагает значительное напряжение духа, воли, плоти, ума, памяти, а также самоконтроля, отрешенности, погружения, работоспособности, борьбы, страсти, стараний, страданий и другого. Поэтому «такая практика» доступна не только тем, кто получил «свободу» как «условие», но и для тех, кто готов подвергнуть себя «значительному напряжению». Поэтому не всегда «свобода» вызывает «переход к практике», часто на почве «такой свободы» вырастает такое проклятие, как «радикальная автономия», которая отрицает любую включенность и одновременно, конечно же, не предполагает никакого выключения. То есть проповедующий «радикальную автономию» «конкретно не исключает41 себя из включенности», не стремясь ни в какой форме заниматься какой-либо «практикой». На фоне «радикальной автономии» возникает и «очередная радикальная жесткая включенность», которая отрицает42 как проклятие «весь период предыдущего включения», которое привело в обязательном порядке к радикальной автономии. Такая радикальная включенность пытается «найти свое основание» в том, что «было до всего этого» «очередного неправильного пути, который привел к радикальной автономии и параллельно к какому-то завершению».