Подожди, не снимай с себя одежду, попросил Крис и взял ее за запястье.
Почему? Ивонн легла на спину. Под ней было теплое сено. Оно опьяняюще пахло луговыми травами, и Ивонн повело.
Не нужно делать так, чтобы потом было еще больнее, Крис покачал головой. Его отец не одобрял их дружбы, об отношениях Крис боялся даже заикнуться. Отец говорил ему, что девушки вроде Ивонн самодовольные вертихвостки, которые только играют с простачками вроде дурня Кристиана.
Больно будет в любом случае. Просто будь со мной сейчас. Люби меня, Ивонн коснулась ладонью его щеки и поцеловала. И Крис поддался. Ив ухватилась зубами за мочку его уха и, пытаясь унять сердце, бьющееся в горле, крепко обняла, когда Крис снял с себя рубашку.
Крис погладил ее по волосам и, приподняв голову Ивонн за подбородок, внимательно взглянул в глаза, провел пальцами по губам, подушечками задевая ровный ряд нижних зубов.
Мне хорошо здесь с тобой, от былой уверенности не осталось и следа. Ивонн впилась ногтями в плечи Криса и подумала, что все, и правда, кончено. Она чувствовала тепло его тела, запах. Смотрела в глаза. Но в них словно что-то перегорело. Ивонн поняла, что, как раньше, уже никогда не будет.
Тогда останься, прошептал Крис и стянул с нее платье. Он положил ладонь на шею Ив и глубоко поцеловал, чувствуя на языке дыхание, чувствуя, как глухо на языке бьется ее сердце.
Того, как в амбар зашел отец Кристиана, они оба не заметили, но уже через пару мгновений Джон Коннелл схватил своего сына за плечо и отбросил в сторону. Ивонн, сгорая от стыда, прикрылась рубашкой Криса. Она не помнила, как завязалась драка. Не драка даже, а избиение. Крис лежал на деревянном полу и даже не пытался защититься. «Будет только хуже», однажды сказал он. Ивонн набросилась на Джона со спины, но тот оттолкнул ее локтем, и удар пришелся в лицо. На секунду у нее закружилась голова, а из носа потекла кровь, капли посыпались на белую ткань рубашки. Но она снова попыталась удержать Джона.
Уходи, прошептал Крис, а Джон посоветовал ему замолчать. Уходи, сказал он громче. Крис кричал одно это слово так громко, что у Ивонн закладывало уши. Уходи! кричал он. Прошу тебя, сказал Крис, держа ладонь возле сломанного носа. Уходи.
После этого Ивонн множество раз задавала себе один и тот же вопрос. Почему она тогда все же ушла? Когда она вернулась домой полураздетая, в чужой рубашке, заляпанной кровью, ее ждали мать, отец и дед. Женевьева подбежала к дочери и стала осматривать ее.
Со мной все в порядке, мам, сказала Ив, и это было наглой ложью. А потом она осела на пол и расплакалась. Джен прижала дочь к себе, стараясь успокоить.
Разобравшись во всем, Аарон взял свою машину и вместе с Сэмюэлем поехал к дому Джона Коннелла.
Вернулся он под утро. С наливающимся синяком под глазом и со сломанным пальцем.
Крис в порядке? спросила Ив, не сомкнувшая глаз за всю прошедшую ночь.
Да, выдохнул отец. Я отвез его к фельдшеру.
А позже, сидя у открытого окна в своей комнате, Ивонн услышала разговор Аарона и Сэмюэля.
Ты слышал, что сказал этот ублюдок? «Увези свою дочь шлюху отсюда, или я переломаю им обоим шеи, как курам», сказал дед, оставив пустую чашку с кофейной гущей. Он никогда не умел подбирать выражения и всегда был очень откровенным и немного грубым.
Нет нужды повторять, что он сказал, отец. И Нельзя оставлять мальчишку с ним, на палец Аарону наложили шину, а к ушибу на лице он прижимал лед, завернутый в полотенце.
С ним все будет нормально. Он уедет в армию. И если у него хватит ума, он либо умрет где-нибудь на Ближнем Востоке, либо выживет, но сюда больше не вернется, дед покачал головой. У Ивонн потекли слезы. Я присмотрю за мальчишкой.
Ивонн его, похоже, любит, выдохнул Аарон и пожал плечами.
Послушай, сын. Всякое бывает. Но это просто подростковые глупости.
Нет, это катастрофа, усмехнулся отец, и Ивонн подумала, что это слово очень точно описывало то, что он чувствовал.
Увези мою внучку отсюда. Я хочу, чтобы ты сегодня же посадил ее в машину и увез.
Ивонн закрыла окно, легла на разобранную кровать и прикрыла глаза. Нос саднило, а под глазами уже начали наливаться синяки. Внизу переговаривались ее родственники. Виола хлопотала по дому, собирая их вещи. «Жизнь закончилась», думала Ив. Ее сердце уже никому не удастся собрать по осколкам и склеить так, что не отличишь от живого.
Вечером они погрузили в машину вещи, распрощавшись с теми, кто остался доживать свой век в стенах усадьбы.
Ноа не проснется через пару месяцев, и они похоронят его в семейном склепе. А еще через несколько лет уйдут Сэмюэл и Мария. Виола соберется к сестре в Джорджию. А у Криса не хватит ума, и через много лет он вернется в дом своего отца, в свой отчий дом с первым же попутным грузовиком из Литл-Крика. Всего этого Ивонн тогда не знала. А если бы знала, то ничего бы не смогла сделать, потому что, как только она села в машину, Аарон заблокировал двери.
Выпустите меня, кричала она, увидев, что, когда они тронулись с места, к усадьбе на велосипеде подъехал Крис, не успев всего на мгновение. Он тяжело дышал, лицо, его прекрасное лицо, было распухшим. Выпустите меня, просила Ив, но Аарон ее словно не слышал. Она поднесла кулак ко рту и прикусила кожу.
Не нужно, милая, прошептала Женевьева. Она сидела рядом с дочерью на заднем сиденье. Все кончено, милая. Все кончено. Будет только хуже, если ты выйдешь из машины. Будет больнее, мать обняла Ивонн, прижала к своей груди, как в детстве, и гладила по волосам, пока она плакала и до тех пор, пока, обессиленная, она не уснула на ее коленях. Джен смотрела в окно. Мимо, как и много раз до этого, проносились безликие, выцветшие пейзажи. Она лила безмолвные слезы и думала, что самой большой ошибкой в ее жизни был день, когда она впервые с годовалой дочерью на руках переступила порог усадьбы Розенфилдов.
Часть вторая
Глава шестая. Разбудите меня, когда сентябрь закончится.
11 сентября 2001 года.
В доме пахло свежими круассанами и горячим кофе. Женевьева всегда просыпалась рано, и, прежде чем поехать на работу, спускалась в маленькую кофейню напротив их дома и покупала выпечку к завтраку. Они не раз сидели в этой безымянной кофейне с ней, пили кофе и говорили. Обсуждали выставку, с которой только что вернулись, или, обложившись пакетами, отдыхали после изнурительного шоппинга в верхнем Ист-Сайде.
Ивонн застегнула рубашку, надела пуловер с эмблемой университета и высунулась в окно. Осень стояла теплая, и, хотя стволы деревьев уже потемнели от влаги, они были еще не готовы расстаться с яркой листвой и их пухлые, пышущие огнем верхушки, казались горящими факелами сверху.
Комната Ивонн была ее точной копией. Такая же, как она светлая, немного растрепанная, но чистая, красивая и уютная. Сквозь легкие шторы проникал свет и звук проснувшегося города. У окна стоял станковый мольберт, старый, заляпанный краской. К стене были прислонены холсты. Ивонн не могла смотреть на лицо человека, который с удовольствием смотрел на нее с них.
Когда они вернулись из Виргинии в Нью-Йорк, Ивонн бросилась писать. Спустилась вниз и положила в мусорный контейнер кисти и тюбики краски. Мольберт она тоже хотела выбросить. Мать и отец оставались в стороне. Иногда Ивонн замечала, как они переглядываются, но они оба молчали. И она тоже молчала.
К колледжу Ивонн относилась спокойно. За то время, которое она успела проучиться в Колумбийском, Ив уже побывала на трех вечеринках. Друзей она не завела, но ей доставляло удовольствие другое: Ивонн напивалась так сильно, что не помнила саму себя, не помнила Криса, его взгляда и голоса, которым тот просил уйти той ночью. Видя, что с ней происходит, Джен предложила взять тайм-аут, съездить вместе с ней во Францию, провести время у моря или в горах. Ведь она была так счастлива те две недели в Сен-Максим. Но Ивонн отказывалась. Пару раз она набирала номер домашнего телефона Криса, кусала губы и ходила по комнате, ожидая услышать его голос, его сладкий южный акцент. Но телефон поднимал Джон Коннелл, и Ивонн тут же бросала трубку. Однажды она дозвонилась до Джо, трубку сняла его мать. Она сказала, что мальчики уже уехали в Литл-Крик и что она обязательно перезвонит, как только ей что-нибудь станет известно. Но она так и не позвонила. Все было бы проще, думала Ив, если бы Крис не отказался от мобильного телефона, который Ивонн купила для него. Она звонила деду, но тот сказал, что давно уже не видел парнишку Коннелла.