За годы, проведенные в относительной сытости и безусловном тепле, Мусечка набрала вес, распрямила спину и в целом похорошела и расцвела. А к тому моменту, как стала бабушкой, и вовсе превратилась в красавицу вставила зубной протез, сделала модную прическу с волнующими воображение локонами, стала шить себе платья Разные с тонкими выточками и кружевными рюшами, с рукавами-колоколами, как у кинозвезды тридцатых, приталенные, расклешенные книзу, в стиле французских модниц, из гипюра, сатина и даже бархата. Она любила рукодельничать: шить, вязать и вышивать. Даже кружево плести научилась. Получалось и себя приодеть, и даже подзаработать.
Раньше, когда дочь была маленькой, Мусечка пыталась приобщить ее к ручному труду учила пришивать пуговицы, штопать носки, делать простейшие выкройки Но дальше кривого фартука дело не пошло. Леночка тяготилась любой ручной работой, которую в глубине души считала бабской, а значит, презренной, и никакие уговоры матери не казались ей вполне убедительными. А Мусечка, глядя, как она с тоской и мукой крутит ручку швейной машинки, печально думала: «Что из нее выйдет?»
Как показала практика, Леночка не проявила интереса к украшательству, даже став взрослой. На материно щегольство она смотрела рассеянно, сквозь толстые очки, казавшиеся слишком большими и нелепыми на маленьком худом личике. Ей были чужды эти «буржуазные замашки», она демонстративно пренебрегала и тушью для ресниц, и душистым мылом, и губной помадой, презрительно фыркая, когда мать вертелась перед зеркалом.
Куда ты так наряжаешься? ворчливо спрашивала она, глядя, как та, строя глазки и выпячивая губки, любовалась своим отражением. На тебя смотреть тошно!
Леночка, жизнь-то проходит, а как хочется быть красивой! отвечала Мусечка.
Леночка только презрительно фыркала.
Может, ты еще и замуж соберешься?
Но замуж, конечно, Мусечка не собиралась. Она добросовестно выполняла свои обязанности бабушки, а также кухарки, прачки, уборщицы, соплевытирательницы, слезыосушательницы и бытосоздавательницы. Она научилась все делать быстро и незаметно, с неизменной улыбкой на подкрашенных красной помадой губах, с бодростью в голосе, с легкостью и радостью, присущей только человеку, знающему, как дорого стоит простая безмятежная жизнь и как легко можно ее потерять.
Ленечка с бабушкой проводили жизнь в блаженстве. Вставали не раньше девяти утра (Леночка к тому времени давно уже уходила в институт), потом долго мурлыкали в постели, щекотали друг друга и смеялись. Блаженство заканчивалось в тот момент, когда наступало время завтрака. Мусечка подходила к вопросу основательно, кормила внука исключительно домашними свежими блюдами: ленивыми варениками, сырниками, блинчиками, оладьями и, конечно, кашами. Ленечка ненавидел такую еду, поэтому кормление превращалось в ежедневное страдание и растягивалось на мучительные часы.
Не понимаю, откуда в нашей семье такой барин взялся, сокрушалась Мусечка. Никогда такого не видела, чтобы ребенок отказывался кушать! Твоя мама никогда себя так не вела!
Но Ленечка упрямо закрывал рот, когда бабушка пыталась накормить его, и сердито плевался, если ей удавалось запихнуть ложку.
Пока собирались и выходили гулять, наступало время обеда. Мусечка уже была готова к этому заранее, с вечера, варила супы и жарила котлеты. История с кормлением повторялась заново и нередко длилась до прихода домой матери и того момента, когда Мусечке самой приходилось отправляться на работу, в ту самую библиотеку, из которой только что возвращалась Леночка. По вечерам Мусечка для поддержания слишком скудного бюджета подрабатывала там же уборщицей. Работа ей нравилась, хоть и была трудной и неприятной. Зато платили, и пока дочь училась, Мусечкина зарплата и Леночкина стипендия позволяла им еле-еле оставаться на плаву. Жили скудно, даже бедно экономили, высчитывали каждую копейку, копили, выгадывали Но никогда не жаловались. Да и на что жаловаться-то? Крыша есть, еда, слава богу, тоже. К тому же Леночка уже со второго курса начала репетиторствовать и писать курсовые работы на заказ. Она допоздна засиживалась со своими тетрадками, гробила глаза, осанку и свою молодость. Мать понимала, как ей трудно, жалела и оберегала от бытовых хлопот.
Леночка отучилась, не блистая, но и не проваливаясь откровенно, получила диплом и очень удачно устроилась корректором в республиканском издательстве.
К тому времени бабушка была уже физически измождена и психологически истощена общением со внуком и бесконечными готовками. Поэтому Леночка вскоре приняла волевое решение отправить сына в детский сад для привития навыков общения с коллективом и повышения сознательности.
В детском саду Ленечка впервые столкнулся с несправедливостью. Для начала на завтрак подали сбитую комками ненавистную кашу, и Ленечка виртуозным плевком отправил ее в глаз заведующей Нины Федоровны, за что был наказан и провел остаток времени, отведенного на завтрак, в холодном сортире, рядом с дыркой в полу вместо унитаза, в которой плавали чьи-то какашки.
Попытки влиться в коллектив закончились так же бесславно, как и начались. Ленечка отказывался спать во время тихого часа, отказывался пить тошнотворно-сладкий компот, отказывался ходить в строю, петь хором и слушаться старших и потому немало времени проводил в холодном вонючем туалете. Ко всем бедам он оказался еще и заядлым спорщиком. Однажды на глазах у всех он съел бумагу для рисования, закусив карандашом. Сделал это исключительно в знак протеста и на спор (после чего последовало долгое и мучительное промывание желудка, вызов красной от стыда Леночки к директору, выговор и общественное порицание). После этого случая Мусечка сняла зубы и шиньоны, смыла красную помаду, залезла в постель и сообщила торжественно:
Я слегла.
Что это означало, было не очень понятно, потому что Мусечка отродясь ничем не болела. Но в подтверждение своей немощи она сообщила:
Мне плохо.
Леночка, как приличная дочь, конечно, засуетилась вокруг матери, но та не могла точно указать причину недомогания и место болезни в своем организме. Она просто сказала:
Я не могу смотреть, как ребенок мучается. Лучше мне умереть прямо здесь.
Леночка поняла, что из-за этого дурацкого детского сада она рискует остаться сиротой с ребенком на руках, поэтому уже на следующий день вопрос с воспитанием социальных навыков был закрыт. Ленечка с Мусечкой снова были счастливы.
Вместе со школой появилась необходимость заняться физическим развитием. Согласно бабушкиному диагнозу к спорту он был неприспособлен категорически, тем более что часто подхватывал простуды и разные болячки от ветрянки до скарлатины. Но мать оставалась тверда как камень: ребенку нужно физическое развитие.
Куда! взмолилась Мусечка. У ребенка сопли и обширный панкреатит!
Мама, не мели ерунды, строго ответила Леночка. Панкреатит бывает только в поджелудочной железе, а сопли бывают у всех, заметила она убедительно.
После долгих препирательств решили отправить Ленечку в кружок плавания. Отбор был простой тренер Валерий Кириллович зычным голосом орал:
Раздеваемся до трусов, прыгаем в воду и плывем!
Ленечка послушно разделся, прыгнул в воду и пошел ко дну. На счастье, бабушка быстро обнаружила пропажу, подняла вой, и Ленечка был спасен правда, со спортивным будущим пришлось распрощаться. Но это и к лучшему, потому что обширный панкреатит и спасительные сопли подарили освобождение от уроков физкультуры. Правда, он честно посещал их, сидя в спортзале, набитом «козлами», «конями» и прочим инвентарем, скучая и поглядывая по сторонам в поисках развлечения. Так как вокруг ничего особо интересного не наблюдалось, Ленечка задумчиво разглядывал девочек, скачущих через «коней», и размышлял, что у них находится под одеждой. Некоторые обещали стать вполне симпатичными в будущем, кое-где у них даже намечались округлые формы.