Проф поник, видать, знал, к чему всё приведёт и быстрее хотел завершить эту беседу. Но я решил так просто не сдаваться.
Мы не все такие! закричал я.
Тот, кто когда-то был Владом, поморщился, и я понизил голос.
Я, Проф, Арсений, который у нас врач, Инна Николаевна, да ещё, как минимум, человек двадцать не такие. Мы брали только самое необходимое. Мы
Это не важно, перебил меня пришелец, вы оставались пассивны, не пытались изменить других. Если бы хотели, то могли, например, попросить антирадиационные костюмы, оборудованные экзо-скелетами. Они намного лучше вашей примитивной техники. В этих костюмах вы бы могли выйти наружу и исследовать, спасать своих сородичей. Но вы не стали. Только сидели и ждали. Нам не нужны такие виды существ. Вы безобразны в своей беспомощности и безразличии. В своей тяге к разрушению. Не надо уговаривать меня, человек. Я решил.
Я чувствовал, как из глаз вот-вот хлынут слёзы. Хотелось подбежать к этому бездушному подонку и дать ему по морде. Хотя, толку-то? Он всего лишь оболочка. Аватар. Но я всё равно сжал кулаки. Проф тронул меня за плечо.
Не стоит, пошли отсюда, Максим. Что-нибудь придумаем.
Ничего мы не придумаем, понял?! заорал я.
Один из проводов-щупалец лениво приподнялся, давая понять, что разговор закончен.
Мы ушли, забрав с собой лекарства для детей, которые всё-таки удалось выпросить из телепорта.
Ночью я не мог спать. Не из-за звуков бесконечных вечеринок, а из-за понимания того, что произошло. Это финал. Нас отвергли даже спасители, чудом явившееся на Землю. Мы ничтожества. Да, пусть и не все, но пришелец прав. Пассивность и безразличие нас погубили. Позволяя другим оставаться подонками и ничего не делая для спасения своего рода, мы утратили человечность, пусть и натянув на себя благочестивые маски.
Я решил хоть что-нибудь поменять напоследок. Взял фонарик и вернулся в пещеру с телепортом.
Там кое-что изменилось, провода втянулись в чёрный камень, а он теперь не выглядел мёртвым. Гудел и вибрировал. Я сразу понял, что пришелец сваливает, забирая с собой свои вещи. Напоминая о былой роскоши, на полу пещеры по-прежнему валялось несколько ящиков. А высохшие трупы смотрели на меня пустыми глазницами, будто в насмешку раззявив мёртвые пасти.
Влад тоже был здесь. Точнее то, что от него осталось он лежал на спине с открытыми глазами и больше не говорил всяких обидных пафосных глупостей вроде: «обладая ресурсами, вы даже не попытались исправить своё положение». Мне захотелось плюнуть и снова уйти, но вместо этого я, подчиняясь какомуто внутреннему позыву, заорал:
Выходи! Я знаю, что ты здесь!
Тишина, если не считать мерного гудения камня-телепорта. Я не помню уже, что я говорил дальше. Кричал. Умолял. Угрожал. Наверное, моя настойчивость подействовала, потому что тело Влада дёрнулось, рывком, будто марионетка, поднялось на ноги. Рот мертвеца открылся.
Адаптация. Носитель повреждён. Быстрый обмен невозможен. Говорить говори, что тебе нужно.
Взгляд аватара стал осмысленней, но остался всё таким же холодным и чужим.
Пожалуйста, забери детей. Только их. Их пара десятков, большая половина из семей, что вконец опустились. Родители за ними почти не следят. Хотя, какая разница? Будет голод. Мы все умрём. Но дети не должны. Пожалуйста, пожалей их.
Я молил его, произнося эту дикую скороговорку, понимая, что сердце у пришельца такое же холодное, как стены это проклятой пещеры, как трупы, валявшиеся на полу. Пришельцу чужда человечность. Когда я вспоминаю о тех словах и своих мыслях, мне становится стыдно. Человечность. Ага. Смешное качество нелепых неудачников, потерявших свою планету. А в те минуты я действительно так думал.
Пожалуйста. Ты же не можешь оставить их здесь. Я прошу. Только детей.
Голова Влада задёргалась, будто он попал под напряжение. Его лицевые мышцы неестественно двигались, словно наружу пыталась выбраться настоящая личина пришельца.
Я не знаю, сколько длились эти жуткие метаморфозы, но, наконец, Влад ответил мне. И в этот раз его голос прозвучал намного естественней, будто тот, прежний Влад вернулся на несколько секунд.
Приводи их сюда. У тебя четыре часа.
***
Выстрелы затихли, но в голове у меня до сих пор шумело.
Стойте, твари! орал Мирон, ему вторил невнятный хор остальных преследователей.
Я бы на твоём месте не совался! ответил ему Проф. Проход узкий, знаешь ли! А мы тоже стрелять умеем!
Я бы не стал так уверенно говорить про наши умения. Даже пьяный Мирон, будучи профессиональным военным, разделает нас, как бог черепаху. Только узкий туннель и спасал.
Слышь, Проф, едрит твою! Ты самый умный что ли?! Верните детей, и мы от вас отстанем, мрази. Сидите на той стороне, сколько влезет.
Вам они не нужны, только развлекаться мешают!
Снова выстрелы. В паре метров от меня пуля ввинтилась в стену, оторвав кусок породы. Я держал пистолет дрожащими руками, приготовившись стрелять. Ждал, пока Мирон появится из-за поворота. Но вместо Мирона высунулось дуло автомата, и я еле успел отскочить. Очередь прошила воздух в том месте, где я стоял секунду назад.
Всё готово, бежим! заорал Проф.
И мы рванули.
За нашими спинами выстрелы заглушил гораздо более громкий звук. Взорвался динамит, что перекрыл проход, засыпав его. Лишь позже я подумал о Мироне и остальных. Их запросто могло убить взрывом или завалить породой. Оставалось только оправдываться перед собой: мол, на войне, как на войне.
Дети нас ждали в пещере, около телепорта. Многие ревели, утирая от слёз чумазые лица.
Я тогда ещё подметил, что в полутьме и не могу толком узнать никого из них. Они будто слились в единую хнычущую массу. Приглядевшись, я узнал Мироновых близнецов худых, чумазых, рядом с ними стояли, насупившись, Фроловские дочурки. Я отвёл взгляд, чувствуя вину. Мы забрали этих детей у родителей, какими-бы те ни были.
Вы не бойтесь, так надо. Вам лучше будет, успокаивала детей Инна Николаевна.
Но те, что постарше, насупившись, смотрели на нас недобро. На них не действовал даже авторитет взрослых. Пётр, Арсений, Анна, Сергей и Валентина, Димка с Алиной все нормальные родители согласились на моё предложение: забрать детей и бежать с нами. У остальных мы спросить не рискнули, поэтому и пришлось отстреливаться.
Дальше я плохо помню. Всё прошло, как в тумане. Некоторых детей приходилось насильно заталкивать в телепорт, они плакали, кричали, звали родителей. Когда они всё же ушли, свет погас, а камень закрылся, вновь загудел и завибрировал. А потом сгинул, словно в воздухе растворился.
Пришелец не сказал нам ни слова. Аватар Влад мешком упал на пол пещеры.
Вот и всё, произнёс Проф.
Кто-то из женщин заплакал.
А потом мы продолжили жить. Точнее, выживать. После разговора с пришельцем, у нас с Профом будто появились какие-то стержни. И мы ставили одну цель за другой. Подключили и отогрели своё новое убежище, собрали все остатки еды, которые успели вывалиться из телепорта. Остальные тоже не отставали, помогали нам, чем могли. Хорошие люди. Я жалел их, да и себя жалел. Но некогда было распускать нюни.
В отличие от нашего старого убежища, в новом сохранился проход к ангару. Там стояла спецтехника, в том числе несколько вездеходов с антирадиационной защитой. Раньше бы нам подобная идея показалась бесполезной, даже дико глупой. Но после разговора с пришельцем, после все событий, мы с Профом легко решились покинуть убежище.
Как думаешь, мы найдём еду? спросил я Профа, пытаясь развеять последние сомнения.
Найдём, Максим, обязательно найдём.
Прежде чем мы уехали, оставив остальных, я наговорил всю эту чепуху на диктофон. Не знаю зачем. Может, когда-нибудь потомки найдут запись. Если мы не вернёмся, те, кто здесь остались, погибнут. Это ясно, как то, что дважды два четыре.