Илья улыбается. Он вспоминает, и эти воспоминания из детства накрывают вдруг таким домашним теплом, которое он сам по неразумности, теперь понимает считал инфантильностью.
Сын: Ты не надумал покосплеить под Эйнштейна?
Отец: Сынок, твой папа слишком стар для этих новых слов. Но если ты про усы то мама по-прежнему категорически против. Может быть, тебе она это простит.
Илья прячет телефон в карман с широкой улыбкой. А что, может, и в самом деле отпустить усы? И бороду заодно. Как у Петра Ильича, который сидит.
* * *
Илья Юльевич стоял у окна в своем кабинете и смотрел на город. Он простирался внизу огромный, меняющийся, бурлящий. Город, который несколько недель назад покорил его сын, подняв зал Большого театра.
Теперь это повторилось в легендарной Мариинке.
Что чувствовал он, следя за успехами сына? Много всего и разного. Как отец, был горд. Родителям вообще положено гордиться своими детьми, в случае же с Юней невозможно было не восхищаться такими успехами. Как у него, у Ильи дельца и прагматика, мог родиться настолько уникальный ребенок?
Все эти дни были наполнены новостями и их отслеживанием. Больше, чем он сам, читала, слушала, смотрела Майя. Что чувствовала она, глядя на то, как самозабвенно сын претворял в жизнь то, что не удалось ей самой? Была ли Майя гениальной скрипачкой? Нет. Но мастером она была и при удачной раскрутке, грамотном подходе вполне могла бы выступать с сольными программами и иметь успех. Май отказалась.
Они говорили об этом давным-давно, всего один раз и больше к данному разговору не возвращались. Но Илья помнил. И знал ответ на вопрос «почему». Ему потребовалось несколько лет, чтобы понять это. Он мог бы все устроить лучшим образом, но Майя выбрала семью и его Илью. А потом и вовсе ушла на преподавательскую деятельность. Так что, кроме материнской любви, чувствует Май, наблюдая за успехами своего ребенка?
Когда по телевизору показывали репортаж о фестивале в Петербурге и триумфальном выступлении Юни, Илья смотрел не на экран, он смотрел на жену, видел, что она почти перестала дышать, слушая репортаж, а потом на секунду прикрыла веки, под которыми прятались слезы.
А когда новости сменил прогноз погоды, Илья подошел, поцеловал Май в макушку и туда же сказал:
Это была лучшая твоя премьера.
Машины внизу встали в привычную столичную пробку. Сколько времени люди тратят вот так, находясь обездвиженно на дорогах?
И все же Юня поступил на математический в экономическом вузе. Хотя музыку выбрал окончательно и бесповоротно. Почему? Чувствует свою ответственность перед семьей?
Илья с каждым годом все отчетливее ощущал груз лет и неполадки со здоровьем. Вопрос «кому все передавать, когда настанет время» не давал покоя.
Он не мог подрезать крылья сыну и тянуть мальчика в семейную корпорацию.
Но и раздать в чужие руки то, что так долго и кропотливо строилось, тоже не мог.
Наверное, однажды им придется очень серьезно поговорить. Но это позже, не сейчас.
Сейчас Юня должен насладиться своим полетом в полной мере.
Сколько раз ему хотелось спросить: «Ты счастлив, сын?»
Не спрашивал. Не хотел лезть в душу. Илья всегда каким-то внутренним чутьем понимал, что даже у него отца, есть четкие границы вхождения во внутреннее пространство Юни.
Он почти не ездил к нему, отдавая эту прерогативу Майе. Ей нужнее, ей было просто физически необходимо привезти что-нибудь вкусное, подбросить пару новых идей для концертов, купить модный джемпер.
Илья знал, что квартира сына сугубо личная территория и лишний раз не заходил на нее, предпочитая приглашать Юню на домашние ужины или встречаться в нейтральном месте, будь то кафе или парк. При непонимании тонкостей особенного мира сына, состоящего из нот и цифр, в Илье было абсолютное понимание того, как этот мир сохранить, не вламываясь в него грубо и непрошено.
Илья Юльевич отвернулся от окна.
Разговор с Юней на тему того, кому и как передавать компанию, отложить можно, а вот работу и грядущее совещание нет.
* * *
«Зал накрывает тончайшая аура любви, сотканная из музыки и танца»
Дальше читать невозможно.
Аура любви, чтоб ее
Аура
Видела, все видела. Читала, смотрела, впитывала.
Овации в Большом. До дыр затерла ролик в сети, потому что там целых тридцать секунд показывали его за роялем.
Фестиваль в Питере чистейший мазохизм. Больно, так больно, словно тебя заживо разрезают на кусочки, а выключить не получается все равно смотришь до конца, слушаешь, читаешь. Жадно ищешь новости, знаешь, что после них станет плохо, а все равно ищешь.
Экран напротив Мариинки музыкант и его муза-балерина. Как чудесно! Нет, правда, чудесно!
Фотосессия, кадры из которой стали прекрасными иллюстрациями к репортажам. У нее заголенные ноги, она лежит на крышке рояля. Он смотрит на нее.
У них роман. Точно роман. Как она на него смотрит! А сама-то кожа и кости. Ни груди, ни попы.
Обнимать нечего скелет. Но с симпатичным лицом, чего не отнять того не отнять.
Тончайшая аура любви
Все как сговорились, честное слово.
Женечка сегодня с утра до эфира:
Помнишь, к нам приходили на интервью? Ты только посмотри, что пишут про балет!
Потом прочитаю, сейчас некогда, что у нас на сегодня по розыгрышам?
Какая ты сердитая.
А какой прикажете быть?
Где-то там под питерским небом гуляет человек, который умеет разговаривать музыкой. Он внимательный и вежливый со всеми. Столько интервью дал за последний месяц, столько всего наговорил. И совсем не так, как ей, без колючих взглядов и холодной иронии.
У него там все отлично успех, этуаль, ночное питерское небо.
Это небо в сумерках и почти черный силуэт Петропавловской крепости он выложил в инстаграм.
Вся страница сплошное небо.
Чем оно тебя прельщает, Илья? Тебя влечет туда ввысь? К облакам? К солнцу?
А я земная. Так вот случилось. Нет полупрозрачной хрупкости в руках и плечах.
Не муза, не эльф, сижу в студии, разговариваю с радиослушателями. О простом, обыденном.
Что нравится делать в выходные? Какое кино посмотрели последним? Есть ли необычное хобби? А обычное?
А у тебя хобби есть, Илья? Есть, знаю, фотографировать небо.
Я теперь так много про тебя знаю. Спасибо Википедии и музыкальным сайтам.
Да ты настоящий принц сын Ильи Юльевича Королёва и бывшей первой скрипки Большого театра.
У меня все проще, много проще.
Эфиры, правда, даются все тяжелее и тяжелее. Забиваются новостями о музыкальном фестивале. Но он уже почти закончился. Потом забудется. И станет полегче.
Сентябрь в Москве выдался дождливый. Синоптики обещали бабье лето, но неожиданно прохудилось небо.
Таня после эфира вернулась вся промокшая. Надо менять мотоцикл на машину.
Я решила брать автокредит, сказала она брату, который со скорбным выражением лица сидел на диване в компании тетрадей и планшета.
Начался учебный год, и хочешь не хочешь приходилось учиться.
Слушай, кто придумал семинары в сентябре? Еще учеба толком не началась, а на завтра уже контрольную назначили. По двум лекциям!
А ты на лекциях не был.
Нет, конечно, мы репетировали. Но зато я их сфотографировал у тех, кто писал!
Таня улыбнулась. Невозможно было смотреть на брата и не улыбаться.
И вообще, знаешь, у меня вдохновение. А тут нормативы. Экономика предприятия черт ногу сломит.
Хорошо, что хоть у кого-то есть вдохновение.
Новая песня? Таня села рядом.
Нет. Пока стихи. Это в общем, про одну женщину. Есть такие женщины, которых видишь, и все мозг отшибает полностью. Вот послушай.
Она была видением из сказки,Царица, по-французски этуальЯ б сочинил тебе сонату сновидений.Конечно, если б дома был рояль.Он так и не понял, почему Таня вдруг резко вскочила и вылетела из комнаты.