Однако работа стояла. Шланги были убраны, все четыре кега лежали полные, из них хлестала пена. В ней кордебалет из четырех обнаженных девиц, каждая ростом человеку по пояс, исполнял эротический танец.
Мужчины широко раскрытыми глазами наблюдали за танцовщицами, не в силах пошевелиться.
Кто вам велел разливать партию? спросил Джерри у начальника смены.
Никто, мистер Блитц, ответил тот, нервно сглотнув. Просто больше нечего было делать.
Джерри решительно направился к разливочному аппарату. Пенные девушки потянулись ему навстречу. Не обращая на них внимания, Джерри схватил киянку и вбил пробку в отверстие. Еще несколько ударов, и все кеги были закупорены. Пена, а с ней и красотки, с тоскливым шипением растворилась. Джерри вздохнул.
Все, больше это пиво не разливать. Ждите указаний.
Вот сами и ждите, огрызнулся кто-то из рабочих. Ноги моей тут не будет!
Он пошел к выходу, остальные потянулись за ним.
Вы понимаете, что это значит? спросил начальник смены. Они теперь все уйдут!
А то я не вижу, глухо отозвался Джерри и поплелся к лифту.
Уже у комнаты совещаний он столкнулся в дверях с Болдуином. Тот охнул, якобы от неожиданности.
Вернулись? Отлично. Мы как раз проголосовали. В общем, либо вы решаете вопрос с пеной, либо мы забраковываем всю партию. А это повлечет за собой соответствующие перестановки в руководстве.
Джерри устало кивнул.
Сколько еще?
Болдуин не стал делать вид, будто не понял.
Каждая минута простоя это убытки. Продажи необходимо возобновить как можно скорее. Времени у вас до завтрашнего утра.
Собрание закончилось. На Джерри никто не смотрел, все проходили мимо: Болдуин, Ривз, Уиллифорд, Вудбери, Олберг.
Билл задержался и отвел Джерри в сторону.
Послушай, прошептал он. Прости, что я
Проехали.
Нет, я договорю! Когда Болдуин спросил про рекламу, я мог то есть должен был настоять
Проехали, сказал же, холодно произнес Джерри. Тебе за свое место переживать надо.
В кабинете стало странно тихо и пусто. Джерри оглянулся на Дорис.
Ну а ты чего не уходишь?
Я с вами, мистер Блитц, сказала она. Уйду, только если меня уволят.
Джерри испытал некоторое облегчение. Что ж, хоть кто-то его не бросил. Ну и еще Джоан.
Дион нашелся?
Секретарша грустно покачала головой.
Нет, мистер Блитц, но я поговорила с парой барменов, которые с ним знакомы. Сказала, чтобы позвонили, если он вдруг объявится.
Пьет, стало быть?
О, пьет, да еще как! Но ни один бармен не видел его пьяным. Это их весьма впечатлило.
Ну да, столько пить, мрачно произнес Джерри. Черт, а казался отличным малым!
Может, следовало побольше разузнать о нем, прежде чем нанимать?
Папа нанимал, незадолго до смерти. Тогда-то я и познакомился с Дионом. Они, кажется, дружили. Болтали, шутили, выпивали. Папа уже был плох, но Дион как будто возвращал его к жизни.
Джерри погрузился в воспоминания.
Перед папой стояла бутылка без наклейки. Он сделал глоток, потом ударил кулаком по столу и сказал: «Клянусь богами, я его сварю!» Затем посмотрел на меня: «А если со мной что случится, то сваришь ты, сын! Человек должен оставлять после себя не только деньги!» «Ты о чем?» «Назначь Диона старшим пивоваром! Он сварит такое пиво, которое никому здесь не снилось!»
И ведь сварил, сказала Дорис.
Да, сварил. Джерри вздохнул. Жаль, папа не дожил, чтобы попробовать. Дион очень старался. Неделями не выходил из пивоварни. Контролировал весь процесс от затирания сусла до добавления дрожжей, никого не подпускал. А потом вдруг раз и исчез. Больше я его не видел.
Странный человек, задумчиво произнесла Дорис. Впрочем, уверена, у него был веский повод.
Надеюсь, скептически усмехнулся Джерри. Вот только мне от этого не легче. Все кончено.
Та женщина, видимо, тоже так подумала, сказала вдруг Дорис.
Какая женщина?
Прошу прощения, мистер Блитц, я имела в виду мисс Блессинг, вашу невесту. Она заходила недавно, просила передать вам это.
Дорис открыла ящик, достала оттуда кольцо и вручила его Джерри.
Джоан?.. проговорил он, не веря своим глазам.
Ну не расстраивайтесь. Она того не стоит. В голосе Дорис звучало почти материнское участие. Ей нужны были только ваши деньги. Она даже как-то проговорилась, что терпеть не может фамилию Блитц. А началась у вас черная полоса пожалуйста, ее как ветром сдуло!.. Вам нужна, пылко добавила Дорис, простая, милая девушка, которая будет любить вас за то, что вы есть!
Где ж ее такую теперь найдешь Джерри вздохнул. Дорис! А как тебе фамилия Блитц?
По-моему, очень даже начала она и осеклась. Ну то есть в общем Я помолвлена, мистер Блитц.
Она вытянула вперед левую руку. На безымянном пальце крохотным огоньком вспыхнул алмаз в оправе.
Ну что ж, поздравляю. Джерри подбросил свое кольцо на ладони и не глядя сунул в карман брюк. Если что, я буду в пентхаусе. Пусть все бутылки из новой партии несут туда.
Расправив плечи, он решительно пошел к лестнице. Мечты рухнули. Невеста ушла. Через несколько часов он лишится и пивоварни, и пива.
Раз это лучшее пиво в истории, значит, следует насладиться им сполна.
В самом пентхаусе было темно, лампа горела только в проходе между гостиной и кухней. В гостиной стоял журнальный столик, на нем полный бокал пива. Рядом темнели пятна от выплеснувшейся через край пены. Пенную шапку украшала прелестная головка и не менее прекрасный бюст.
Джерри сидел в кресле. Он салютовал девушке своим бокалом, та кокетливо потупила глаза.
Поэту свыше вручен дар, но все ж успешней пивовар: постичь божественный размах в хмелю уж проще, чем в стихах, продекламировал Джерри, осовело кивнул пенной красотке и сделал глоток. Чтобы на все найти ответ, напитка лучше эля нет.
Откуда-то из недр Джерри исторг могучую отрыжку и расплылся в довольной улыбке.
Идеальное пиво! Он покрутил пальцем в воздухе. Как пос-снего пить что-т другое? Тот ж эль. Вот Хаусман[2] пишт про эль, токо ничегошеньки в нем не пнимает. Эль эт верховое брожение, а вт лагер низовое.
Он сделал еще глоток.
Пиво следт подавать охлжденным до пти-семи градсов. Пена держс-ся лучш, лишние газы улетучс-ся, а букет и вкус остаюс-ся.
Девушка начала клониться набок.
Иначе гря, счас пиво уже слишком нагрелсь, и те нехорошо. Вот! Джерри вылил остатки своего пива в бокал. Пена побежала по стенкам на стол и закапала на ковер. Девушка распрямилась.
Так-т лучш.
Он аккуратно вылез из кресла, обошел столик и будто по воздуху проплыл на кухню. Вернулся с двумя холодными бутылками без этикеток. Поставил на столик и, взяв открывалку с ручкой из слоновой кости, снял крышку с одной из них. Аккуратно перелил пиво в бокал и убрал пустую бутылку на пол, где уже скопилась небольшая коллекция.
Сощурившись, Джерри попробовал сосчитать бутылки, но сбился и начал снова.
Тринадц-цть! сказал он наконец. Пкрасно! И каж-жя что унция виски. Даж не заметил, как напилс-ся.
Девушка кивнула, будто соглашаясь.
А вот и нет! Джерри отчаянно мотнул головой. Я где-т слышал, чт есть три стадии опнения: драчливая, ворчливая и сонливая. А мне хорошо! Впрочм, это ж идеальное пиво, так чт ничего удивитного.
Девушка весело закачалась.
Я счас-св! сказал Джерри победным голосом. К чему заботс-ся о будущм? Он попытался щелкнуть пальцами; вышло только с третьего раза. Пус-сь будущее само о себе заботс-ся.
Он подлил немного пива в бокал с красоткой.
Почму? спросил он с негодованием. Ну вот почму с-се против, чтоб у них в пиве кто-т плавал? Ты ж лучш-ший собутыльник! Красивая, с-се понимаешь и молчишь. Что вам ещ-ще нужно от деушки? Что вам ещ-ще нужно от пива, а?
Джерри поднес бокал к губам и залпом осушил половину.
Хочу сказать вам, господа: чтоб выпить, повод есть всегда пробормотал он, покачиваясь в такт, и вдруг замолчал.
В дверях стоял человек.
Сварилось пиво; выходной; в гостях; поссорился с женой и наконец любой другой, завершил стихотворение вошедший. Да простит мне доктор Олдрич[3] этот вольный пересказ.