Покупал я молоко у русской семьи муж с женой. Хозяевам помогал летом заготавливать сено для коровы.
Вот об этой заготовке сена я немного и расскажу.
Приехал я в воскресенье утром на своей ЛАДЕ ВАЗ-21013. Захожу в дом, здороваюсь. Хозяйка сказала где забрать 3-х литровку молока, а сама сидит не оторвётся от телевизора перед которым стоят 3-х литровые банки с молоком и водой. Стоят на зарядке Чумаком!
Вышел во двор обсудили ситуацию с хозяином. Остались при общем мнении, что народ с ума сошёл с этими Чумаками да Кашпировскими.
_ Ну что, поедешь в следующие выходные на покос? спросил меня Николай.
_ Можно поехать! Вспомнить молодость! Если только на работу не вызовут по случаю какой- нибудь «аварийки».
Договорились, что Николай мне позвонит накануне. Чтобы всё уточнить, спланировать и если с погодой повезёт.
_Да ещё, Володимир, купи ка поллитру водки к обеду порекомендовал мне Николай.
_ Будет сделано! отрапортовал я. А сам подумал: _ Это сколько же дней нам с ним вдвоём понадобиться на косовицу.
В войну у моей бабушки было 2 коровы и козы. Они и помогли выжить в тяжёлую годину.
Как она справлялась с домом и хозяйством пока дед был на войне?
Помню летнюю страду на покосах. Это уже когда мы переехали жить в Тобольск. На одну корову траву косили семь человек (6 взрослых и я ученик 7 класса). А потом гребли. А потом стоговали. А потом вывозили сено на грузовой машине по бездорожью. Помогали знакомые с которыми бабушка потом расплачивалась молоком.
_ Держали корову, а молока и сметаны до сыта не ели говорила моя мама.
Держали коров родители моих одноклассников: Юры Попова, Коли Моргулиса, Саши Кошкарова. Городской быт мало отличался от сельского. У многих городских семей домашнее сельское хозяйство. Вокруг города были пастбища для скота. Только в нагорной части Тобольска каждый день собирались с индивидуальных хозяйств коровы в два стада по 50 -70 голов. Теперь же городского стада не существовало, а коров держали считанные энтузиасты на городских окраинах.
На следующей неделе в субботу подъехал я в «за абрамку» к 8 часам на автобусе. Машину брать не стал, поскольку от распития бутылки водке с устатку я вряд ли откажусь.
_Купил? спросил Николай. _Так точно ответил я. Шутливый тон в общении у нас сложился как-то сам собой. Да с простыми людьми всегда легче общаться. Это я по своему опыту знал всегда. А с Николаем у нас всего-то 15 лет разницы.
Направились мы с ним на берег Иртыша, где у него была лодка.
_ Вот она моя «Аврора» показал Николай. На берегу лежала деревянная шаланда. На такой я давным-дано ещё в детстве переправлялся с бабушкой через Иртыш (мой рассказ «На моторке»). По центру шаланды располагался приличного размера металлический ящик, благодаря которому лодка однозначно напоминала легендарный крейсер Аврору с его носовым орудием. Ящик прикрывал двухцилиндровый бензиновый двигатель (УД-2 применявшийся на мотопомпах) и был закрыт на солидный навесной замок. Двигатель через муфту сцепления сообщался с винтом перемещавшим лодку по нашей широкой и быстрой реке.
Покосы у жителей «за абрамки» располагались на левом берегу реки ещё со времён Ермака Тимофеевича. За рекой выделяли покосы русским и татарским семьям.
Вот и сейчас на соседнюю шаланду уселось 10 человек мужчин и женщин. Командовал этой «махаллёй» старенький худенький старичок и все его беспрекословно слушались. Николай поприветствовал старичка: _ Здорово, Камиль! На покосы свою бригаду везёшь?
_ Айда плыви давай, Колька! фамильярно отозвался на приветствие Камиль.
Наши лодки отчалили одновременно. Мы с Николаем вдвоём налегке, а соседняя лодка по самые борта сидела в воде. Старенький низкооборотистый движок мерно постукивая понёс нас на противоположный берег значительно обгоняя переполненную татарскую шаланду.
Наш покос, как и все соседние находился в пойме реки. В весеннее половодьем заливные луга скрывались полностью под водой. Только в конце июня сначала освобождались от воды многочисленные полосы возвышенностей косы, а затем уже озерки, болотца и старицы.
Николай велел косить осоку ближе к ещё мокрой болотине. На предложение начать с более высокого места сказал, что мол так надо.
Июльское солнце ещё не раскалило землю и воздух, когда Николай велел мне устраиваться на обед в тени невысокого но густого тальника.
Сам же достал из своей сумки бутылку водки и отправился к соседям тем, что переправлялись с нами через реку.
Мало понимая, что происходит я завалился под куст и стал наблюдать за рекой, которую было видно как на ладони.
Иртыш знакомый с детства. Здесь я научился плавать. Наблюдая мой обычный для неумех стиль «по дну руками», старший брат поднял и бросил меня подальше в реку. Погрузившись с головой и хлебнув воды я неожиданно поплыл: «по собачьи» и всего несколько метров но самостоятельно.
Любительское фото.
Вид с левого берега Иртыша на возвышающийся над рекой Тобольский Кремль неповторимая картина в любое время года. Сколько раз возвращаясь домой «из дальних странствий» я наблюдал этот пейзаж по пути из аэропорта в город. Из аэропорта ходил речной трамвай, который проплывал мимо широкого устья Тобола. Я всегда восхищался картиной двухцветной водной глади, когда делавший крутой поворот Иртыш прижимал своими светлыми водами тёмные словно болотные воды впадавшего в него Тобола.
Я тогда считал это явление уникальным и только много позже узнал, что такая же картина наблюдается у впадения реки Иркут в Ангару у города Иркутска и у впадения Ангары в Енисей у наших великих Сибирских рек.
Но тут мои воспоминания прервались стрекотанием конной сенокосилки. Оказывается Николай вернулся от соседей не один. На сенокосилке восседал малайка мальчишка лет тринадцати, который лихо управляя лошадью косил траву на возвышенностях, где показал Николай.
Присев, Николай велел достать мою бутылку водки и мы распили её под закуску из огурцов, помидоров и варёных яиц, которые положила нам его хозяйка.
Пока мы неторопясь обедали, с соседнего участка доносились татарские песни и смех, а малайка скосил сенокосилкой всю траву, которой нам двоим пришлось бы косить два дня с лихом.
_Ну с косьбой нам повезло подумал я. Но впереди предстояли ещё гребля и стогование. На следующей неделе по утру снова переправились через реку и начали грести уже на час или два позже.
Июльское солнце палило нещадно. Сухая трава уже сено, шуршала подавая признаки полной готовности.
Оставив меня одного за работой, Николай снова отправился к соседям. Немного погодя подъехал наш малай на конных граблях. Николай указал ему в которую сторону сгребать сено: _Здесь будем ставить стог.
В этот день мы уже не выпивали, а кратко пообедав взялись стоговать.
У соседей тоже не слышно было песен и веселья. Требовалось сгрести сено и успеть поставить стога до дождей.
В общем, в полном разгаре страда деревенская!
Два стога у нас получились на славу. _Я всегда ставлю стога на высоком берегу и каждое утро проверяю в бинокль. _ На месте ли?!
Ну, теперь до ледостава, чтобы увезти сено домой предположил я и вновь ошибся.
_ Ты, Володимир, отстал от жизни! Кто ж оставляет стога до ледостава. По льду и любой дурак то бишь вор увезёт чужое сено. Посмотришь утром в бинокль, а стогов нет. Исшы, свисшы!
Я может быть и отстал от жизни, но от жизни совсем другой. Соседи косили Николаю сенокосилкой и гребли конными граблями наверняка не за бутылку водки и не за спасибо. Дело в том, что в «за абрамкой» русские и татарские семьи жили бок о бок несколькими поколениями и выживали благодаря взаимовыручке. Даже я заметил, что у Камиля с его многочисленной махалёй было добротное «кулацкое» хозяйство: коровы, лошади, сельхозтехника. Откуда, это уж не моё дело. А Николай раньше работал в речфлоте и похоже, что был там нужным и мастеровым работником. В доме у него всё было в рабочем состоянии: ручной скважинный насос качал воду зимой и летом, теплица в огороде была просто загляденье, да и мотор «Авроры» был явно не из магазина. Точно такой же движёк УД-2 стоял и на лодке Камиля.