Смешки. Стоны. Вскрики. Снова смешки. Похоже, ей нравилось.
Ну и что с восьмым?
Мне донесли, что его убили. Мой куратор подтвердил.
А мне никто не звонил, расстроился Шорх. Да и клал я хрен собачий на Дэлиса. Сдох и ладно.
Никто не любил Дэлиса. Но, не думаешь, что стоит узнать, как его успокоили?
Зачем мне это?
Меня прислали сюда, как помощника. Если бы шерифа не кончили в тот же день, я был бы на побегушках у старого Бойла и всего района. Ты хоть знаешь, что с ним произошло?
Никогда не интересовался. Хотя Бойл мне нравился больше, чем ты. Пару раз он даже показывал пример моим пацанам. Как надо наказывать. Понимаешь? улыбнулся Шорх, глядя на меня.
Его застрелил чужак под «туманом».
Бывает.
Я говорю об этом не для того, чтобы тебя впечатлить.
Шорх пожал плечами.
Дэлис никогда не держал район в кулаке
Я точно знаю, что именно он в нём держал, Шорх заколотил ладонью по подлокотнику дивана.
Мне нужно точно знать, кто это сделал, я продолжил, игнорируя шутку. Есть подозрение, что это кто-то из восьмых.
А смысл? Сначала их поимеют, потом пришлют нового шерифа и весь кайф накроется.
Есть информация, что штурмотряд попадёт в засаду.
Шорх собрал револьвер. Заглянул в бездну дула. Взвёл курок.
Дерьмово.
Поэтому я хочу узнать, как это было.
Теперь понятно, протянул Шорх. Ты знаешь, откуда берётся оружие в нашем городе?
Нет.
Из восьмого. И они с сегодняшнего дня ничего не продают.
Совпадение?
Сомневаюсь.
Шорх облизнул губы, глядя на то, что происходило за моей спиной. Там оставалось уже шестеро. Проститутка сидела на одном из мужчин. Другой был сзади неё. А перед ней стояли трое. Снова стоны. Смех. Призывы. Это уже не походило на наказание. Но желания смотреть не было.
Ты когда-нибудь общался с продавцами своего района? задумчиво спросил Шорх.
Нет.
Пообщайся. У всех оружейников будет кризис. В этом городе всё насто-о-олько Ух! восторженно выкрикнул он, прищуриваясь, и продолжил, насто-о-олько через жопу, что даже мне не понять, он всё ещё продолжал оценивающе смотреть мне за спину. Хм-м
Это было ясно с самого начала. Оружие. Одежда. Манера общения.
А, ну да. Ты же из чистеньких, рассмеялся Шорх. Я, вообще-то, тоже.
Не похож.
Ты теперь тоже.
Он был прав. Я часто думал о том, что поменялся. Я закон. Но я видел, как жили. Я видел многое. Как умирали от передоза. Как умирали от голода. Как резали вены, сидя на улице.
В целом, все районы были одинаковы. Меня не особо заботило, чем местные зарабатывали на жизнь. Но я знал точно, что работы почти не было. Город ничего не давал. Абсолютно. Новый Бург забирал жизни и собирал души.
Чаще всего дело обстояло так, что мужчины покупали огнестрел, и, как правило, в долг. Потом они шли на охоту за пределы города. Если возвращались с добычей, это считалось удачей. Тогда можно было поиметь денег, выплатить часть долга за оружие и самому поесть мяса. Если нет, женщины горе-охотников пополняли ряды работниц половой сферы, чтобы частично отработать стоимость винтовки. Если мужчины гибли на охоте Что ж, шлюшек мало не бывает.
Запахнувшись в блевотно-коричневый кожаный плащ, я шёл по пятому. Шорх нашёл, что мне подарить в знак примирения. Теперь, кроме похмелья, я мучился вопросом: унизили меня или нет? Сегодняшний ливень, был как хороший удар под дых. Месиво грязи под ногами. Скверное настроение. Промокшая сигарета. Отвратительный вкус табака, как бы напоминал о том, что всё может стать хуже. Даже дорогой «Линкор».
Пятый. Он ничем не отличался от моего. Разве что доступными женщинами. Работа на Шорха давала им надежду, деньги и развлечение. Я не удивился, когда узнал, что та шлюха уже третий месяц приносила меньше всех. Ей действительно нравилось то, что с ней делали. Мне не показалось. От этого хотелось достать свой люгер и перестрелять весь город.
Детей здесь было мало. Даже в той глуши, в которой я вырос, во время дождя было кому сбегать из дома пускать по воде щепки и ветки. Этот город умирал. Улицы были пусты. Вода неслась ревущим потоком по стокам дорог. Город истекал кровью.
Я возвращался из одной его открытой раны в другую.
Моль сегодня выглядела иначе. Не знаю, что она с собой сделала, но девушка уже не казалась такой тощей. Белое платье. Светлые волосы, заплетённые в две косы.
Ты? не оборачиваясь, спросила она.
Кто бы не сказал «Я» ответ всегда будет честным.
Моль развернулась и опустила голову.
Я не знаю, что ты любишь. Я пожарила овощей и мяса. В холодильнике пиво
Я выжидающе смотрел на неё.
И я снова купила тебе ром и пачку «Линкора».
Спасибо. Я люблю виски и «Джагернаут». Ем то, что съедобно.
Я запомню, она ухмыльнулась.
Откуда у тебя деньги?
Это долгая история.
Значит, поедим /Как же чертовски вкусно пахнет!/ и ты мне всё расскажешь, предложил я.
Ещё я решила убраться, но, похоже, это было зря, сказала она, рассматривая мою обувь.
/Началось Сначала она будет готовить мне и убираться в доме. Потом останется здесь навсегда?/ Где твоя родня? спросил я.
Моль ловко расставила тарелки и опустила зад на стул:
Давай есть.
Я сел за стол. Я давно уже так не ел. Иногда я казался сам себе какой-то свиньёй. В первый месяц своей работы здесь, я ходил на местный рынок. Ещё я знал, что здесь полно старых магазинов. Потом я перестал готовить. Этот город стал вызывать у меня отторжение. Даже на патрулирование района я выходил, как на каторгу. Чаще всего я зависал у Хелига, слушая его истории и узнавая много непривычных местных слов. Порой мне казалось, что Новый Бург был готов полюбить меня, но только я не был готов к этой любви. Город был открытой книгой, а когда ты знаешь концовку, читать не всегда интересно.
Мы всегда настороженно относимся к тем, кто честен с нами. Ко всем тем, кто не боится показаться отличным от остальных. Кто силён настолько, что терпит унижения только из-за того, что признаёт своё несовершенство. К тем, кто умеет с этим жить. К тем, кто сильнее нас. Новый Бург был для меня именно таким. Несмотря ни на что, город ещё жил. Жаль, что неистовые дожди не смывали кровь с его тела, а лишь разбавляли её
Овощи на рынке всегда были свежими. В какой бы день я не пришёл они манили красным, жёлтым, зелёным
Никаких проблем с продуктами в городе не было. Были проблемы с деньгами. Я имел жалование, которое исправно получал каждый месяц. Его хватало на еду, сигареты и алкоголь.
Раньше я пил редко. Сейчас это казалось мне выдумкой. Здесь я начал хлестать почти каждый день. Я больше не мог видеть этот город на сухую. Я не мог выносить вида попрошаек, шлюх и наркоманов. Все они словно ждали меня. Особенно на рынке.
Я променял ещё живые цветастые овощи на мертвецов в жестяных гробах с кричащими этикетками. Фасоль. Ананасы. Персики. Рыбные трупы и куски тушёной плоти неизвестных мне животных.
Перед тем, как вернуться в участок, я успел заглянуть к Хелигу. То, что он наливал мне в последнее время было забористым пойлом.
И вот Я сидел за столом и смотрел на белую тарелку с аккуратно разложенной едой. Ещё вчера я ел консервы. А сейчас Изнасилованный алкоголем мозг считал, что я вышел из склепа и зашёл в морг. С повышением, Риммон
Приятного аппетита, услышал я.
Нежно. Коротко. Ласково.
Моль начинала казаться мне слишком чужой для этого города. Она ела так, будто была в дорогом ресторане. Словно вокруг находились те, кто не простит, если она не станет соблюдать правила этикета. Но здесь. Это выглядело, как прийти в публичный дом, чтобы почитать книгу о чистой любви.
Она резала мясо. Медленно. Осторожно отправляла небольшие кусочки мёртвой жареной плоти в свой крохотный рот. Смерть к смерти
Мне пришлось сбежать, спокойно сказала она.
Из-за чего? /Что-то не то. Какие странные мысли/ Тебе есть чего бояться?
Ты знаешь, что в восьмом?
Беспредел.