Или все-таки не умер?! И почему банк Янсона называется «Слава»? Ридгер подскочил, словно на него выплеснули ведро ледяной воды.
В ярости он изо всех сил стукнул кулаком по столу, больно ушибив кисть о его поверхность, скривил от боли и негодования лицо и опустился на стул с мучительным стоном. Часы на стене оглушительно отстукивали уходящие в никуда секунды.
Игорь поймал себя на том, что уже довольно долго наблюдает за их исчезновением: «пятьсот сорок пять, пятьсот сорок шесть» Он поднялся со стула. На лице его теперь не было ни гнева, ни растерянности лишь холодный блеск стальных глаз.
Ридгер вновь усмехнулся невидимому собеседнику. Нехорошо усмехнулся, недобро.
Ну что ж, посмотрим, произнес он в пустоту, за которой прятались пока неизвестные ему персонажи; затем взглянул на распухшую руку, неторопливо собрал со стола свои бумаги, на несколько секунд замер в раздумье и уверенно направился к выходу.
12
«Хороший двор! Тихий, зеленый», подумал Венский, остановив машину у дома одного из своих бывших сослуживцев.
Он вышел из автомобиля и мягко захлопнул водительскую дверь. Коротко пропищал сигнал центрального замка.
Подъезд хрущевской пятиэтажки, в которую он направлялся, был, как и двор, тих и чрезвычайно чист. Таких домов на севере Москвы предостаточно, но не все жильцы могут похвастаться казарменным порядком в помещениях общего пользования. Венский любил порядок, поэтому, оценив обстановку, он одобрительно кивнул.
Легко поднимаясь по ступенькам, он скользил рукой по прохладному дереву перил, но мгновенно остановился, как только его ладонь соприкоснулась с чем-то липким и влажным. Венский брезгливо отдернул руку, морщась и шумно выпуская воздух из легких.
Ну что за гады? негодующе прошипел он, просматривая сверху донизу лестничные пролеты.
Запах машинного масла отчетливо ударил в ноздри.
Ну что за люди? каким-то плаксивым тоном повторил Венский.
Дальше он поднимался не торопясь, внимательно осматривая перила, а на четвертом этаже остановился и некоторое время изучал информативную надпись, выцарапанную на побелке возле одной из квартир: «Здесь живет Катька».
Венский покачал головой, хотел было произнести слова осуждения, но вместо этого у него получилось длинное:
За-а-ануда
Он глубоко вздохнул, расстроенный противной противоречивостью собственных мыслей. На секунду закрыл глаза открыл еще раз шумно и резко выдохнул, и уже не останавливаясь и ни на что не заглядываясь, в несколько прыжков преодолел последние два лестничных пролета и с силой нажал на кнопку звонка нужной ему квартиры.
В квартире долго ничего не происходило, затем из ее глубины послышались тяжелые, медленно приближающиеся шаги, потом долгая возня с замком, и, наконец, дверь медленно приоткрылась. Из-за нее на полкорпуса высунулся небритый и сильно помятый здоровенный детина.
Чо-о-о надо? спросил амбал, даже не взглянув на гостя.
Венский криво усмехнулся. Ухватившись рукой за край двери, он резко потянул ее на себя. Амбал не успел среагировать и вывалился из квартиры, потеряв опору, но тут же вскочил и, приняв угрожающую позу, уставился на Венского. Тот стоял спокойно, и довольная улыбка расплывалась по его лицу.
Саня! Венский! радостно, срываясь на визгливые нотки, прокричал здоровяк и распростер руки для объятий.
Венский перестал улыбаться и сурово сдвинул брови:
Давно пьешь?
Да ты ч-о-о? Я нет несколько дней.
Он еще сильнее взъерошил и без того лохматую голову и виновато пожал плечами. Венский снова улыбнулся и покачал головой:
Ну ты чудовище! У тебя похмелиться-то есть чем?
А как же! радостно произнес амбал, и глаза его заблестели.
Ну тогда пригласи войти.
Конечно, заходи какие вопросы, командир! Я ж тебе всегда ты ж знаешь в любое время, он заговорил быстро и невнятно, бурно жестикулируя здоровенными ручищами.
Квартира Миши Данилина, носящего кличку Медведь, выглядела, как настоящая берлога. По сравнению с ней в жилой комнате нежилой квартиры Венского царил образцово-показательный порядок. Александр не торопясь проследовал сквозь заваленный непонятным хламом коротенький коридор и оказался на кухне, где Миша рьяно принялся разгребать стол, заставленный пустыми бутылками и грязными тарелками.
Командир, ты иди погуляй по комнатам, а я за пять минут наведу здесь блеск, сказал он, не прекращая складывать в уже переполненную раковину посуду с засохшими остатками трапезы.
Наведу блеск! иронично передразнил его Венский. Ну наводи.
Александр обследовал квартиру Данилина. Одна комната оказалась заперта на ключ, другая, по-видимому, выполняла все функции сразу, являясь и спальней, и гостиной, и кладовой. Кровать была не заправлена, и затхлый запах постельного белья ударил в ноздри. В углу располагался телевизор вероятно, один из первых цветных аппаратов, произведенных за рубежом. У одной стены было сложено несколько больших коробок, другую почти полностью занимали шкафы и полки, плотно уставленные книгами. Пыльный стол был завален то ли исчерканными, то ли исписанными листами бумаги и книгами с многочисленными закладками.
Венский задержался у стола. Элифас Леви «Книга Мудрецов», Карлос Кастанеда «Путешествие в Икстлан», Елена Блатавская «Разоблаченная Изида» Александр прочитал еще несколько названий книг все они являлись произведениями эзотерическими и отчего-то немного пугающими: «Бхагавад Гита», Михаэль Лайтман «Вавилонская Башня».
Венский издал цокающий звук языком, поражаясь странным увлечениям своего товарища, и вынес вердикт:
Допился!
По возвращению на кухню он был удивлен неожиданно быстрому выполнению, казалось бы, неразрешимой в такие сроки задачи. Кухня преобразилась. Нельзя сказать, что окна стали чище или шкафы заблестели, но ноги к полу уже не прилипали, стол был протерт, и грязная посуда исчезла из поля зрения.
Оперативно, одобрительно произнес Венский.
Данилин сиял.
Давай, командир, присаживайся. Есть будешь? А пить?
Венский сухо зыркнул на Медведя, и того немного передернуло от сурового взгляда бывшего командира.
Да ты ж сам про похмелку спрашивал
Венский продолжал молча смотреть на него.
Да что не так-то, Сань? Ты чего меня, как перед казнью, рассматриваешь?
Я пытаюсь разглядеть, что в тебе от прежнего Медведя осталось, и пока ничего не вижу.
Данилин запустил здоровенную пятерню в длинные непромытые волосы. Склонил голову и так просидел несколько минут, изредка вздыхая и даже тихонько постанывая. Александр не торопил его с ответом он собирался ждать ровно столько, сколько потребуется его бывшему сослуживцу, чтобы вспомнить, кем он на самом деле является, и сравнить с тем, кого он в данную минуту из себя представляет. Но вместо осознания, Данилин молча потянулся к бутылке сначала робко, затем смелее, и, наконец, решительно скрутил ядовитой твари горло. В стакан потек сладкий яд, с помощью которого он давно и упрямо пытался отравить свою память, так безжалостно возвращающую его к прошлому и заставляющую отрицать настоящее. Данилин никак не мог найти себе места в новом мире, впрочем, как и многие. И тогда он вновь обращался к спиртному, действующему эффективно, но недолго, поэтому приходилось повторять процедуру снова и снова Он уже переставал понимать, что есть прошлое, а что настоящее, и это скорее устраивало, чем обременяло.
Данилин с показательной небрежностью, отрицающей победу рутины над его разумом, опрокинул в себя стакан.
Мощно! прокомментировал Венский его выступление с бутылкой и стаканом. Станиславский был бы в шоке. Верю, Миша! Верю! Жизнь дерьмо! Вот только долго ли ты так протянешь, боец?