Вы не обязаны, еле слышно шепнул ей Уэйд.
Как раз таки обязана, подумала Нина. Расправив плечи, она взглянула на Бакстона.
Что вы хотите узнать?
Шеф украдкой переглянулся с профайлером. Должно быть, они заранее договорились, чтобы Нину допросил не кто-нибудь, а доктор Джеффри Уэйд заслуженный психолог-криминалист. Бакстон знал про ее собеседование при поступлении на службу и, должно быть, подумал, что ей будет проще снова открыться именно Уэйду.
Как бы не так
Уэйд развернул стул к ней.
Расскажите все, что помните о похищении, Нина.
Он впервые назвал ее по имени. А еще использовал слово «похищение», чтобы она поменьше думала о насилии. Нина и сама применяла ту же тактику во время допроса пострадавших.
Это случилось поздно ночью в Александрии[21], начала она рассказ. Я сбежала из приюта и познакомилась с компанией женщин. Они жили в трейлере неподалеку от торгового центра.
Уэйд кивнул.
Когда я впервые заметила темно-синий фургон, он медленно проехал мимо. Затем развернулся и встал на дальнем конце парковки. Одна из женщин светленькая подошла к водителю и спросила, не хочет ли он развлечься.
Нина помнила эту дамочку так ясно, словно все случилось вчера: ее манерную походку, копну замызганных волос, которые колыхались с каждым шагом.
Я просто с ними тусовалась. Я не сидела на наркотиках, поэтому мне не было нужды торговать собой, пояснила Нина, вглядываясь в холодные серые глаза Уэйда. Блондинка вернулась и сообщила, что водитель фургона хочет не ее, а меня.
Нина хорошо помнила ее лающий смешок, почерневшие зубы и распухшие десны, темную бездну рта на бледном, освещенном луной лице.
И тут ни с того ни с сего мужчина распахнул водительскую дверцу, выпрыгнул из кабины и бросился ко мне.
На нее нахлынул леденящий ужас той ночи.
Водитель был в черной балаклаве и ярко-голубых латексных перчатках. Нина попыталась унять дрожь. Погода стояла прохладная, но не настолько, чтобы надевать вязаную маску. Как только я его увидела бросилась бежать, но он оказался быстрее. Нагнал меня в два прыжка, схватил за волосы, собранные в хвост, и притянул к себе. Нина рассеянно потрогала короткую стрижку. Обвил мою шею огромной ручищей и сдавил.
А что сделали остальные? спросил Уэйд.
Убежали.
Нина надеялась, что новые подруги ей помогут. Вшестером они одолели бы ублюдка. Однако женщины молча глядели, как громила тащит Нину в машину. Как и многие другие, они бросили ее на произвол судьбы. В тот миг она окончательно поняла, что одинока и может рассчитывать лишь на себя.
У него даже оружия не было, а они разбежались. Нина сглотнула комок в горле. Оставили меня одну.
Что случилось потом? мягко подтолкнул ее Уэйд.
Он схватил меня, затащил в фургон и принялся душить, пока я не отключилась.
А затем, когда вы очнулись? Профайлер задавал вопросы ровным, лишенным эмоций голосом, как на классическом допросе.
Как только я начинала отбиваться, он дубасил меня по голове. Не давал опомниться. Нина не спускала глаз с Уэйда: он удерживал ее в настоящем, пока она все глубже погружалась в прошлое. Кружилась голова, я вела себя заторможенно. Помню, как он стащил с меня одежду, а затем сцепил скотчем мои запястья и лодыжки. И заклеил рот.
Помните, какой скотч он использовал?
Она попыталась увидеть картинку четче.
Не помню.
Даже цвет?
Было темно.
Словно не заметив ее волнения, Уэйд продолжил:
Пожалуйста, не поймите меня превратно я должен задать этот вопрос, чтобы понять, к какому психотипу отнести преступника. Он подождал, пока Нина кивнет, и спросил: Вы сопротивлялись?
Изо всех сил.
Как он реагировал?
Чем яростнее я отбивалась, тем беспощаднее он себя вел. По-моему, его это даже возбуждало.
Уэйд коротко кивнул, словно на такой ответ и рассчитывал.
Что произошло потом?
Он распахнул задние дверцы фургона. Вокруг росли деревья. Много деревьев. Он вытащил меня наружу, перекинул через плечо, будто мешок с песком, и отнес в какой-то сарай. Тесный, но крепко сколоченный.
Нина замолчала, собираясь с духом. Уэйд не стал ее торопить. Остальные тоже тихо ждали.
Притащив меня в сарай, он захлопнул дверь и положил меня лицом вниз на металлический стол. Достал нейлоновый шнур и привязал мое левое запястье к одной из ножек стола. Затем разрезал скотч и примотал правое запястье к другой ножке. То же самое проделал с лодыжками.
Он вас полностью обездвижил? уточнил профайлер.
Я не могла пошевелиться, прошептала Нина.
Все хорошо, произнес Уэйд низким, успокаивающим голосом. Что было дальше?
Он ненадолго исчез. Вернулся в черном плаще. И по-прежнему в балаклаве и перчатках.
Как выглядел плащ?
Я лежала на животе, однако разглядела, что одеяние длинное и запахнуто спереди. Вокруг пояса повязана веревка.
Вы молодец. Продолжайте.
Нина сомневалась, что кто-либо из присутствующих, кроме Уэйда, читал полицейский отчет по ее делу и знал о произошедшем. На работе не место эмоциям, напомнила себе она и сосредоточилась на роли детектива. Решила описать события так, будто они произошли с кем-то другим, а она всего лишь свидетель. Задача не из простых, когда воспоминания ранят и оглушают.
Подумав об убитой в Джорджтауне девушке, Нина заговорила:
Он долго гладил шрамы на моей спине. Жалел, что не сам нанес мне увечья. Немного помолчав, она уточнила: Вообще-то он сказал не «нанес», а «наградил», словно рассуждал о высшем благе.
Похоже, провалы в ее воспоминаниях, когда-то озадачившие Уэйда и детектор лжи, начали потихоньку заполняться.
Вам пришлось нелегко. В голосе профайлера прозвучало участие. Что он сделал потом?
Нина вытерла вспотевшие ладони о брюки и скрепя сердце продолжила:
Краем глаза я увидела, как он зажег сигарету. Он сыпал вопросами: откуда у меня отметины от ремня, плакала ли я, когда меня стегали. Тогда же он спросил, как меня зовут.
Брек взволнованно поднесла руку ко рту.
Он так и выразился «отметины от ремня»? уточнил Уэйд.
Закрыв глаза, Нина обратилась за помощью к подсознанию.
По-моему, да.
Откуда он узнал, что следы именно от ремня? оживился профайлер.
Нина поняла, к чему он клонит. Предполагает, что нападавший знал ее до похищения. Она отмела эту версию:
Рубцы были свежими. Мне нанесли их за несколько дней до похищения. Возможно, он увидел следы от пряжки. Довольно очевидно, откуда берутся такие раны.
Вы не встречались с ним прежде? осведомился Уэйд напрямик.
Об этом Нину уже сотню раз спрашивали полицейские. И еще чаще она сама.
Нет.
Уэйд молча, испытующе посмотрел ей в глаза. Включился кондиционер, наполнив комнату монотонным жужжанием.
Что он сделал с сигаретой?
Уэйд черт бы его побрал прекрасно знал, что подонок сделал с сигаретой!
Он трижды прижег мне спину. Сердце у Нины забилось быстрее, однако она твердо продолжила: Нарисовал треугольник. Три вершины три ожога.
Она вспомнила, как ее собственный крик заглушил шипение, с которым раскаленный кончик впечатался в кожу. Ноздрей достигла вонь горящей плоти. Нина лежала, прижавшись к холодной стали и тяжело дыша, пока сигарета снова не прикоснулась к спине. Сперва боль пронзила одну лопатку, затем другую и, наконец, поясницу.
Нина не хотела рассказывать дальше и в то же время понимала, что должна. Вдруг какой-то нюанс, на первый взгляд незначительный, поможет остановить монстра?
Она заставила себя продолжить ради Софии. И ради следующей жертвы, которую убийца уже подыскивал.
После третьего ожога похититель, похоже возбудился. Он развязал веревку на поясе и распахнул плащ.
С бешено колотящимся сердцем Нина описала, как маньяк трижды ее изнасиловал. Он измывался над ней несколько часов подряд, привязывая ее по-другому перед каждым подходом.