– У меня все равно есть еще срочные дела.
– Может, мне уйти? – спросил он, глядя мне в лицо.
– Если хочешь, – я ответила на его взгляд.
– Не хочу.
– Тогда иди спать, я хочу протанцевать с тобой эту ночь, удивляюсь, почему мы раньше этого не сделали.
– Алекс не будет играть, – беседа перешла в другое русло.
– Ничего, у меня есть хорошие записи.
– Может, ты тоже захочешь подремать днем, – говоря это, он взял меня за руку и поцеловал запястье.
– Не исключено, – я попыталась мягко высвободить руку. – Иди.
Разогнав своих дорогих, в прямом и переносном смысле, гостей, я записала письмо Бромерам и отнесла его Эзре для официальной пересылки. Он посчитал, что я слишком мягко обошлась с нарушителями, но вслух этого, конечно, не сказал. Потом я провозилась больше часа, настраивая некоторые покупки на себя. Сумки, оружие, средства связи – все делается так, чтоб узнавало хозяев. Конечно, стопроцентной защиты это не дает, но для Дезерта сгодится.
Покончив с этим, я призадумалась, чем еще себя занять, и решила поискать Алекса. Хоть наш парк и был теперь самым безопасным местом в округе, следовало проверить сохранность столь неприспособленного к жизни гостя. Надо же – не умеет пользоваться оружием, что там уметь? С такими мыслями я направилась в парк, решила его не окликать, так интереснее и дольше буду искать, все равно делать больше нечего. Нашла я его в укромном уголке под деревом, возле маленького ключа, который, превращаясь в ручеек, заболотил поляну. Я еще в детстве, польстившись на высокую зеленую траву, попыталась на ней повалятся, но не тут-то было; хорошо, хоть не сильно порезалась об эту осоку. Я подошла и села немножко поодаль, там, где посуше. Какое-то время мы сидели молча, я рассматривала Алекса, а он наблюдал за осокой, которую шевелил легкий ветерок.
– Вы меня презираете? – он застал меня врасплох этим вопросом.
– Нет, я слышала, как вы играете, Алекс; тот, кто это слышал, не может вас презирать – только удивляться.
– Удивляться? Чему? – он развернулся ко мне.
– Откуда эта сила в вас берется и куда уходит.
Он понимающе кивнул и посмотрел на меня, как обычно смотрят при знакомстве, пытаясь определить, что за человек перед тобой; похоже, что только сейчас он увидел меня.
– И что думаете вы? – поинтересовался он.
– Я думаю, вы боитесь управлять этой силой, боитесь, что, подчинившись вам, она уменьшится и уже не будет так ранить и шокировать. Вы больше всего боитесь, что ваш талант превратится в обыденность.
– Как странно встретить человека, который тебя понимает… – сказал он сам себе.
– Я вас понимаю, Алекс, но не одобряю. Тем, что вы почти не играете, вы подрезаете крылья таланту, вы душите музыку, не даете ей света признания.
– Мне не перед кем играть, – сказал он оскорбленно.
– Вот как… – теперь оскорбилась я; да что он о себе думает, кандидат в пациенты психлечебницы!
– Не обижайтесь, я не имел в виду вас, я говорю о гостях Дома…
Я бы могла ему высказать, что не в его силах меня обидеть, но вместо этого произнесла:
– Вы хотите сказать, что среди стольких людей не находится никого, кто бы понимал музыку и мог сопереживать? Мне не верится.