Чего там долго так? ворчливо спросил домовой, помешивая в ступке сухие травы. Любуешься, что ль?
Ну, скажешь тоже, Фаня! одёрнула его Олеся, а на щеках вспыхнул румянец. Она с трудом оторвала пальцы парня от скамьи и продела руки в рукава.
Легче будет, уговаривала больного, пытаясь натянуть ворот через голову.
А когда рубаха была надета, парень вдруг как взвыл волком! Зубами в губы впился чуть не до крови, шея вздулась, как у быка, мышцы окаменели. Изогнулся он на скамье, задышал хрипло, пытался разорвать рубаху да снять её с себя. Бросилась к нему Олеся, схватилась за руку, держала что было сил. Да разве ж справишься тут? Откинул он её, словно тростиночку. Фаня тогда отвар оставил на печи, а сам к буйному бросился. Одну ладонь на лоб ему положил, а другую на грудь, зашептал наговоры. Сразу успокоился парень, выдохнул протяжно. И снова выпорхнул из его рта зеленовато-серый дымок и с воем заметался по избе. Потыкался в стены да и вылетел в окно, оставив после себя шлейф противного визга.
Олеся поднялась с пола, потирая ушибленный локоть. С тревогой на парня посмотрела: спал тот. Грудь его вздымалась ровно, спокойно. Фаня закончил с отваром.
Поди Трясея-голубушка в него вселилась. Ежели бы протянули, точно б сожгла его, как дрова в печке.
Ох, только и проговорила Олеся. Плохо дело, когда лихоманки привязываются, то одна, то другая, попробуй с ними сладь.
Взглянула на рубаху да снова охнула.
А цветок почто не сияет боле, как настоящий?
Фаня посмотрел на вышивку: и правда, рисунок как рисунок. Никакого волшебства. Хмыкнул он беспокойно, Олесе миску подал.
На, угости гостя, крепнуть быстрее будет. А мне отлучиться надобно.
-3-
Олеся к скверному характеру домового уже привыкла чай пять зим с ним прожила в одной избе. Он и при бабке Глаше с ней особо не церемонился, а уж сейчас и подавно. Видать, не мог смириться с потерей да с новой хозяйкой. Вон, сколько времени вовсе на глаза не появлялся, оставил совсем одну.
Поднесла Олеся миску к пересохшим губам парня и чуть наклонила.
Выпей, молодец, выпей, попросила его и даже сама удивилась, каким голос оказался заботливым.
Парень с трудом приоткрыл рот и глотнул горьковатый отвар, да сразу зашёлся кашлем. Олеся всё равно остаток снадобья ему залила, уложила на лавку, а он вроде как и успокаиваться начал. Села девчушка рядом и погладила гостя по голове, приговаривая тёплые да ласковые слова.
Почему-то его лицо выглядело знакомым, может, видала, когда в деревне торговала? Красивый он был, темноволосый, скуластый. Будто и не деревенский вовсе, а какой-нибудь барин. Но руки-то сильные, грубые, с мозолями, а на левой до самого локтя шрам белел. Может, боролся в лесу с каким зверем, кто знает?
Олеся вдруг протянула руку, провела пальцем по шершавой коже, а парень дёрнулся и чуть сжал её ладонь. От неожиданности она подскочила и метнулась к печке да принялась посудой греметь.
Гость открыл глаза. Приподнялся на локтях и чуть слышно застонал. Олеся хотела вернуться к нему и помочь, да увидала, что он уж и сам справился: сел на скамье, ладонями голову закрыл, покачался из стороны в сторону. Будто кружило его, или мушки в воздухе плясали.
Очухался? бросила Олеся, с силой растирая пестиком сухой зверобой в ступке.
Выворачивает наизнанку, красавица, еле сдерживая тошноту, проговорил парень. Тяжко мне.
Ничего-ничего, мил человек, махнула Олеся рукой. Пройдёт. Сейчас ещё приготовлю отвар, легче станет.
Он поднял голову и глянул на хозяйку. Глаза его ввалились, темнели на бледном лице, как две огромные ягоды смородины. Но появился в них какой-то блеск, живость. Значит, идёт на поправку.
А как тебя величать-то, гость мой незваный? Олеся сдёрнула со стены пучок ромашки.
Олежка я. Олег, он попытался выпрямиться, но тут же снова скрючился, прижав руки к животу. Потом рванулся к окну, вывалился наружу наполовину, и затряслось его тело рывками.
Ох, только и проговорил Олег, утирая руками губы, виновато на хозяйку посмотрел и сел на скамью.
Это хорошо, что прочистило. Так и надо, кивнула девчушка. А меня Олесей звать.
Что ж ты, Олеся, одна в лесу обитаешь? посмотрел на неё Олег и улыбнулся краешком рта.
Знахарка я местная, продолжая мять траву в ступке, ответила Олеся. Не видал ни разу? Я часто в деревне торгую.
Может, и видал, да не запомнил. А я в кузнице работаю, кузнец я.
Понятно, она поджала губы. А здесь как очутился?
И сам не знаю, красавица, он приподнялся и дотянулся до ковша с серой водой, что стоял на столе. С жадностью припал к глиняному краю и в несколько глотков его осушил; струйки пробежали по лицу и шее, намочив рубаху. Пошёл за дровами в лес, чтоб печи растопить, ведь огонь мне нужен сильный, жаркий, да заблудился. Теперь вот обратно возвращаться надобно.
Олеся кивнула и ничего не ответила, а в ступку тем временем залила кипятка из горшочка, сыпанула какого-то порошка из маленького флакончика, и отвар тут же как вспенится! Того и гляди выскочил бы, расплескался по полу. Напрягся Олег, даже отодвинулся чуть к стенке, а Олеся лишь подула, чтобы пену убрать, да помешала деревянной палочкой.
Пей, коротко сказала парню.
Мне уже полегчало Олег поднялся со скамьи и бочком попытался протиснуться между девчушкой и печью.
Олеся выставила руку, преграждая путь.
Без моего на то разрешения никуда не выйдешь, строго проговорила и нахмурилась, протянула миску, куда отвар перелила, и глянула сердито. Хворый ты ещё. Вижу, что к тебе всякое лихо часто цеплялось. Сразу и не вытравишь.
Олег лишь растерянно хмыкнул, но снадобье странное взял. Пузырилась в нём мутноватая вода, плавали то ли блёстки, то ли пылинки какие, а на глянцевой поверхности круги расходились в стороны.
Права ты, красавица. Сам не знаю почему в последние дни то чирей вскочит, то ячмень на глазу, то прыщ на весь нос, усмехнулся парень. А ведь хорошо всё было Богатство, невеста
Олег зажмурился, залпом выпил отвар, вытер губы и вернул миску.
Олеся взяла её, сжала в руках. На лице девичьем читалось сомнение и досада, будто горько ей было от того, что не свободен этот парень.
Да только нет теперь ничего Вот бы вернуть назад время, вздохнул Олег, а Олеся вдруг улыбнулась, да сразу спохватилась и посерьёзнела.
Будет ещё, будет, она сунула миску на край печки, а сама приложила ладонь ко лбу парня. Уже не такой горячий, это хорошо. Сымай рубаху-то, непростая она. Поносил и хватит.
Олег прикоснулся к вышитому цветку папоротника, провёл по нему пальцами, на мгновение замешкался, но стянул одежду и протянул Олесе. Она сглотнула, глянув на сильное его тело, быстро отвернулась.
А моя-то где?
А? Олеся обернулась, споро осмотрела избу и заметила на краю скамьи разрезанную рубаху парня. Ой. Я тебе тогда бабкину дам. От неё много вещей осталось.
Не успел Олег ничего возразить, как дверь отворилась, и на пороге показался домовой. Таким сердитым Олеся его ещё не видала.
-4-
Ну-ка, сядь, бросил Фаня, исподлобья глянув на парня. Тот замешкался, перетаптываясь на месте, а домовой как рявкнул: Быстро сядь! Али ещё и глухой?
Олег нервно сглотнул и попятился к стенке, плюхнулся на скамью, ошарашенно посмотрел на Олесю. Она тоже ничего не понимала и лишь пожала плечами.
Ещё и зелье счастливое ему варила? буркнул Фаня, брякнув пустой миской с остатками поблёскивающей жидкости.
Я Ну замялась Олеся.
Да не о том я, махнул рукой домовой. Был я у Кикиморы, посидели, покумекали О твоём госте, оказывается, пол-леса судачит. Ждёт его и Леший, и даже Водяной. Не вернул видать должок-то, а? он уставился в глаза Олегу.
Как же не вернул пробормотал Олег. Всё вернул Вроде
Что-то не помнит наш хозяин лесной, чтоб приходил кто к нему в услужение. А ведь обеща-а-ал. Обещал, плут?