Не бойся, всё будет хорошо. Ты можешь мне доверять. Расслабься и получай удовольствие.
Проведя верёвкой по моим соскам, он увёл её назад и начал связывать руки.
Шоу началось, и в первом ряду прямо посередине сидел Данил и с ехидной улыбкой смотрел на меня в упор
Пока меня связывали, я смотрела в глаза Данила, и он смотрел на меня взглядом демона. Я согласилась на это, чтобы боль физическая перекрыла эмоциональную, но от такого поворота событий стало ещё хуже. Я получила дозу страданий, на которые пошла добровольно, ведь физически меня никто не принуждал. Я действовала как робот, как машина, привыкшая тупо выполнять приказы. Данил был прав: я действительно была рабой, только не его, но своих иллюзий, своего сна, невежества, желаний и инстинктов. Заложницей своей памяти я прекрасно помнила, как мать всю жизнь была рабыней отца поднеси да подай, подотри, отсоси. А я просто повторяла модель поведения матери, которую только и видела всю свою жизнь. Моё сознание глубоко спало, поэтому мной мог руководить кто угодно куда направят, туда и пойду.
Не в силах больше выдерживать его взгляд, я закрыла глаза. Я ушла в темноту, в ней было как-то спокойнее вот то, куда я могла сбежать. С моим телом происходило что-то неведомое: его сдавливали, скручивали, перетягивали верёвками, связывали, подвешивали вниз головой, раскручивали в воздухе. Оно было тушкой мясом для голодных ртов, точнее, уродливых мужских членов.
Я же словно смотрела на своё тело со стороны. Почему оно вызывает реакцию у других? В нём же ничего нет. Это просто биоробот, машина. Эй, ребята, меня там нет! Вы просто пялитесь на ничто, пустое место. Завтра этого не станет, а вы просто тратите своё время, увлекаясь формой, обёрткой, но в ней нет меня.
Я вне этого тела, я смотрю на него так же, как и вы. Отделившись, я не чувствовала телесной боли, я вообще слабо чувствовала тело. Это было необычное ощущение какой-то непривычной трезвости. Я вдруг подумала: «О какой боли идёт речь, о каких страданиях? Что я делаю рядом с этими людьми, идущими прямиком к деградации, так сильно отождествленными с телом и инстинктами. Что я делаю рядом с Данилом?»
Что было потом, я не помнила в памяти был провал, чёрная дыра. Помню, как очнулась уже на диване, накрытая одеялом. Гул голосов вокруг вернул меня в пространство того самого зала. Я всё ещё слабо чувствовала своё тело, но лёгкая боль в ранее перетянутых верёвкой местах начала пробиваться, возвращая меня в физический мир. Я попробовала привстать, но тело не слушалось: оно словно весило центнер и тянуло к земле. Каждое движение против гравитации требовало больших усилий.
Данил, ты проверил, что с ней? Она вообще дышит? Она просто уснула? услышала я голос Сергея, того самого, который и подвешивал меня в воздух.
Ну конечно, он беспокоился, а то ещё посадить могут за такое.
Данил приблизился ко мне, чтобы проверить, дышу ли я.
Кристина, ты меня слышишь? негромко произнес он.
«Что вам надо? Оставьте меня, идите трахайте каких-нибудь тёлок, всё со мной нормально», подумала я и решила, что притвориться, будто я сплю, будет лучше, поэтому ничего не ответила.
Но это была плохая идея. Данил начал прикасаться ко мне, пытаясь привести в чувство. Увидев, что я открыла глаза, он сказал Сергею:
Всё нормально, я разберусь. Иди, брат, не парься.
Ладно, когда придёт в чувство, дай мне знать. Интересно, что она видела в отключке, обычно после таких подвесов вообще в космос вылетаешь.
«Да, подумала я, космос не то слово».
Хорошо, ответил Данил. Я сейчас её наверх подниму, пусть там немного полежит.
Кристин, слышишь, золото, вставай, пойдём наверх, неожиданно мягко произнес Данил.
Так как я могла лишь слабо управлять своим телом, особого сопротивления я не создавала и даже была рада попасть в тихую комнату, где смогу побыть одна.
Данил взял меня под руки и понес к лестнице, ведущей наверх. Выгнав из одной комнаты какую-то сосущуюся парочку, мы зашли внутрь, и он посадил меня на кровать.
Как ты? неожиданно и странно прозвучал этот вопрос.
То есть ты отдаешь меня на подвес какому-то уроду, а потом спрашиваешь, как я?
Нормально, машинально ответила я, не в силах затевать долгие разговоры и что-то выяснять.
Я тебе говорил, что я скоро уйду и мы больше не увидимся. Это был мой подарок тебе. Серёга лучше всех нас это делает, и я уверен, что ты ощутила космос.
Ох уж эти подарочки
Сегодня наша последняя ночь.
Опять он завёл эту шарманку, всё больше нагнетая драму, и тут я почувствовала, как во мне снова просыпается часть, которая дико боится его потерять, снова этот ужас накатывает и сдавливает горло я даже не заметила, как это произошло, что-то во мне щёлкнуло, переключилось, и одна только мысль: «МЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИМСЯ» вводила в дикий ужас, словно надвигался Армагеддон, конец света.
Почему ты молчишь? спокойно спросил он.
Во мне так сильно переключались части, что я боялась вообще что-то ляпнуть, о чём потом буду сожалеть.
Тебе нечего сказать?! его голос значительно огрубел и стал ниже, будто в нём тоже что-то переключилось. Иди тогда сюда, сука!
Он схватил меня за ноги и, подтянув к себе, резким движением разодрал ткань моих трусов. Такого поворота событий я не ожидала
Не успела я очнуться, а Данил уже начал сильными резкими движениями вводить в меня свой член. Его словно подменили, он словно обезумел, от него шёл такой сильный жар, он был агрессивен и резок, как зверь. Внутри него словно всё горело, и он не справлялся с пожаром. Словно ему было очень больно от чего-то, и эта боль выжигала его, трансформируясь в агрессию и насилие. Его жар передался мне мы оба горели. Словно всё, что накопилось, всё, что долго не могли высказать друг другу, сейчас начало выходить из самой глубины, из кромешного мрака и холода. Мы были как обезумевшие звери: царапали и кусали друг друга. Я впивалась ногтями в его спину и раздирала её до крови, он хватал меня за волосы и оттягивал их со всей силы мы не знали границ, причиняя боль друг другу, потому что не в силах были держать её внутри.
Когда жар немного стих, Данил начал прикасаться к моему телу и говорить фразы, которые глубоко засели в подсознании он начал меня гипнотизировать.
Касаясь груди, задевая и лаская соски, он зловеще шептал: «Никто никогда не будет ласкать тебя так, как я».
Касаясь моих ног и области промежности, он повторял: «Тебе никогда не будет так хорошо, как со мной» и «Это наш последний секс, и я хочу, чтобы ты запомнила его на всю жизнь. С кем бы ты потом ни трахалась, ты всегда будешь чувствовать только мои прикосновения, только мой член в себе. Я навсегда в тебе, только я, слышишь? Ты только моя, запомни это».
Мне стало очень плохо, я словно начала задыхаться, я не хотела это слушать, всё внутри меня сопротивлялось. Я хотела кричать, но получалось лишь шептать, словно у меня отняли голос, я повторяла: «Нет. Нет. Неееееет». Мне хотелось оглохнуть и не слышать ничего. Он же продолжал меня трахать и нашёптывать свой гипноз.
Я думала, что сойду с ума. Гипноз сработал, и я реально поверила, что не смогу без него, что он это всё, что у меня есть, и я не смогу остаться одна.
Это было ужасно, я начала умолять его прекратить так говорить, я просила его остаться и никуда не уходить, я ничего не понимала, не в силах сдерживать себя, я выскользнула из его рук и истерически закричала:
Зачем тебе уходить? Почему ты постоянно это повторяешь? Почему мы должны сейчас расстаться? Скажи мне! Ты знаешь что-то, чего не знаю я?! Скажи, почему мы должны расстаться? Это какое-то очередное задание вашего клуба? Тебе нужно пройти какую-то ступень, чтобы стать ещё круче? Скажи, я тебе подыграю, не вопрос! Только не скрывай ничего от меня