Люди они были тихие, мирные и скромные, и большую часть своего времени в теплое время года проводили в горах на рыбалке. Женя за четыре года так толком и не смогла ничего узнать о них. Ей было лишь известно, что у Агнес есть племянник Эндрю и живёт он в Англии, которую его тётушка очень не любит из-за неприязни к Елизавете Второй. «Женя, вот скажи мне где такое видано? На содержание какой-то безумной старухи и ее долбанной королевской семьи ежегодно государство выделяет восемьдесят пять миллионов долларов! И откуда они их берут, знаешь? Из карманов честных налогоплательщиков! Уму не постижимо!», возмущенно твердила Агнес и Женя думала, что так могут рассуждать только озлобленные коммунисты и вспоминала слова своей мамы про Советский Союз, та говорила, -«В СССР все люди были похожи, у всех одинаково ничего не было». Но Хромая Агнес, насколько было ей известно, никогда не бывала в Советском Союзе или даже где-нибудь в его окрестностях. А вот как и чем развлекаются престарелые супруги долгой зимой Женя не имела ни малейшего понятия. «Они всю зиму занимаются любовью», как-то предположил Люциус, за что она назвала его дурачком и завистником. Соседский домишко был на удивление опрятным, аккуратным и симпатичным. Джон-пердун всю свою жизнь занимался резьбой по дереву и это не могло не отразиться на его жилище. «Ма, у них дом как из сказки!», говорили близнецы Саша и Марк, поэтому название «пряничный» появилось благодаря Братьям Гримм.
Хромая Агнес увидела стоящую по ту сторону окна Женю и помахала той рукой в зеленой варежке. Женя сделала тоже самое в ответ своей, с тонкими длинными пальцами украшенными ухоженными ногтями средней длины, покрытыми бесцветным лаком. На кончики среднего и указательного прилипло немного муки и Жене на долю секунды показалось что это снег. На выгуливающей собаку Агнес был старый нелепый пуховик цвета хаки, который совершенно не сочетался с красным колпаком Санты, точно таким же как на снеговике стоящим перед кухней. «Она похожа на бездомную», подумала Женя и тут же пресекла себя, «Это ее персональное дело, дорогая! Не будь ханжой! Вместо того чтобы рассматривать соседей иди и займись делом».
Так она и сделала. Вернувшись к дрожжевой опаре женщина высыпала туда полкило муки, добавила рафинированного масла, замесила тесто и накрыла его белым чистым полотенцем. Ее бабушка всегда говорила, что соль добавлять нужно в самую последнюю очередь, дрожжевое тесто не любит ее. Подойдя к камину Женя подбросила в него пару поленьев и с улыбкой посмотрела на полку с рождественскими подарками. Из радиоприемника приглушенно звучали рождественские песни и смешиваясь со звуками горящего в камине дерева они дарили Жене ощущение комфорта. Четыре красных именных носка. Каждое имя она вышила на них вручную серебристыми нитками. Ей очень нравилась эта традиция, она символизировала уют, любовь, мир и спокойствие. К тесту она должна вернутся только через час, поэтому индейку можно отправить в духовой шкаф, а самой принять горячую ванну с душистым маслом. Это она и собралась сделать. Дослушав выпуск новостей до конца, к счастью, ничего чрезвычайного в нем не сообщалось, кроме упоминания коронавируса в Китае, Женя наполнила ванну горячей водой, как любила, взбила душистую пену и погрузилась в нее. Закрыла глаза и ей приснился Михал. До того как стать миссис Ван Дрейк Женя прожила три года с польским эмигрантом, который считал себя великим поэтом, но при этом работал грузчиком в Home Depot и был неравнодушен к алкоголю и героину, на них Михал и спускал всю свою убогую зарплату. Женя в то время работала баристой в Starbucks и жили они в основном за ее счет. Парадокс, но первые два года она считала это даже нормальным и верила в то, что «великий поэт» активно борется с затяжной депрессией и сможет победить свои пагубные привычки. Не смог. В итоге к двум вредным вскоре добавилась и третья, он начал поднимать на Женю руку. Четвертую привычку Михал не успел завести, его нашли в мужском туалете Home Depot со жгутом на левой руке, захлебнувшегося собственной блевотой.
Во сне Михал выглядел шикарно. На нем был белоснежный костюм пижонского фасона, черная рубашка и белая бабочка. Он казался выше чем при жизни, а его голубые глаза ярче чем Женя помнила. Единственное, что портило общую картину это нелепый красный колпак Санта-Клауса. Красивый рот Михала произносил одно и тоже беззвучное слово, артикулировал одни и те же мимические движения, но для Жени это слово было не понятным, чужим и она не могла считать его с некогда любимых губ. А потом раздался сильный грохот и громкое жужжание мусороизмельчителя из кухонной раковины, дернувшись в испуге она открыла глаза. Вода в ванной успела остыть и сейчас вместо ласкающей теплоты тело женщины чувствовало неприятную прохладу и от сна тоже. Оно покрылось гусиной кожей. Женя быстро вылезла из ванной, на скорую руку вытерлась большим полотенцем и укутавшись в банный халат поспешила на кухню, вне сомнений все источники звука донеслись именно оттуда. Она не ошиблась. На кухне стоял полный бардак. «Срач, дети, куры, гуси», -именно так бы и сказал Люциус подумала Женя.
Холодильник и духовка были открыты, кастрюля в которой «отдыхало тесто» валялась на полу рядом с разбитым радиоприемником и разорванным пакетом, из него словно крупные бордовые бусины по всему полу рассыпались замороженные вишни. Тарелка с говяжьим фаршем разбилась вдребезги, а сам фарш исчез. Исчезли и индейка из духовки и тесто из кастрюли. Первой мыслью было «землетрясение», второй «полтергейст», обе Жене не понравились. Она подошла к духовке стараясь не наступать на вишни и выключила газ. Затем закрыла холодильник и еще раз осмотрелась. «Этого не может быть! Этого просто не может быть!», размышляла Женя, «А может в дом пробрался голодный дикий зверь? Если так, то он до сих пор здесь и мне грозит опасность! Но где же его следы? Если он проник снаружи, то он должен быть весь в снегу или хотя бы с влажными лапами!» Кроме мокрых отпечатков своих босых ног Женя других следов чьего-то присутствия не обнаружила. «Нужно срочно позвонить в 911 или Люциусу. Или Люциусу, а потом в 911. Так, а где мой мобильник?» Мобильник оказался в раковине, вернее в мусорной дробилке и уже не был способен выполнить ни одной из своих первоначальных функций. Женя брезгливо достала двумя пальцами кусок искалеченного пластика и нервно хихикнула. «Весёлого Рождества! Отличного настроения!» В окно бросили большим снежком и Женя от неожиданности подскочила, не удержала равновесие и грохнулась задницей на пол раздавив при этом с добрый десяток вишен. Это был Джон-пердун. Он стоял рядом возле снеговика, которого утром слепили Люциус с близнецами, молча стоял держа на поводке Лолу и улыбался.
Эй! Какого черта, Джон? Что ты творишь? Ты меня напугал!, прокричала Женя покрутив пальцем у виска. Она прекрасно знала, что он все слышит сквозь открытую маленькую форточку в окне, пусть и затянутую защитной сеткой. Джон никак не отреагировал и даже бровью не повел. Он продолжал молча стоять и улыбаться, и от его кривых, желтых от никотина пеньков, некогда бывших зубами, Жене стало не по себе. В доме стояла тишина. «Гробовая тишина», так бы выразился Люциус, подумала Женя и поняла, что единственный звук, который она сейчас слышит это удары собственного сердца, собравшегося выпрыгнуть из груди. На интуитивном уровне Женя чувствовала, что в доме кроме нее больше нет никаких других живых существ. «Может и нет больше здесь никого ЖИВОГО, а что если есть НЕЖИВОЕ?» В гостиной зазвонил домашний телефон и его звук вывел женщину из ступора. В другой бы ситуации Женя несказанно обрадовалась бы, но у них не было ни в гостиной, ни в любой другой из комнат никакого домашнего телефона. Она ощутила как по ее спине поползли мурашки. «Не будь дурой!», сказал внутренний голос, «У мальчиков есть игрушка в виде телефонного аппарата, ты сама им купила и она издает эти звуки», и тут же с издевкой добавил, -«Но вот только для того чтобы он зазвонил кто-то или ЧТО-ТО должно было нажать на кнопку». В окно снова угодил крупный снежок и в этот раз от его удара стекло со звоном разлетелось. Это была Хромая Агнес. Жене подумалось, что та все время пряталась за их снеговиком. Она стояла возле Джона, держала того за руку и улыбалась. Лола завертелась на месте, остановилась приняв форму вопросительного знака, подняла хвост и на снег выпали две увесистые коричневые «колбаски». Джон-пердун нежно погладив серую спину старой хаски, наклонился и взял в руки собачьи экскременты. Одну «колбаску» он передал Хромой Агнес и та засунув ее себе в рот принялась жевать. Он сделал тоже самое с другой.