За этой витриной стоят – не манекены, а три живые девушки в купальниках, и очень симпатичные!
Я перехожу в следующий вагон, цепляясь за поручни у себя над головой, и говорю себе: “Хм! Было бы интересно возбудиться – сексуально – пойду-ка я назад в первый вагон”. Я обнаруживаю, что могу повернуться и пойти обратно по поезду, значит, я могу контролировать направление своего сна. Я возвращаюсь в вагон с особым окном и вижу трех стариков, которые играют на скрипках, – но они тут же снова превращаются в девушек! Так что я могу изменять направление своего сна, хотя и не совершенным образом.
Итак, я начинаю возбуждаться, как сексуально, так и интеллектуально, произнося что-то вроде: “Ух ты! Работает!” и просыпаюсь.
Я сделал еще несколько наблюдений во время сна. Помимо того, что я всегда спрашивал себя: “Действительно ли я вижу цветные сны?”, меня всегда интересовало: “Насколько точно можно что-то увидеть во сне?”
В следующий раз мне снился сон: в высокой траве лежала рыжеволосая девушка. Я попытался посмотреть, смогу ли я увидеть каждый волосок! Вы знаете, что в том месте, где отражается солнце, создается небольшая цветовая область – дифракционный эффект, я смог увидеть это! Я мог увидеть каждый волосок настолько отчетливо, насколько хочется: совершенное зрение!
В другой раз мне приснился сон, в котором канцелярская кнопка застряла в дверной коробке. Я вижу кнопку, провожу пальцами по дверной коробке и чувствую эту кнопку. Я делаю вывод, что, судя по всему, “отдел зрения” и “отдел чувств” головного мозга как-то связаны между собой. Тогда я говорю себе: “А может ли быть так, что они не должны быть связаны?” Я снова смотрю на дверную коробку: кнопки там нет. Я провожу по ней пальцем и чувствую кнопку!
В другой раз я сплю и слышу “тук-тук; тук-тук”. В моем сне происходило что-то, к чему можно было отнести этот стук, но соответствие не было идеальным – он казался несколько чужим. Я подумал: “Стопроцентная гарантия, что этот стук доносится извне, и я сам придумал эту часть сна, чтобы она соответствовала этому стуку. Мне нужно проснуться, чтобы узнать, что же, черт побери, происходит”.
Стук продолжается, я просыпаюсь и... Мертвая тишина. Ничего не было. Так что звук никак не был связан с внешним миром.
Другие рассказывали мне, что они включали шум, доносящийся извне, в свои сны, но, когда со мной произошло нечто подобное и я внимательно “наблюдал снизу” и был уверен, что шум исходит извне, все оказалось наоборот.
В то время, когда я проводил во сне наблюдения, процесс пробуждения вызывал во мне некий страх. Когда начинаешь просыпаться, бывает мгновение, когда чувствуешь себя неподвижным, словно привязанным к кровати или обмотанным множеством слоев ватина. Это сложно объяснить, но в какой-то момент чувствуешь, что не можешь выбраться, и уже не уверен, сможешь ли ты вообще проснуться. Так что мне приходилось говорить самому себе – после того, как я проснулся, – что это просто смешно. Я не знаю ни одной болезни, при которой человек совершенно естественно засыпает, а потом не может проснуться. Проснуться можно всегда. Растолковав это себе бессчетное количество раз, я мало-помалу перестал бояться и даже находил процесс пробуждения довольно захватывающим – вроде американских горок: проходит какое-то время, ты перестаешь бояться, и мало-помалу они начинают тебе нравиться.
Вам, наверное, интересно будет узнать, как прекратился этот процесс наблюдения за своими снами (он действительно большей частью прекратился; с тех пор это происходило со мной лишь несколько раз). Однажды ночью я сплю, как обычно наблюдая за собой, и вижу, что на стене прямо передо мной висит вымпел. В двадцать пятый раз я отвечаю: “Да, я вижу цветные сны”, а потом понимаю, что сплю, прижавшись затылком к латунному стержню. Я трогаю затылок рукой и чувствую, что он мягкий.