И официально войдешь в богатую и успешную семью, где исполнятся все твои мечты? А не слишком ли круто? Больно уж похоже на сказку. Тебе не кажется, что ты слегка переоцениваешь свои возможности и заслуги. Почитай «Красное и черное» Стендаля там отлично иллюстрировано тщеславное стремление ко всеобщей любви и почету, а главное, чем это все может закончиться. Что если ты все это нафантазировал, и никто тебя в этой семье не ждет? Да и не факт, что Константин и дальше будет публиковать твои книги. А вдруг эта девушка, Лика, все же не простит тебя за то, что ты встал на сторону крупного издательства и предал ее интересы. Она легко может понять, что ты все это подстроил, и сдать тебя отцу, несмотря на неприязнь к нему.
Нет, ответил я твердо. Во-первых, они никогда не узнают, если вы не проболтаетесь. Так что бояться мне нечего. У меня ведь, как вы сами сказали, маниакальный синдром, а не паранойяльный. А во-вторых, даже если и догадаются ничего страшного: победителей не судят.
06.2021
2. Четвертый человек
Не хочу никуда ехать, прохрипел я.
С ума сошел? Это же твой шанс! Ты хочешь быть писателем или где? возмутился Йон.
Я очень хочу быть писателем, но там же люди. Я не люблю людей. К тому же болею. Ты прекрасно знаешь, что сейчас даже чихнуть нельзя, чтобы окружающие не заподозрили у тебя это, сам знаешь что.
Да, усмехнулся Йон, надо же было умудриться заболеть за два дня до поездки. Но ты, главное, сопли и слюни не распускай. Оклемаешься быстро и послезавтра как новенький поедешь в Крым.
А может, не надо?
Надо, Никитушка, надо.
В середине июля я подал заявку на участие в творческом форуме «Таврида» как независимый писатель. К тому моменту я уже написал две книги, штук десять рассказов и стихотворений. Но мало кто об этом знал: моими главными читателями были родственники, немногочисленные друзья и Йон.
Последний и сподвигнул меня отправить заявку. Он доходчиво объяснил, что это шикарный шанс засветиться, заиметь «правильные» связи и пропихнуть свои книги. Хотя я всего лишь хотел тихонько писать тексты и ни с кем не взаимодействовать.
Втихаря я, конечно, мечтал, что на «Тавриде» меня заметят видные издательства и предложат контракт на десять книг вперед с такими гонорарами, чтобы и на кофеек хватило, и на путешествия, и на новый ноутбук с настолько качественным софтом и нежной клавиатурой, что тексты бы сами писались.
Когда пришел положительный ответ от организаторов, Йон скакал по квартире. Он вопил, смеялся и даже пару раз сделал «колесо». Я тоже сначала обрадовался, но потом приуныл. Ведь столько всего надо сделать. Столько собрать справок и прочего. А сколько сложностей будет на самом мероприятии! Можно я никуда не поеду?
Йон суетился всю неделю перед отбытием. Он напряг родителей и родственников, чтобы помогли с деньгами и справками. А я простудился за несколько дней до отъезда и слег с соплями и кашлем.
Ничего, прорвемся! сказал он мне и запрыгнул на верхнюю полку купе поезда.
Нам предстояло по железной дороге добраться до Москвы, а оттуда самолетом в Симферополь. Билеты уже куплены. План идеален. Если бы не одно «но»: между приездом в Москву и вылетом самолета было всего полтора часа. А предстояло еще проехать полгорода до аэропорта.
Я не спал всю ночь переживал, что мы не успеем на самолет. Йон спал так крепко, что даже в туалет не вставал. Утром мы выползли на перрон московского вокзала. Я в черных спортивных штанах, кедах и толстовке. Йон в синей незаправленной рубашке, джинсах и босиком.
На вокзале Йон встретил какуюто знакомую, с которой не виделся лет семь и разговорился о жизни. Конечно! Самое время
На регистрацию мы опоздали всего на пять минут в самолет нас не пустили. Я сел на ближайшее сиденье и уставился в одну точку. Я не спал почти две ночи, я болел, я устал от всего этого стресса и транспорта, а он стоял рядом и с перерывами на смех повторял:
Дорожное приключение, дорожное приключение!
Йон обежал весь аэропорт, обзвонил всех организаторов, хотел даже тайком пробраться на борт, но все без толку: самолет улетел без нас.
Поехали домой, простонал я.
Ничего подобного, ответил Йон и потрепал мои кудрявые волосы. Ненавижу, когда трогают волосы.
Йон все же раздобыл нам новые билеты, и мы спустя полдня обитания в аэропорту сели в самолет. Наши места оказались самыми последними в хвосте, где сильно трясло, и пассажиры постоянно ругались с бортпроводницами, чтобы попасть в туалет.
Я надел наушники, пытаясь абстрагироваться и забыться в медитации. Йон сразу же разговорился с девушкой в соседнем кресле.
Как же я боюсь летать
На «Тавриду» нас привезли уже ночью, когда церемония открытия закончилась. Нас разместили в домике с двумя двухъярусными кроватями. Я занял кровать снизу. Йон забрался наверх. Он всегда любит выше, быстрее, сильнее. На второй кровати на нижнем ярусе лежали вещи нашего соседа. Верхнее место пустовало.
Йон сразу же отправился на прогулку. Я выскочил за ним и второпях забыл толстовку. Йон шел впереди, хромая по острому гравию, но обувь так и не надел. Я шел за ним и ежился от холода.
Йон растворился во тьме, а передо мной открылась дикая, но прекрасная картина. Я стоял на холме, а внизу горел огромный костер, вокруг которого сидели люди и пели. Это было так чудесно. Я посмотрел на звезды и улыбнулся.
Вдруг стало теплее. Я спустился к костру и почувствовал себя дома. Огонь горел внутри черной металлической клетки, напоминающей птичью. Рядом сидел паренек, играл на гитаре и пел. Я вспомнил молодость.
Я хотел сесть на качели подальше от всех, но Йон указал на свободное место прямо напротив музыканта. Я безмолвно проследовал туда. Я пел все песни, даже не зная их. Я смотрел на людей и чувствовал в них чтото родное, хотя видел их впервые.
Завтра важный день. Будут выступать главы основных издательств. Тебе надо будет проявить себя, рассказать чтонибудь о себе. Вывести их на диалог, сказал мне Йон, когда мы шли к домику от костровой.
Не знаю, както неудобно все это, ответил я.
Тебе тридцать два года. В тебе метр восемьдесят роста и мышцы, у тебя борода и татуировки. И ты боишься человеку вопрос задать?
А как это делается?
Назови свое имя и скажи, что собираешься стать всемирно известным писателем. А дальше все само пойдет.
Не слишком ли пафосно?
Ты собираешься стать всемирно известным писателем или нет?
Ну, да
Вот и действуй тогда!
Но ты же знаешь, что у меня не очень с этим. Простото к людям подойти сложно. А тут генеральные директора издательств
Так Значит, сейчас потренируешься. Видишь, впереди парни и девчонки идут? Просто подойди и познакомься.
А что сказать?
Скажи «Привет, ребятки. Как дела?», и разговор начнется.
Странно это все подходить к людям и задавать бессмысленные вопросы
Полночи я не мог уснуть. Все думал, как же я завтра при всех буду обращаться к людям, а ведь даже наедине это дается мне тяжело.
Проснулся я будто вышел из комы. С трудом запихнув в себя завтрак в столовой, я направился через пыльное поле в огромный шатер, где и происходила встреча со спикерами. Я пошел к задним рядам, но увидел, что Йон машет мне с первого. Он занял мне место прямо напротив ведущего и редактора известного издательства.
В конце выступления я поднял трясущуюся руку и промямлил чтото невразумительное. Время остановилось. Я увидел, как взгляды всего зала устремились на меня. Я вспомнил школу. Вспомнил, как не мог выдавить из себя и пары слов, а учительница презрительно ставила двойку под звонкий хохот одноклассников.
Вдруг туман неприятных воспоминаний рассеялся. Спикеры отшутились и в довольно позитивном ключе ответили, что мне надо больше стараться и все получится. Никто не смеялся надо мной, никто не пытался устыдить меня на глазах у всех. Приятное чувство.