А ночь здесь была не чета московской. Полная, абсолютная чернота, спрыснутая вдали, где город, слабенькими искорками. Густая, хоть режь ножом, тишина поглотила скрип колес цирковых подвод. На Алёну навалилась усталость, внутри поднялась отвратительная мелкая дрожь после пережитых треволнений. Однако ни место, ни время не располагали к отдыху. Одна в чистом поле, затерянном где-то в несуществующем мире, в кромешной тьме и с мешком добра! Кстати, мешка-то у нее и не было. Алёна развернула белый шелковый платок, доставшийся ей в придачу к золотому сосуду. Платок оказался большим и даже на ощупь очень добротным – видно, здорово допек купчиху неведомый красавчик. Она сложила улов, закинула узел на плечо, вытащила из-за пазухи бабулину подвеску. На мгновение нахлынул неконтролируемый ужас. А вдруг не сработает? Что, если она в ловушке и не найдет выхода? Она не знала, куда идти, в какую сторону. Если уж на то пошло, она вообще не имела представления, как это работает. Выставив перед собой подвеску, медленно кружившуюся на длинной цепочке, бестолково завертелась на месте.
Но кристалл не подвел. Почти сразу же в нем что-то мигнуло, под мутно-розовой бельмастой поверхностью зажглись прозрачным сиянием таинственные недра, и Алёна, повинуясь внутреннему приказу, сделала шаг, другой, а на третьем уже проваливалась в заманчиво светящееся Нигде, гостеприимно распахивающееся ей навстречу.
...Придя в себя после первой вылазки, Алёна с исключительной выгодой пообщалась с хозяевами нескольких антикварных и художественных салонов в разных частях города. Даже долги отдала. Но с головой ринуться в авантюру себе не позволила. Как всякий игрок, она понимала: новичкам везет, но недолго. Теперь нужно поприжать авантюрную жилку и обратиться к здравомыслящей стороне собственной натуры. Во-первых, не зарываться. Наведываться в иномирье изредка, а к перекупщикам и того реже, действовать расчетливо. Не жадничать. Во-вторых, срочно нужна информация. Жизнь там, по другую сторону розового кристалла, пронизана множеством условностей, нарушение которых попросту немыслимо. Это вам не мода: хочешь – следуй, а не хочешь – наплюй. Недолжно одеваться, говорить, вести себя – то же самое, что гаркнуть во всеуслышание: «Эй, я чужая!» А чужих в традиционных обществах, как правило, недолюбливают. Пикантность ситуации заключалась в том, что взять эту информацию попросту негде. Ни в Сети, ни в самой большой библиотеке города и даже всего мира не найти строгих научных фактов о том, чего в природе не существует. Знала бабушка. Но ее больше нет, и так уж вышло – то ли бабуля была слишком осторожна, то ли внучка недостаточно настойчива и любопытна – поделиться с наследницей бесценными сведениями она не захотела, а может, не успела. Она была такая цветущая, такая... молодая. У них ведь была прорва времени впереди! И вот все оборвалось. Слишком рано, слишком внезапно. Алёна не раз всплакнула, перебирая бесчисленные тома на книжных полках, блокноты и просто бумажки, переполнявшие ящики бабушкиного стола. Трудилась, несмотря на ностальгию, терпеливо и методично, будто старатель, просеивающий песок. Ведь он вполне мог оказаться золотым!
И крупицы золота действительно попадались. Сложенный вчетверо листочек из ученической тетради в линейку, затерявшийся в недрах энциклопедического словаря. Обрывочная запись в ежедневнике, которую так легко принять за пересказ сна. Заметки на полях исторических романов – возможно, просто демонстрация эрудиции? Разрозненные описания, обрывки знаний о мире, который мог быть порождением писательской фантазии, но существовал на самом деле, просто неизвестно где. Алёна перебирала записи, всматривалась в строчки, начертанные бабушкиным летящим почерком, и вспоминала, вспоминала. Маленькой Алёне бабушка рассказывала сказки – странные сказки, больше похожие на старинные описания дальних странствий. Ни в одной книжке они ей не попадались, и теперь Алёна с полным основанием подозревала, что на сон грядущий бабушка развлекала ее собственными приключениями, облеченными в эпическую форму.