И вовремя! На мостовую между ними плюхнулось нечто бурое, полужидкое, отвратительное и по виду, и по запаху. Вверху кто-то ойкнул, захлопнулось окно. Отправитель «посылки» пожелал остаться неизвестным.
– Это что, дерьмо? – нервно зашептал Макар на ухо спутнице. – Здесь правда ночные горшки на улицу опорожняют? – и задумался, тревожа давно погребенный в памяти школьный курс истории. – Но где сточные канавы?
– Никаких канав. Помои выплескивают на улицу, но до улицы они не долетают.
– А до чего долетают? – Макар скептически изогнул бровь, созерцая кучу.
– Ни до чего. Исчезают в воздухе. Сразу же. То есть исчезали раньше.
Он посмотрел на девушку, не шутит ли. Нет, ни тени веселости. Наоборот, как в воду опущенная.
– Как это – исчезали? Так не бывает.
Алёна невесело усмехнулась:
– Бывает. Ты что, не понял? Это не прошлое. Это другой мир. Совсем другой. Мир магии.
Рынок на центральной площади действительно был. Не в пример сельскому, солидный и дорогой. Но чудилось, во время оно торговля тут шла и бойчее, и веселей. Алёна нашла местечко с краю, встала тишком. Велела Макару:
– Раб, доставай товар!
Тот хмыкнул, покрутил головой, однако послушался, скинул с плеч рюкзак. Потянулся так и эдак, крякнул (Алёна точно знала, назло ей выделывается), распустил завязки рюкзака.
– Там холстина есть, – шепнула девушка. – Вынь, постели.
Торговлю начали скромно: с разрозненных серебряных вилок, с дешевых круглых зеркалец, с нескольких пакетиков приправы для сала. К изумлению Макара, все это уходило влет, особенно специи. Он и мигнуть не успел, как оказался вместе с Алёной в центре волнующейся толпы. Услышав, что облюбованный скромной горожанкой пакетик перца – последний, толпа взвыла. Несколько рук, жадных, требовательных, будто собственной жизнью живущих, вытянулось к ним, стаскивая перстни с пальцев, потрясая увесистыми кошелями. Но совестливая Алёна отдала товар женщине по сговоренной цене. Та выгребла из карманов все до последней монеты и поспешила исчезнуть, лучась счастьем.
Макар понял, что пора брать власть в свои руки. Для начала он решительно отодвинул от «хозяйки» раздосадованных покупателей:
– Граждане, не напирайте! Товаров много, главное впереди. Только сегодня и только для вас! Итак, наше первое предложение...
Он и сам не понимал, что на него нашло. Он, тишайший редактор, покрывающийся пунцовыми пятнами, если на него обращалось более двух пар глаз, вдруг стал повелителем толпы. Полуголый, в вывернутых наизнанку штанах, с камушками на шее, – в каком-то неведомом мире, даже не прошлом, а совсем-совсем не существующем! Алёна только глазами хлопала, наблюдая, как работает мастер.
Первым делом Макар покончил с ненужной благотворительностью. Невыгодно это, да и подозрительно. Местные умели и любили торговаться, и победа того, кто выкрикнет самую большую цену, воспринималась как должное – раз богат, владей. Макар лишь ввел процесс в цивилизованное русло, вопил: «Двадцать пять, господин в золотом оплечье, кто больше?», как заправский аукционист, и троекратно хлопал в ладоши, прежде чем объявить: «Продано!» Алена только успевала принимать плату.
Волноваться и краснеть ему было просто некогда. Он понятия не имел, что Алена насовала в рюкзак, и всякий раз, запуская в него руку, мог только гадать, какой предмет сейчас извлечет на свет божий, а главное, как будет его рекламировать.