В конце абзаца на оставшемся пустом месте было приписано: «Смотри 16 октября 1931 года».
Инек перелистнул несколько страниц и добрался до 16 октября. До одного из тех дней, когда Улисс прибыл на станцию с инспекторской проверкой.
Разумеется, его звали не Улисс. И, строго говоря, у него вообще не было имени. У его народа просто не возникало необходимости в именах, поскольку они выработали иную идентификационную терминологию, гораздо более выразительную. Однако эта терминология и даже ее общая концепция были настолько сложны для человека, что ни понять, ни тем более использовать ее Уоллис не мог.
Я буду звать тебя Улисс, сказал он ему, когда они встретились впервые. Должен же я как-то тебя называть.
Согласен, ответило незнакомое существо (тогда еще незнакомое, но вскоре ставшее другом). Но могу ли я спросить, почему ты выбрал имя Улисс?
Потому что это имя великого человека моей расы.
Я рад, что ты выбрал такое имя, произнесло существо, только что получившее крещение. Оно звучит, как мне кажется, возвышенно и благородно. Между нами говоря, я буду счастлив носить это имя. А тебя я буду звать Инек, поскольку нам предстоит работать вместе много-много твоих лет.
И действительно, прошло много-много лет, подумал Инек, стоя с открытым дневником в руках и глядя на запись, сделанную несколько десятилетий назад. Десятилетий, удивительно обогативших его, оставивших такой след в душе, что это и представить себе невозможно было до тех пор, пока он их не прожил.
И все это будет продолжаться. Гораздо дольше, чем тот небольшой отрезок времени, что уже прожит. Века, а может быть, целое тысячелетие. Чего он только не узнает к концу этого тысячелетия!
Хотя, думалось Инеку, может быть, знания не самое главное.
К тому же он понимал, что прежнее положение долго не сохранится, поскольку теперь ему могут помешать. В окрестностях появились наблюдатели или по крайней мере один наблюдатель. Вполне возможно, что скоро они начнут сжимать кольцо поисков. Пока Уоллис не имел ни малейшего понятия, что делать и как готовиться к надвигающейся опасности. Но рано или поздно это должно было случиться, и, во всяком случае внутренне, он уже приготовился Странно только, что этого не произошло раньше.
О такой опасности Инек рассказал Улиссу еще в тот день, когда они встретились впервые. И теперь, размышляя о своих проблемах, он снова вспоминал события многолетней давности прошлое вставало перед его внутренним взором с такой ясностью, словно все это случилось только вчера.
Глава 6
Инек сидел на ступеньках крыльца. Вечерело. Над далекими холмами в штате Айова, за рекой, собирались грозовые тучи. День был жаркий, душный, ни дуновения ветерка. У сарая вяло ковырялись в земле несколько кур скорее, наверное, по привычке, чем в надежде найти что-нибудь съедобное. Стайка воробьев то срывалась вдруг с крыши амбара и неслась к кустам жимолости, что у поля за дорогой, то летела обратно, и крылья их сухо потрескивали, словно от жары перья стали жесткими и твердыми.
Вот сижу, думал Инек, и гляжу на тучи, а ведь еще столько работы: и поле кукурузное надо перепахать, и убрать сено, и скопнить пшеницу
Но что бы там ни случилось, как бы тяжело ему ни было, надо жить дальше, и по возможности с толком. Это станет ему уроком, напоминал себе Инек, хотя за последние годы он должен был в полной мере познать всю тщету земную. Однако на войне все было по-другому. На войне знаешь, чего ожидать, готовишься, но сейчас-то не война. Сейчас мирная жизнь, к которой он вернулся с такими надеждами. Человек вправе ожидать, что в мире без войны действительно будет покой, что он будет огражден от жестокости и страха.
Теперь он одинок. Одинок, как никогда раньше. Теперь и вправду надо начинать новую жизнь, другого выбора нет. Но будь то здесь, на родной земле, или в каком-то другом месте эта новая жизнь начинается с горечи и печали.
Инек сидел на крыльце, уронив руки на колени, и все смотрел на собиравшиеся на западе тучи. Может, пойдет дождь, и это хорошо, потому что земле нужна влага, но, может, и не пойдет: воздушные течения над сходящимися речными долинами штука капризная, никогда не скажешь наверняка, куда двинутся облака
Путника он заметил, когда тот уже свернул к воротам. Высокий сухопарый человек в запыленной одежде, судя по всему проделавший долгий путь. Гость шел по тропе к дому, но Инек сидел и ждал, не трогаясь с места.
Добрый день, сэр, произнес он наконец. Сегодня жарко, и вы, должно быть, устали. Присаживайтесь, отдохните.
С удовольствием, ответил незнакомец. Но сначала, прошу вас, глоток воды.
Идемте, сказал Инек, поднимаясь со ступеней. Я накачаю прямо из колодца.
Он прошел через двор к насосу, снял с крюка ковш и дал его незнакомцу. Потом взялся за рукоятку и принялся качать.
Пусть немного стечет, сказал он. Холодная вода идет не сразу.
Инек продолжал качать, и вода, выплескиваясь из крана неровными порциями, сбегала по доскам, закрывавшим колодец.
Думаете, пойдет дождь? спросил незнакомец.
Трудно сказать, ответил Инек. Подождем, посмотрим.
Что-то неуловимое вызывало у него беспокойство, когда он глядел на своего гостя. Ничего явного, конкретного, но тем не менее какая-то мелочь не давала ему успокоиться. Качая воду, он еще раз посмотрел на незнакомца и подумал, что, должно быть, это его уши, чуть более острые вверху, чем положено, но, когда он через некоторое время взглянул на него снова, уши оказались нормальными, и Инек решил, что его подвело воображение.
Ну вот, наверное, уже холодная, сказал он.
Путник подставил ковш под кран и, подождав, когда он наполнится, предложил Инеку. Тот покачал головой:
Сначала вы. Вам больше нужно.
Гость приложился к ковшу и жадно выпил его до дна, раз-другой пролив воду на себя.
Еще? спросил Инек.
Нет, спасибо, ответил гость. Но я подержу ковш, теперь качайте для себя.
Инек снова взялся за насос и, когда ковш наполнился до краев, принял его из рук незнакомца. Вода была холодная, и Инек, только в эту минуту поняв, что его тоже мучает жажда, осушил ковш почти целиком. Затем повесил его на место и сказал:
Ну а теперь можно и посидеть.
Незнакомец улыбнулся:
Пожалуй, мне это не повредит.
Инек достал из кармана красный платок и вытер лицо.
Воздух плотный, как перед дождем произнес он и тут понял, что его все-таки беспокоило.
Одежда на госте несвежая, башмаки покрылись слоем пыли ясно было, что он одолел неблизкий путь, да еще эта предгрозовая духота, а между тем его гость совсем не вспотел. Выглядел он таким свежим, словно была весна и он весь день пролежал, отдыхая, под деревом.
Инек засунул платок обратно в карман, и они уселись на ступенях.
Видимо, вы проделали неблизкий путь, сказал он, пытаясь незаметно навести разговор на нужную тему.
О да. Я забрался довольно далеко от дома.
И, как видно, дорога предстоит еще дальняя?
Нет, сказал незнакомец. Похоже, я оказался там, куда стремился.
Вы имеете в виду начал было Инек, но не договорил.
Я имею в виду вот здесь, на этих вот ступенях. Я давно искал одного человека и думаю, этот человек именно вы. Имени его я не знал, не знал и где искать, но никогда не сомневался, что найду того, кого ищу.
Вы искали меня? ошарашенно спросил Инек. Но почему меня?
Я искал человека, которому присуще много различных черт. Одной из них является то, что этот человек наверняка заглядывался на звезды и размышлял, что они собой представляют.
Да, признался Инек, иногда я это делаю. Не раз, бывало, ночуя в поле, я лежал без сна, завернувшись в одеяло, и глядел на небо, на звезды, пытаясь понять, что это такое, как они там оказались и самое главное зачем. Я слышал от людей, что каждая звезда это такое же солнце, что светит над землей, только до сих пор не знаю, верно это или нет. Как видно, не больно-то много люди о них знают.