- Видно, дон Альфонсо уверен в собственных силах и не хочет вовлекать в конфликт третью сторону. Что ж, тем лучше для нас.
Филипп кивнул, хотя сам сомневался в этом.
-Король просит дать письменное распоряжение сенешалю Кантабрии вновь снарядить войско, что я сейчас и сделаю.
Герцог одобрил решение сына и вместе с архиепископом и падре Антонио поспешил встречать папского легата, кардинала Энцо Манчини, который как раз выходил из носилок.
-Любезный, - обратился Филипп к гонцу. - Когда ты будешь готов отправиться обратно?
-Уже завтра на рассвете, монсеньор. Меня предупредили, что дело не терпит отлагательства. - И перейдя на арабский язык, который Филипп выучил в Кастилии, он добавил: - У меня есть еще одно поручение, господин. Неофициальное.
-Какое?
-Письмо от известного вам лица. Король об этом ничего не знает.
Филипп настороженно огляделся вокруг себя. Отец стоял поодаль и разговаривал с папским легатом, но время от времени искоса посматривал на него. Дворяне и слуги, мигом сообразив, что речь идет о чем-то сугубо конфиденциальном, деликатно отступили на несколько шагов. Зато Эрнан, который, проходя мимо, расслышал последние слова гонца, тотчас оказался рядом с Филиппом.
-Так, так, так! - произнес он по-арабски, и губы его растянулись в хитрой усмешке. - Тайный сговор с эмиром?
-Не паясничай, дружище! - огрызнулся Филипп, невольно краснея; он догадывался, от кого было письмо. И к гонцу: - Ну, давай, любезный!
Тот ловко извлек из-за отворота ливреи небольшой пакет, который Филипп сразу же спрятал в пышных складках своей мантии, даже не взглянув на него. Проверив на ощупь рельефные очертания печати, он убедился, что его догадка верна.
Филипп поманил к себе Габриеля и поручил его заботам гонца. Первый дворянин принца пригласил своего подопечного следовать за ним. К их компании присоединился Эрнан с явным намерением взять кастильца в оборот и выведать у него самые свежие толедские сплетни. А Филипп подошел к отцу и группе прелатов.
-Милостивые государи, - сказал он. - Прошу великодушно простить меня, но я вынужден покинуть вас - имею неотложную корреспонденцию.
-О да, конечно, - согласился герцог, отойдя с Филиппом в сторону. - Государственные дела не дают нам покоя ни днем, ни ночью… Гм. Это в равной степени относится и к делам любовным… Да что ты смущаешься, словно невинная девица! - добавил он с понимающей улыбкой. - Вот уж не думал, что знаменитого сердцееда дона Фелипе из Кантабрии так легко привести в замешательство… Ну, ладно, ступай разбирайся со своей корреспонденцией, а я тем временем немного отдохну. Когда же освободишься, непременно зайди ко мне. Есть одно дело, также не терпящее проволочек, а в следующие несколько дней нам вряд ли представится случай спокойно поговорить. Там, - герцог неопределенно махнул рукой, имея в виду город за внутренними стенами замка, - уже начались оргии. У нас вскоре будет то же самое.
-Добро, отец, - сказал Филипп. - Я постараюсь освободиться как можно быстрее.
Переодевшись, Филипп уединился в своем кабинете, первым делом распечатал второе письмо и умиленно улыбнулся, узнав почерк Норы. Однако улыбка напрочь исчезла с его лица, едва он прочел первые строки:
«Любимый мой!
В эти печальные для всей нашей семьи дни, омраченные утратой царственного отца, я решилась написать тебе, побуждаемая к тому тяжелыми грозовыми тучами, надвигающимися на ранее ясный и чистый небосклон нашей любви…»
Сердце Филиппа екнуло и болезненно заныло.