Что же замышляют Эрнан с Гастоном?
-Я догадываюсь. Но тебе не скажу.
-Почему?
-Насколько я понимаю, твои друзья готовят тебе весьма необычный подарок ко дню рождения. Это должно стать для тебя сюрпризом… Ой! - вдруг всполошилась Луиза. - Ведь Эрнан знает, где ты!
-Конечно, знает, - подтвердил Филипп. - Каждый свой день рождения я провожу здесь до самого вечера. К тому же Жакомо, безусловно, доложил Эрнану, что оставил тебя со мной.
-Значит, вскоре он должен приехать. - Луиза встала, подобрала с травы свое платье и встревожено огляделась вокруг, будто высматривая затаившегося в траве Эрнана. - А мне еще хотелось искупаться…
-Так иди купайся, - сказал Филипп. - Тебе нужно искупаться. А потом мы отправимся к Эрнану.
После некоторых колебаний Луиза согласно кивнула:
-Пожалуй, так я и сделаю.
Немного смущаясь, она принялась снимать с себя оставшуюся одежду. Филипп с восхищением глядел на нее и самодовольно улыбался. Он уже мужчина, мужчина с того самого мгновения, когда над озером раздался крик девушки, ставшей женщиной. И она довольна им как мужчиной. Еще бы…
Луиза разделась догола и вбежала в озеро. Она барахталась в воде, поднимая вокруг себя тучи брызг, охая и повизгивая от удовольствия.
Наблюдая за ней, Филипп не сразу заметил троих всадников, которые въехали на поляну и спешились в нескольких шагах от него. Это были Эрнан де Шатофьер, Гастон д’Альбре и еще один его друг - пятнадцатилетний Симон де Бигор, старший сын виконта де Бигора, одного из самых влиятельных гасконских вельмож, коннетабля Аквитании.
-Так, - мрачно произнес Эрнан, глядя то на Филиппа, то на спрятавшуюся по шею в воде Луизу. - Чуяло мое сердце, ничем хорошим это не кончится… Ну что ж, друг, прими мои поздравления… гм… с днем твоего рождения.
-И мои, - с ухмылкой добавил д’Альбре.
-Я тоже поздравляю тебя, - простодушно сказал Симон, не уловивший двусмысленности в словах Эрнана и Гастона.
-Благодарю вас, друзья, - смущенно пробормотал Филипп, а затем в полной растерянности ляпнул: - Ну, вот вы и приехали.
-Да, - кивнул Эрнан. - Приехали. И увидели.
Филипп еще больше смутился.
-Послушай, дружище, мне, право, неловко… Я очень сожалею…
-Ах, ты сожалеешь! - с неожиданной яростью рявкнул Шатофьер. - Он, видите ли, сожалеет! Как жаль, сказал волк, скушав овечку, и уронил скупую слезу над ее останками… Черт тебя подери, Филипп! Сестра моей покойной матери доверила мне свою дочь, и что же - на четвертый день ее соблазняет мой лучший друг, человек, который для меня как брат, чьей чести я без колебаний вверил бы невинность родной сестры… - Тут он осекся и искоса глянул на Гастона. - М-да, насчет невинности сестры я маленько загнул. И все же тебе следовало бы сперва подумать, как я к этому отнесусь - с циничным безразличием Гастона, которому глубоко наплевать, с кем спит Амелина, или…
-Прекрати, Эрнан! - резко оборвал его Филипп. - Прошу тебя, не горячись. Я признаю, что несколько поспешил, но пойми - я просто не мог ждать.
Эрнан недоуменно моргнул.
-Чего ждать?
-Свадьбы, разумеется.
В ответ на это заявление три пары глаз - голубые Гастона, кремнево-серые Эрнана и темно-карие Симона - в молчаливом изумлении уставились на него.