За сегодняшнюю ночь я посчитал, что мне примерно придется запускать механизм пять или шесть раз за ночь, чтобы маяк продолжал освещать округу. Каждый раз я поднимался наверх, вращал механизм, а затем вновь спускался в хижину, подбрасывая дровишек в камин.
Как столько стало светать, и солнце стало подниматься над горизонтом, я отправился к кровати. Особо ее и кроватью-то назвать нельзя было. Деревянный каркас с сеном вместо матраца. Вместо одеяла порванная мешковина. О подушке вообще стоило мечтать. Кое-как улегшись на сене, укрывшись мешковиной, хоть и было холодновато, но все же я уснул.
День 2: день.
Проснулся я уже тогда, когда солнце было в зените. Спать на такой кровати было неудобно. Поднявшись, я немного размял шею. Я вышел в другую комнату, подошел к ставне, снял крючок, отворил окно. За ним было светло. Не смотря на то, что была уже осень, было все еще тепло. Из окна как раз был вид на другую сторону острова, где были засохшие деревья. Я направился к двери. Только сейчас я заметил по бокам вбитые металлические щеколды, также рядом стоял толстый брусок, позволяющий закрывать дверь. Интересно, зачем они нужны здесь? От кого запираться, если ты и так находишься вдали от всех? Прогоняя всевозможные мысли, я открыл дверь, впустив дневной свет в хижину.
Сейчас была одна задача – ящики, стоящие на берегу. Вспомнив слова матроса о том, что здесь все нужное есть, я стал искать инструменты, или хотя бы ящик с ними. В хижине их не было. Я вышел из нее, еще раз осмотрев сам маяк и хижину. Затем снова зашел за дом с другой стороны. За поленницей, у стены хижины, под деревянной лестницей, располагались деревянные дверцы. Вчера я не увидел их, да и до этого дела не было. Я убрал лестницу в сторону, взялся за деревянные ручки дверей, открыв их на себя. В нос мне сразу ударил запах сырости и чего-то незнакомого мне. Подвал явно давно не проветривали. Лучи солнца устремились по ступеням, немного осветив их. Спустившись на пару ступенек, я понял, что без лампы тут делать нечего. Я вернулся в хижину, взял лампу, разжег ее и вновь спустился в подвал. Он был не большим, вырытым под хижиной, с гранитными стенами, не дававшими земле завалиться сюда. Несколько подпорок поддерживали пол хижины, а может быть, и были ее каркасом. Здесь было полно различного хлама: удочки, сети, бочки, из которых исходил запах тухлятины, цепи и небольшой столик в самом конце, на котором стоял ящик с инструментами, лежали ржавые куски железа, гвозди и лом. Я взял его, и как можно быстрее вышел отсюда, лишь бы подальше от всего этого тошнотворного запаха. Странно, что он не распространялся наверх.
Я решил не закрывать двери подвала. Пусть проветривается. Поставив лампу на стол, я отправился на песчаный берег, где со вчерашнего вечера меня ждали ящики. Миновав холмы, выйдя на берег, я увидел их. Я подошел к ним. Их было четыре. Но ведь вчера я насчитал пять. Или нет? Посмотрев рядом со всех сторон, я не увидел следов, что тут вообще стоял ящик. Песок не был примят, и даже не было видно следов того, что его тащили. Вчерашние следы от ног исчезли, не было отпечатков, кроме сегодняшних моих. Может все-таки я обсчитался вчера?
Прогоняя дурные мысли, я поднес лом к крышке ящика, открывая ее. Под ней оказались ящики с бутылками воды. Во втором и третьем ящике тоже оказалась еда и вода, которой должно было хватить мне на месяц. В четвертом же была теплая одежда: сапоги, несколько сюртуков, утепленные рубашки и штаны, и еще несколько кусков мыла. Несколько часов мне потребовалось на то, чтобы перенести все из ящиков в подвал.
Я даже заглянул в бочки, от которых исходила тошнотворная вонь. Лучше бы я туда не заглядывал. Там была рыба. По-видимому, маринованная. Но что-то пошло не так и она уже лежала вся протухшая. Кое-как найдя в подвале небольшой деревянный таз, я большим черпаком стал вытаскивать ее из бочек. Пришлось завязать лицо платком, чтобы меньше ощущать вонь. Чтобы далеко не таскать тухлятину, я решил сбрасывать ее с края утеса, где стоял маяк. Пусть хоть чайки попируют там, внизу.
Ближе к вечеру я закончил с этим делом, освободил бочки, выкатил их из подвала, и уже расположил вещи. Осталось еще одно дело: помыть стекла на маяке, чтобы свет еще лучше освещал округу. Сначала я затащил на самый верх стремянку, взял швабру, зачерпнул из стоящей у хижины бочки воды, и также залез наверх. Покрошив ножиком мыло, я размешал мыльный раствор, стал отмывать купол от грязи и пыли. Приходилось несколько раз спускаться за водой, но дело все же было сделано. Я отчистил не только купол, но и зеркало внутри. Солнце уже садилось за горизонт, потому я разжег фитиль на маяке. Спустив стремянку, я спустился сам и повернул механизм. Сегодня чистить его я не стал, и без того было много дел.
Спустившись по винтовой лестнице вниз, я покинул маяк. Выйдя из него, я отнес вещи в подвал, закрыв его на цепь. Я посмотрел на самый верх маяка. Действительно, свет пробивался сквозь купол намного ярче, чем вчера.
Довольный проделанной работой, я вошел в свою хижину. Я разжег камин, поставил чайник кипятиться. Сегодня решил обойтись без ужина. В носу до сих пор стоял запах той рыбы.
Ночь выдалась довольно спокойной. Я несколько раз ходил к механизму, чтобы маяк продолжал светить. А как стал заниматься рассвет, я потушил пламя и лег отдыхать. Еще многое предстояло сделать сегодняшним днем.
День 5: день.
Что же, за последние два дня я привел маяк в более хорошее состояние. Почистил и смазал механизм, заменил фитиль на башне и подлил немного топлива. Теперь он был готов к длительной эксплуатации. Я был очень этому рад. Да и сама погода радовала солнечными днями. Что касается старика – я его не нашел, даже мертвого тела.
Я проснулся, когда солнце стояло в зените. Работа не была особо тяжелой. Не понимаю, почему предыдущие смотрители в спешке покинули это спокойное место. Сегодня я решил погулять немного по побережью, посмотреть, что интересного там есть, и заодно сходить к засохшим деревьям на другой стороне утеса.
Встав с кровати, я разжег камин, согрел чаю, и уселся на стол у окна. Доев вчерашние сухари и запив их свежезаваренным чаем, я продолжал смотреть на улицу. Чайки летали в округе, разражаясь смехом. Они были по всему острову, вероятно, гнездились на скале под маяком. А исходя из того, что я недавно выбросил туда тухлую рыбу, немного шикарная жизнь им была обеспечена. Я смотрел за окно, и мой взгляд постепенно падал на торчащие, засушенные ветви деревьев, на другой стороне острова. Что-то таинственное было там, как мне показалось. Теперь, когда у меня было чуть больше времени, я мог позволить себе небольшие прогулки.
Закончив со своим завтраком, который был уже больше обедом, я покинул свою лачугу. Спать здесь стало значительно теплее, после того, как я одел теплые одежды. Выйдя за дверь, все еще теплый ветер обдул меня, приветствуя. Я закрыл дверь и отправился в строну пляжа. Далеко я не успел отойти. Моим глазам предстала лежащая на земле лестница, которая стояла на дверях подвала. Цепь же валялась в стороне. Заглянув за угол, я увидел распахнутые двери. Но ведь вчера я же закрывал их вечером.
Я потихонечку стал подходить к ним. Подойдя ближе, я заглянул в темноту подвала. Там был какой-то странный шорох с потрескиванием, как будто кто-то был там.
– Кто здесь? – громко произнес я, заставив того, кто был там, перестать шелестеть чем-то.
Я прислушался, но ветер мешал мне расслышать происходящее там. Спускаться в темноту я так и не решался. Кто же мог залезть туда, если здесь нет ни диких зверей, ни людей, что способны были открыть дверь подвала, просто сняв цепь? А может быть это Дженкинс пришел? Тогда почему он молчит? Может быть ему плохо?