- В качестве кого же она ко мне приходила?
- Я не желаю обсуждать эту тему.
Он услышал в ее голосе металлическую будягинскую твердость.
- Мне эта тема не интересна. И от меня это никуда дальше не пойдет. Так
чтонебеспокойся:никакоговредаятебеникогда,ниприкаких
обстоятельствах не причиню. Это ты прекрасно знаешь. Да, когдаяувидела
Вику у тебя, я возмутилась и порвала наши отношения. Но потом поняла,что
была неправа. Так что тот случай не имеет сейчас никакого значения. Почему
мы расстаемся? Не хотела говорить, но, если ты настаиваешь, скажу: я опять
беременна, Юра. Я жду ребенка. И, как ты, вероятно, догадываешься,больше
никакой горчицы не будет. У меня родится сын или дочь. Я тебя ни к чему не
принуждаю. И алиментов с тебя не потребую, и отцомтебянезапишу-я
знаю, ты этого не хочешь.
Ничего себе новости! Даже не так поразило самоэтоизвестие,какее
спокойный, властный голос.
- Почему, собственно говоря?.. - начал Шарок.
Но она перебила его:
- Не возражай! То, о чем мы говорим, не повод для словоблудия.
Она не повысила голос,новнемопятьслышаласьих,будягинская,
категоричность.
- Этот брак не нужен нам обоим, зачем же притворяться?
Шарок встал, подошел к окну, раздвинул шторы, долго стоял так.
Правильно все. Он ей не нужен, и она ему не нужна. Войти в чужую семью,
вечножитьсвнутреннимнапряжением,обдумыватькаждуюфразу,это
исключено.
Но его поразило, когда Лена повторила почти слово в слово то, о чемон
думал, стоя у окна. Видимо, он все-таки недооценивал ее.
- Мы чужие люди, Юра, у насразныевзгляды,разныеценности,мыс
трудом понимаем друг друга. Я вижу,кактыприспосабливаешьсякомне,
говоришь не то, что думаешь. Это обременительно.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду твой рассказ о Саше, будтоблагодарятвоимстараниям
ему дали всего три года ссылки, а не лагерь и будто тебе чем-то грозил его
арест. Чепуха! Просто мневсегдахотелосьхорошоотебедуматьия
убеждала себя, что все так и есть.
Шарок молчал.
- И с Викой. Уж очень нечистоплотно было все мешать в одну кучу.
Он сел рядом с Леной на постели, взял ее за руку, улыбнулся.
- Зачем же ты тогда пришла ко мне в больницу?
- Очень одиноко лежать в больнице, когда никто к тебе не приходит.
- Значит, пожалела. А я-то надеялся, ты меня любишь.
- Я? - она задумалась. - Не знаю.Врядли...Нояхочу,чтобымы
расстались по-дружески, именно в такой светлый, майский, праздничный день,
чтобы именно таким он нам запомнился.
Заговорив о больнице, он дал ейповодпоказатьсвоеинтеллигентское
превосходство: он не пришел к ней вбольницу,хотяонаумиралатогда,
умирала по его вине, а она пришла к нему, оказаласьлучше,вышеего.И
сейчас, беременная, она опять все берет на себя, освобождает его от забот,
от ответственности, от алиментов. Небось все обговорили уже, в семейке-то,
небось сам Иван Григорьевич сказал: "Обойдемся без твоего подлеца, рожай!"
Опять показывают, что они аристократы, а он плебей.