Любуйся! Чудесное утро!
Давно ты не видел рассвет.
Река змеёй перламутра
Журчит, улыбаясь тебе.
Весь мир к тебе расположен,
И ты расположен к нему.
Вдруг сердце зашепчет тревожно:
Ты тихо услышишь «люблю».
2011
Вечный цейтнот
Не успеваю. Вечный цейтнот,
Вечный от слова вечность.
Знаю: спасение не придёт.
Путь слишком зыбок Млечный.
Я вверяю себя целиком
Нищему духом. Страшно!
Даже обрадуюсь потом:
Он не заметит подарка
И не захватит меня с собой,
Спасая от верной смерти.
Буду долго лежать ничком
И оживу на рассвете.
Жмурясь от солнца,
Слегка шатаясь,
Буду брести упрямо.
Немо крича, без конца озираясь.
Проснусь на коленях мамы
10 мая 2011
Из развлечений
Из развлечений: чужие свадьбы,
Чужие дети, сплетни подруг.
Из личной жизни:
Детей не имею,
Свадьбы и сплетни не выношу.
Цветы зато дарят мне регулярно:
С периодичностью ровно раз в год.
Жанр освоить эпистолярный
Хочется очень. Мне даже пойдёт
Пошло писать поздравленья на свадьбы,
Детям приветы передавать.
Будут в каждой семье мне рады,
Будут в гости, быть может, звать.
Живу поэтому как придётся,
Чужими счастьями чужих домов.
И сердце моё равномерно бьётся,
Хотя румянец порой выдаёт.
2011
Дыхание
Твоё смешается с моим,
Как истязание.
Мы остановим этот мир.
Как упоение,
Проникнет в ночь
Души твой жар.
Успокоение?
Пройди весь свет, его ища.
Твои метания
Итог подарят небольшой:
Как испытание,
Твой путь вернёт тебя домой.
2011
Сердце не бьётся
Ох, вовсе оно не разбито!
И порвано только чуть-чуть.
Плохо, должно быть, сшили.
Смотри: разошлось по шву!
Моток подберу по цвету,
Продёрну в ушко её,
Из тряпки пошитое сердце
Шёлковой нитью зашьём.
Из шелка – чтоб было прочно,
Чтоб сердца не смел жалеть,
Стучало б размеренно-точно,
Могло чтоб мечтать и хотеть.
Чтоб жизни оно не боялось,
Любило б как новое, но
Помнило и понимало:
Лишь время вылечит боль.
2011
«А всё-таки она вертится!»
«А всё-таки она вертится!» —
Сказал, запылав он ярко.
Всплакнула седая помещица.
Перекрестилась доярка.
Не маг, не колдун, обаяшка,
Лишь ересь вела на костёр.
Усом шевельнул таракашка
И дальше пылинку попёр.
Ни криком, ни взглядом не выдал
Он боль, щекотавшую пятки.
Прикрыл глаза и увидел
Кого же?.. Её. Совсем рядом.
Сквозь дым обсуждали гримасы,
Поп думал: «А ведь не дурак…»
Шут ждал и жонглировал маской,
Сжимая на пиво пятак.
Запахло на площади гарью,
И сморщились те, кто богаче.
Дьячок рассуждал о морали,
Упал и заплакал мальчик.
«Ты как, и зачем, и откуда?
Мой плод нездоровых фантазий…
Я стар, на костре и простужен…
Твой лик, как и прежде, прекрасен…»
Образ дрожал и туманился…
Слёзы катились от дыма.
Он умирал, но упрямился…
И слух уловил только: «Милый…»
…«Святой, – бормотали старухи, —
с улыбкой закрыл он глаза.
За жизнь не обидел и мухи.
За что его Бог наказал?»
Но вот успокоилось пламя.
Ветер цепями бренчал.
Народ, откровенно скучая,
В шута помидоры кидал.
2011
Рассуждения о
Я не знаю, как это должно выглядеть.
Почему должно? Как оно будет, как – есть.
Для меня значит: от тебя детей иметь.
Осознавая, что это – обоюдная честь.
В этом слове – о-бо-юд-на-я – не находишь? —
Есть что-то искренне-смертоносное,
От чего взгляд через силу отводишь,
Чувствуя у горла что-то острое.
Это вроде как надрыв – нарыв – по-лу-болезнь,
Соединение взлёта – желания – нужности.
Есть ещё сравнение: лебединая песнь,
Только я б добавила: с волчьей сущностью.
Можно крылья сложив, кинуться в пропасть следом,
Осознавая, что жизнь без тебя – в горле кость.
На луну выть, помня: на другом краю света —
В параллельном мире пусть! – ты живёшь.
Эта мысль восхищает до боли —
На душе счастье, но страшно:
На тебе заканчивается моя воля.
Кислород для жизни моей не важен.
Когда каждый вдох – с парашютом вниз,
Но при всём при этом – полуночный чай.
То есть кажется – неоправданный риск,
Эфемерности для – встать на самый край.
А действительность говорит, напротив,
Это пристань, где не знают гроз,
Но бескрайняя, чем с ума нас сводит,
Свела бы, если бы оказались врозь.
Так каким же должно быть? Должна быть?
Будет?
Есть?
Хотя, в конце концов, глупо
Разбирать на атомы,
Как любить
Следует в жизни друг друга.
2—7 августа 2012
Наша история
Помнишь, мы оба были стары̀?
В той, другой жизни?
Твои суставы были больны,
Ты был сух, как палка, и жилист.
Я была седа с морщинистой кожей,
Волосы были уже не чáсты.
Я боялась сглаза до дрожи,
Знала средство от любой напасти.
Я всегда варила суп без соли,
Ты ворчал по любому поводу.
Меня мучили головные боли,
Ты гулял со мной по городу.
Иногда – очень редко – дарил цветы.
Я их ждала, ты их не любил.
В среду ходила на рынок,
Всегда с корзинкой и долго.
Ты в домино играл, по старинке
За столом у нашего дома.
С соседом вы кричали так громко.
Я возвращалась на твоё «Рыба!..»
Каждую субботу приходили внуки,
Мы с тобой их обожали.
Ты надевал нарядные брюки,
Я красила губы и наряжалась:
У меня были зелёные бусы,
Ты подарил их на свадьбу.
На них всегда гавкал Мангуст —
Так звали нашу собаку.
Внуков мы любили баловать,
Я готовила пироги с капустой.
После чая выходили гулять,
Брали с собой Мангуста.
Мы привыкли ходить до моста.
Поворачивали перед ним направо,
Там в проулке всегда была пустота,
Дети бегали с таксой и визжали.
Ты, когда гулял, вышагивал так гордо.
Мне очень нравилось смотреть.
Я опиралась на трость и твой локоть,
Прохожие старались не глазеть.
У них не получалось: на нас глядели.
Мы были красивой парой.
Наши внуки от гордости краснели,
Улыбаясь, мы медленно шли по бульвару.
Потом возвращались в дом.
Он был всегда дальше, чем мы оставляли.
Дети бежали, мы шли следом, но
Делали вид, что не уставали.
Думаешь, это стоит забыть?
Я бы не хотела, правда.
Нам удалось с тобой жить,
А потом красиво уйти с парада.
…Сразу даже сказать не смогу,
Чему больше была рада.
Весна 2012 г.
Дети
Она работала педагогом.
Думаю, и сегодня работает.
Он, что называется, от Бога
Был водителем, сколько я себя помню.
Она была среднего роста,
В одежде предпочитала синее,
Длинные русые волосы
Часто закалывала шпильками.
Супруг всегда за ней заезжал,
Если работала во вторую смену.
Без шпилек, чудо как хороша,
Она выбегала из школы в перемену.
Шла к машине чинно, торопясь,
Выглядела влюблённой девчонкой.
Мы махали вслед, толпясь
У крыльца нашей школы.
Муж, кстати, нам не был люб.
Описать его могу вкратце:
Сер, сед, хмур, худ.
Нам казалось, его следует бояться.
Мы не видели, как его лицо
Освещалось от её улыбки,
Как смотрел на школьное крыльцо,
Ожидая, когда она выйдет.
Мы не ведали – откуда бы нам? —
В непогоду он дарил ей цветы
И заваливал шоколадом:
Она не любила осень и дожди.
…Что влюблён был в её музеи,
Потому что она там находилась.
Что готов был кого угодно терпеть —
Только бы видеть её счастливой.
Поэтому мы махали с крыльца,
Выбегая провожать её.
В переменах спорили без конца:
Мужа заменить на кого?
Мы не смели подозревать,
Что она готовила суп и второе
Каждый день, что старалась не зевать,
Чтобы он не думал, что она уставала.
Мы не ведали, глупыши,
Что он тайком купил словарь,
Когда она сказала: «Пиши!» —
И адрес свой на прощанье дала.
Не могли представить, что она
(Не поверили бы при любом раскладе)
Примеряла себе другие города,
Рассматривая его присутствие как благо.
В десять лет не верят,
что
Ради кого-то с лицом того таксиста
Можно менять город на огород,
С улыбкой в поезд при этом садиться.
Август, 2012
Богу богово
Богу – богово. Кесарю —
Кесарево. Мне – моё. —
Объясняю так бесам я.
Стою на своём.
Бесы же забавные, смешные.
Бесполезное задаром отдают.
Повторяю им: это – лишнее,
Они настаивают, не отстают.
Вот и спорим мы ежедневно,
Я упряма в мнении своём.
Ноша подчас непомерная:
Идти шаг за шагом своей стезёй.
2012
Глупости
I
Совершай в мою честь глупости!
Пусть у Логики сводит скулы!
Не смотри на неё, мудростью
Ты известен давно. Будь глупым!
Для, ради, из-за меня, вопреки —